Сомов и другие - Максим Горький

С о м о в. И не плохой актёр?

Т р о е р у к о в. Все люди - актёры.

(Ушли. Входят женщины.)

А р с е н ь е в а. Не знаю, как я могла бы помочь тебе.

Л и д и я. И я не знаю.

А р с е н ь е в а. Уж очень ты слабовольна.

Л и д и я. Вот это я знаю. Будем пить чай?

А р с е н ь е в а. Да. И детей нет.

Л и д и я. Он - не хочет. Да и - какая я мать?

А р с е н ь е в а. Он очень эгоистичен?

Л и д и я. Он - честолюбив. И - чёрствый. Он вообще... мало похож, совсем не похож на того человека, каким я видела его до замужества.

А р с е н ь е в а. Ты - сильно влюбилась?

Л и д и я. Да. Впрочем - не знаю. Может быть, я просто хотела скорее выйти замуж. Отец ненавидел революцию, рабочих и всё... И меня тоже. Он стал такой страшный. Мы жили в одной комнате, иногда мне казалось, что он хочет убить меня. Он говорил: "Если б не ты, я бы дрался с ними". Ты помнишь его?

А р с е н ь е в а. Смутно.

Л и д и я. Ночью он молился, рычал: "Господи, покарай, покарай!" Я не могла уснуть, пока он сам не уснёт. Утром проснусь, а он сидит на диване и смотрит на меня - так, что я не могу пошевелиться.

А р с е н ь е в а. Разведись, Лида, поживи со мной; у меня есть мальчик, приёмыш, беспризорный, удивительно забавный, талантливый.

Л и д и я. Я такая... дрянь! Знаешь, мне даже противно видеть себя в зеркале. Такое ненавистное, чужое лицо...

А р с е н ь е в а (гладит её плечо, голову). Перестань.

Л и д и я. Особенно гадко вспомнить себя... ночью. Он любит, чтоб в спальне горел огонь, понимаешь? Он такой... чувственный и заражает меня. Потом - думаешь: какое несчастие, какой позор быть женщиной!

А р с е н ь е в а. Мне очень... грустно с тобой...

Л и д и я. Грустно? И только?

А р с е н ь е в а. Ты была такая... прозрачная, правдивая, так серьёзно училась, думала.

Л и д и я. А я и тогда вижу себя ничтожной. Теперь стала хуже... глупее, нечестной.

А р с е н ь е в а. У меня, Лида, нет... мягких слов, я не умею утешать.

Л и д и я. Ты всегда была такой.

А р с е н ь е в а. Я преданно... искренно люблю людей, которые - вот видишь - строят новую жизнь. И все другие, кроме их, мне уже непонятны. Я даже и себя, иногда, не понимаю. Мне стыдно вспомнить, что я могла думать и чувствовать иначе, не так, как теперь.

Л и д и я. Как горячо ты...

А р с е н ь е в а. Люди, как Дроздов, Терентьев, действительно - новые люди. Они - в опасном положении, у них гораздо больше врагов, чем друзей.

Л и д и я. Рабочие так страшно упрощают всё.

А р с е н ь е в а. Они упрощают правду...

Л и д и я. Кто-то идёт?

Я р о п е г о в (в охотничьих сапогах, с двустволкой за плечами, с чемоданом в руке). Пардон, медам! Я, кажется, втяпался в лирическую сцену? Чай? О, дайте мне скорее чаю! Из оперы "Князь Игорь" - не замечаете?

А р с е н ь е в а. Как ваша голова?

Я р о п е г о в. Работает - как всегда: гениально!

Л и д и я. А болит ещё?

Я р о п е г о в. Немножко. Скорее - из вежливости, чем по необходимости.

Л и д и я. Где ты... где вы были?

Я р о п е г о в. Чёртова глушь. Шестьдесят три километра от ближайшей станции. Леса. Бурелом, валежник, гниль и вообще все прелести лесов, где никто, кроме лешего, не хозяйничал. Проводят ветку - адова работа, но весело! Николай дома? (Рассказывая, он снимает ружьё, ставит его в угол; вынул из кармана револьвер, положил его на подоконник, прикрыл шляпой.)

Л и д и я. Кажется, вы чем-то встревожены?

Я р о п е г о в. И сам себе - зубы заговариваю, - как вы любите выражаться?

А р с е н ь е в а. Ну, Лида, я пойду!

Л и д и я. Посиди ещё немножко.

Я р о п е г о в. Это не я спугнул вас?

А р с е н ь е в а. О, нет, я не пуглива.

Л и д и я. Посиди!

Я р о п е г о в. А я пойду, взгляну, где Николай. (Ушёл.)

А р с е н ь е в а. Какой он жизнерадостный.

Л и д и я. Нет, это только слова у него такие, а он - несчастный и притворяется. Я его знаю. Он чем-то встревожен. Он притворяется, но не умеет. И лгать не умеет.

А р с е н ь е в а. Его очень любит молодёжь.

Л и д и я. Он всегда заговаривает зубы себе и всем. Он был женат на двоюродной сестре мужа, а она ушла с каким-то англичанином в Сибирь и там умерла. У тебя муж - кто был?

А р с е н ь е в а. Плохой человек.

Л и д и я. Тоже?

А р с е н ь е в а (смеясь). Ах ты... Дитя ты ещё! Муж мой был журналист, после Октябрьской революции он показал себя так, что мы разошлись...

Л и д и я. Он - где?

А р с е н ь е в а. Убит в гражданской войне. Он - белый, корниловец.

Т р о е р у к о в (поспешно вышел из комнаты, схватил палку). Извините! (Сбежал с лестницы.)

Л и д и я. Вот противный человек.

А р с е н ь е в а. Да. Очень.

С о м о в (из комнаты). Лида!

Л и д и я. Что?

С о м о в. На минуту!

Л и д и я (ушла, быстро возвращается). Пойдём ко мне наверх...

А р с е н ь е в а. Мне пора домой...

Л и д и я. Нет, - пойдём! Ты так хорошо говорила со мной сегодня!

А р с е н ь е в а. Далеко я живу.

Л и д и я (ведёт её). Да, очень далеко от меня, далеко! Но мне так хочется побыть с тобой.

(Ушли. Через минуту Сомов - вышел, за ним - Яропегов.)

С о м о в. Здесь удобнее.

Я р о п е г о в. Чем? (Наливает чай.)

С о м о в. Всегда видишь, кто идёт...

Я р о п е г о в. Есть такой балет: "Тщетная предосторожность". (Ожёг руку.) А, чёрт...

С о м о в. Ты ничего не говорил жене?

Я р о п е г о в. Я вскочил на террасу и при этой учительнице заорал, как мальчишка-газетчик: "Попов приехал из-за границы и на вокзале арестован..."

С о м о в (ходит). Выхватывая из нашей среды таких, как он, товарищи обезоруживают себя. В конце концов - всё против них.

Я р о п е г о в. Ты думаешь? Гм...

С о м о в. Богомолов будет... встревожен...

Я р о п е г о в. Дуреет старик. Загнал фабрику в трущобу, а можно было построить километров на тридцать ближе к путям и на сухом месте. Вообще работу он ведёт не очень грамотно и спустя рукава. Пристыдят его товарищи, когда разберутся. А они скоро начнут понимать, из их среды уже появляются весьма остроумные парни.

С о м о в. Не замечаю.

Я р о п е г о в. Ты из-за проектов и бумаг людей не видишь. (Пауза.) Напрасно меня выдернули вы из живого дела. На практической работе я чувствовал себя лучше и пил меньше. У вас тут атмосфера низкого давления и какая-то... всё чихать хочется, а чихнуть - некуда.

С о м о в. Виктор! Когда автомобиль свалил тебя...

Я р о п е г о в. Числа - не помню.

С о м о в. Я не об этом. Шофёр не возбуждает у тебя никаких подозрений?

Я р о п е г о в. Подозреваю, что он был пьян, идиот. Трезвый не поедет с погашенными фонарями.

С о м о в. Странно, что ты не заметил шофёра и кто сидел с ним...

Я р о п е г о в. Когда на человека налетает автомобиль, так человек прежде всего замечает машину, затем - столкновение машины с его брюхом, далее он замечает, что его швырнуло на панель и что башка его неприятно стукнулась о какое-то твёрдое тело. После этого человек утрачивает на некоторое время способность замечать что-либо. А очухавшись, деловито соображает, насколько он испорчен. При всём этом - нет времени знакомиться с шофёром.

С о м о в. Это забавно, Виктор, но...

Я р о п е г о в. Почему ты вспомнил этот случай?..

С о м о в. Видишь ли, ты - извини! Но мне кажется, что автомобиля вообще не было, а просто ты упал...

Я р о п е г о в. Будучи в пьяном виде? На этом и согласимся.

С о м о в. Тут всё время ищут шофёра, этот... товарищ Дроздов, должно быть, подозревает хулиганство и, может быть...

Я р о п е г о в. Мне следует заявить, что это я сам, в пьяном виде, наскочил на автомобиль? Что ж, можно и заявить. Но гражданин, который поставил меня на ноги...

Б о г о м о л о в (идёт поспешно, с зонтиком под мышкой, говорит негромко, задыхаясь, заикается). Виктор Павлович... Действительно - Попов, а?

Я р о п е г о в. Именно - он.

Б о г о м о л о в. Странно как, знаете? И - почему, а?

Я р о п е г о в. Сие - неизвестно. Что вы - с зонтиком?

Б о г о м о л о в. От собак. Я думал - палка. Как же это... случилось?

Я р о п е г о в. Очень просто: его встретили люди, которые в таких случаях встречают...

Б о г о м о л о в. В каких случаях?

Я р о п е г о в. Ну, вот - в этих, когда человека арестовать надо...

С о м о в. Не так громко, Виктор...

Б о г о м о л о в. Надо? Надо... мотивы иметь!

Я р о п е г о в. Вероятно, у них есть и мотивы.

Б о г о м о л о в (озлобляясь). Вы шутите! Вы всё шутите...

Я р о п е г о в. Привычка. Свыше мне дана.

С о м о в. Яков Антонович, мне надобно сказать вам несколько слов...

Б о г о м о л о в. Сейчас, подождите! (Яропегову.) Ну, встретили и... что же?

Я р о п е г о в. И повели.

Б о г о м о л о в. Сказали что-нибудь?

Я р о п е г о в. Не слышал.

Б о г о м о л о в. Портфель у него? Багаж?

Я р о п е г о в. Да - что я? Багажный кондуктор? Я видел, что Попова любезно ведут, а он... идёт! И это - всё!

Б о г о м о л о в. Любезно! Ой, как нехорошо говорите вы! У вас... коллегиального чувства нет-с! Вы... не понимаете - кто арестован! Кто!

Я р о п е г о в. Я сказал: арестован - Попов, вы знаете его, да? Ну, вот. И - чего вы кричите на меня? По какому праву?

Б о г о м о л о в. Право старшего товарища... - Иду, Сомов, иду! Не возмущаться такими актами бесправия... (Сомов шепчет в ухо ему.) Да... Иду! Вы извините, Виктор Павлович, но... я - старый человек и - возмущён, знаете! Николай Васильевич - надо сказать Изотову...