Народная Русь - Аполлон Коринфский

И вот — обернулись враги-соперники в два пламени, и принялись они друг друга палить, — жгут-палят, осилить один другого не могут… Шел-проходил той дорогой прохожий — старый нищий с длинной седою бородой. Взмолилось к убогому белое пламя: «Старик! Принеси воды, залей красное пламя! Я тебе грош дам!» — «Не носи ему, принеси мне, я тебе червонец подарю, — только залей ты белое!» — перебило врага красное пламя. Червонец — не грошу медному чета: и залил старик пламя похитчика весеннего солнца… На том и сказке — конец. С этой сказкой стоит в несомненной связи соблюдающийся до сих пор на Руси обычай — скатывания горящего колеса с горы в ночь под Иванов день (с-23-го на 24-е июня).

Немало пословиц, поговорок и различных присловий приурочено народной молвью крылатою к светилу светил небесных, пригревающему землю-кормилицу. Представляет его народ, даже и отрешившись от всяких призраков языческого суеверия, живым, одушевленным, все живящим и все одушевляющим. Как и человек — ходит оно, садится и встает; как и человек — оно веселится-радуется («играет») и слезится-плачет (дождь сквозь солнце), отуманивается грусть-тоскою, закрываясь тучами. Зимой, в морозную пору, станет ему невмоготу студено, наденет оно рукавицы да наушники, — знай себе идет путем-дорогою, с «пасолнцами», ложными солнцами[12], по бокам… «Не пугай, зима, весна придет! Не страши, непогода, солнышко ведет ведрышко!» — так говорит народ-краснослов, а сам приговаривает: «Взойдет красно солнце — прощай, светел месяц!", «Взойдет солнышко и над нашими воротами, нечего ночью грозиться!», «Что мне золото — светило бы солнышко!», «Без милова не прожить, без солнышка не пробыть!» Хотя, по народному слову, солнышко и светит-сияет «на благие и злые», но из тех же уст вылетели на светлорусский простор речения: «На весь мир и солнышку не угреть!», «И красное солнышко на всех не угождает!» и т. п.

Являясь олицетворением правды-истины, солнце представляется стихийной народной душе обличителем кривды. «У того совесть нечиста, кто не взглянет прямо в глаза солнышку!», «Вор на солнце не взглянет, а взглянул, так и глаза вытекут!», «На солнышко, что на смерть, во все глаза недобрый человек не взглянет!" — замечает посельщина-деревенщина, тороватая на присловья-поговорки всякие.

При каких только случаях не вспоминается русскому народу красное солнышко! Если, к примеру сказать, начинают упрекать кого-нибудь в отсутствии щедрости, — «Не солнышко: всех не обогреешь!» — отговаривается он: «И на солнце не круглый год тепло живет!», «И солнышко зимой не греет!» Когда же добрые люди посмеиваются над чьей-либо излишней осторожностью, у того срывается в отповедь: «И сокол выше солнца не летает!» Скажите-ка краснослову, не боящемуся тягаться с неравными ему по положению людьми, чтоб он остерегался суда, — он, того и гляди, ответит, что-де: «Дальше солнца не сошлют!..», «Солнышка в мешок не поймаешь!» — махнет рукой мужик-простота, которому кто-нибудь станет давать совет приняться за неподходящее его крестьянскому обиходу дело. «Солнышко — золото, да не про нас!», «Солнышко с золотом рядом садится, ловишь его — в карман наложить норовишь, а все, братец ты мой, ни гроша в мешке не шевелится!» — подсмеивается сам над собою бобыль-бездомник, горькая головушка.

Не один десяток связанных с солнцем примет, в стародавнюю пору подмеченных зорким глазом крестьянствующего на Святой Руси пахаря, ходит у нас в народе. «Когда солнышко закатилось, новой ковриги не починай: нищета одолеет!» — говорит выученный вековечной нуждою хозяйственный опыт. Но это — еще не примета, а вернее — тоже присловье. А вот и самые настоящие приметы друг дружку погоняют, одна перед одной торопятся свою речь вести, на времена года, на месяца да на дни, что на подорожный костыль, опираючись. «Если на Василия теплого (28-го февраля) солнце в кругах — жди, православный люд, большого урожая!» — гласит одна из них. «На Спиридона-солноворота (12-го декабря) медведь в берлоге поворачивается на другой бок», — перебивает ее другая, дополняя самое себя: «После солноворота прибудет дня хоть на воробьиный скок!», «Отколе ветер на солноворот, оттоле будет дышать до сорока мучеников (9-го марта)!» На смену этим готова идти и третья — «Не давай денег, как зайдет солнце!», и четвертая — «Как солнышко зайдет, не заводи ни с кем спора!»… Да и не перечесть всех, не пересказать, не переслушать. Простонародные русские загадки немало говорят о красном солнышке. «Сито, вито, кругловито», — гласит одна из них (тульская), — «кто ни взглянет, всяк заплачет!» «Не стукнет, не брякнет, ко всякому подойдет!», «Что милее на свете?» — спрашивают о нем новгородские загадчики. «Летом греет, зимой холодит!» — вторят вологжане-землекопы и прибавляют к этому: «Что всегда ходит, а с места не сходит?»… В Самарской губернии гуляют по людям такие загадки: «Красно яблочко на синей тарелочке катается!» да «Что на свете всего резвее?»; в Рязанской — «Что никогда не стоит?», «Что скорее всех по земле ходит?», «Что без огня горит?», «Что за красная девушка с неба в оконце глядит?»; в Симбирской — «Вертится вертушечка, золотая коклюшечка; никто ее не достанет: ни царь, ни царица, ни красная девица!» Про солнечные лучи на архангельском поморье сложили такую загадку: «На улице станушки, в избе рукава!» Близ самарской луки на старой Волге — «Барыня на дворе — рукава в избе!», «Белая кошка лезет в окошко!», «Из ворот в ворота лежит щука золота!», в новгородской округе — «Из окна в окно — золото бревно («веретено» по-иному, тихвинскому, разносказу)!», на курском рубеже — «Сырое суконце тянется в оконце!», у псковичей — «Пресное молоко на пол льют, — ни ножом, ни зубами соскоблить нельзя!», у ярославцев — «Секу, секу, не высеку: рублю, рублю, не вырублю (или «мету, мету, не вымету!»)», «Чего ни в избе не запрешь, ни в сундуке не схоронишь?» и т. д. О солнечном восходе от олончан, соседей чуди белоглазой, слывущих за ведунов-знахарей да за памятливых сказателей, пошли по народной Руси гулять такие две загадки: «Летит птичка-говорок через барский дворок, сама себе говорит: — Без огня село горит!» и «Встану на горку, на маковку, увижу Миколку на заполке!»

С представлением о солнце объединяется у всех народов понятие о двух его сестрах — утренней заре (старшей) и вечерней (младшей). У древних славян существовала одна солнцева сестра — богиня Дева-Зоря, будившая поутру красно солнышко или встречавшая его перед отправлением в путь-дорогу, а ввечеру укладывавшая его спать или провожавшая домой в его волшебное царство, к золотому дворцу. «Заря-зоряница, солнцева сестрица, красная девица!» — величает ее в своих заговорах народная Русь, наделяя ее чудодейною силою: разгонять тьму, убивать нечисть и оплодотворять семена злаков, созданных на потребу человеческую. Так, еще до сих пор существует в захолустных уголках неоглядной-необъятной родины народа-пахаря обычай выставлять на семь утренних зорь приготовленное для посева зерно. На зорьке спрыскивают ключевой водою больных — для излечения от тяжких недугов. По цвету зорь гадают не только о погоде, но и о судьбе: и в том, и в другом случае слишком яркий (багряный, кровавый) цвет не предвещает добра. К вечерней заре обращаются в заговорах на унятие крови. «На море-окияне», — начинается один из них, подслушанный в разных концах неоглядной родины русских сказаний, — «сидит красная девица, заря-зоряница, швея-мастерица. Держит швея иглу булатную, вдевает нитку рудожелтую, зашивает раны кровавыя. Нитка оборвись, кровь — запекись!»

«Зарей-красавицею» величает народная Русь каждую из солнцевых сестер, но тут же сама себя оговаривает цветистым — что зорька майская — присловьем: «Вешний цвет духовитей осеннего, утренняя зорька краше вечерней!» В народном воображении заря является олицетворением счастья-радости. «И на нашей улице будет праздник, и над нашей крышею займется заря!», «Ждет, не дождется горюша горькая ясной зорьки, счастливых деньков!», «Долго ль до зореньки, — тосковал соловушек. Близко ль до счастьица, — плакала девица!» — можно услышать крылатую молвь деревенскую. Всю жизнь проводит пахарь-народ в труде: в поте лица своего он — по завету Божию — свой черствый хлеб ест. Тысячелетнее дитя природы, кончает он работу на вечерней заре, подымается с жесткого ложа к новому труду — только успеет зажечь пожаром восток утренняя заря-зоряница, красная девица. Одна заря его в дом вгонит, другая на поле выгонит. И так ведется у него изо дня в день, из года в год, из века в век. «Пых-пых по горам — не спи по зарям!» — приговаривает седая простонародная мудрость. «Зарю проспать — гроша («рубля» — по позднейшему разносказу) не достать!» — добавляет она: «Заря работу родит, работа — деньгу растит!», «День денежку берет, заря денежку кует!», «Заря и мужика золотом осыплет!», «До утренней зари не гляди в окно; вспыхнет заря — вставать пора!»