Оксюморон - Максим Владимирович Альмукаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я взглянул на Василия. На его сильно побледневшем лице лежала печать такой неизъяснимой муки, что я посчитал необходимым справиться о его самочувствии.
– Да всё хорошо, я скоро вернусь, – произнёс он тоном не предвещавшем ничего хорошего, при этом сделав рукой какой-то не понятный жест, призванный, по всей видимости объяснить мне всё. Держа ладонь у рта, словно боясь, что бы оттуда не выскочило нежданное слово, Василий, поднявшись из-за стола удалился.
Оставшись один, я решил не терять времени даром и принялся незаметно осматривать посетителей заведения. Народу в зале было не очень много, кроме уже упомянутых южан, за соседним столиком какой-то молодой человек с каким-то нервным лицом, беседовал с полноватой особой преклонных лет. По всей видимости эта дама была одной из тех, что не выходят требовать прибавки к пенсии, а предпочитают проводить остатки своих дней более эмоционально насыщенно, справедливо полагая, что лучше щепотка в радости, чем пригоршни в суете.
Судя по донёсшимся до меня обрывкам разговора, я не прислушивался специально, упаси боже, просто из-за музыки юнец говорил так громко, что обрывки их разговора долетали и до меня, он пытался ей объяснить почему люди вокруг такие злые, и объяснял надо сказать весьма рассудительно. Судя по всему, он был одним из тех юнцов, которых мамы, превратно понявшие материнский долг, отмазывают от армии посредством устройства своих великовозрастных чад в какой-нибудь из столичных вузов через взятку. В следствии чего чадо обречено слоняться по злачным заведениям разной степени алко и нарко насыщенности. Сжигая, вместе со слизистой собственного носа, свою молодость, чтобы с приходом зрелости сидеть и мазохистски глядя в телевизор жалеть себя несчастного, у которого всё могло случиться, но увы так и не случилось. И совсем не потому что сам палец о палец не ударил. Он был из тех отпрысков нынешнего поколения что мечтают вскормленные на романтических фильмах что с ними вот-вот произойдёт что-то невероятное, и их позовёт под другими именами и в иные пределы новая неведомая, но прекрасная и долгая жизнь. Для этого не нужно ничего делать, ну ничегошеньки. Нужно только сидеть тихо и ждать, ждать, ждать.
ГЛАВА 5
Вскоре вернулся Василий. После посещения туалета я отметил что его лицо приобрело более жизнерадостный цвет. К нашему столику подошла официантка. Василий заказал бутылку столичной, две рюмки, кое-что из закуски. Когда он перечислял бутерброды, которые следовало нам принести я почувствовал, до чего я голоден.
– Итак, Алексей – сказал мой новый знакомый, когда официантка ушла исполнять заказ – вы говорите, что ваша жена выкинула вас как ненужную тряпку из дому? Должен признаться, что это не делает вам чести, мой друг. Особенно прискорбно мне это услышать из уст хоть и бывшего, но гвардейца.
– Интересно узнать почему граф, уж не сочтите за труд, благоволите объясниться? – решил я поддержать его буффонаду.
– А потому, мой друг, – сказал он прикуривая сигарету – что настоящий мужик никогда не позволит своей бабе вышвырнуть себя из дому.
При словах “настоящий мужик” он снисходительно улыбнулся и я понял, что под этим самым настоящим мужиком он подразумевает конечно себя. Сразу за этим я подумал о том, что не мешало бы напомнить моему новому незадачливому знакомому, что всего какой-нибудь час или полтора назад его величество “настоящий мужик” плакал у меня на глазах как обиженный ребёнок. Какое-то время я обдумывал как бы по деликатнее указать ему, который чудесным образом, совершив лингвистический трюк перешёл от жлобского предложения подраться на язык низкопробного водевиля, на эту несообразность. Но в конце концов говорить об этом премилом курьёзе, повинуясь инстинкту самосохранения, я не стал.
Я чувствовал, что мы снова взяли курс на столкновение с друг другом, и делал всё возможное чтобы его избежать, ибо при таком развитии событий, никакое родство войск его остановить не сможет.
– Давай выпьем ещё – предложил Василий, беря бутылку и наполняя рюмки.
– За что пьём? – сказал бодрым голосом Василий, подняв над головой свою рюмку.
Я пожал плечами, мне было всё равно за что пить.
– Я предлагаю выпить, – произнёс торжественным тоном Василий – за вашу бывшую, а точнее выбывшую жену! – сказал он и залпом выпил.
Мне не понравился его тост, но я решил не заострять на этом внимания.
– Замучила, говоришь, тебя такая жизнь, Лёшик? – сказал он вдруг и хитро улыбнувшись добавил – а хочешь изменить её?
– Хочу. – ответил я на всякий случай, хотя я совсем не помнил, когда в разговоре с ним обмолвился о том, что меня таки замучила моя жизнь.
Я бы тоже поменял и свою жизнь и всё… – с этими словами он поднял глаза к потолку.
Помолчав Василий снова наполнил рюмки и мы выпили.
– Хочешь тачку отхватить, за здорово, живёшь?
– Какую тачку? – не понял я.
– Мою тачку. Ну мой “Мерс”. Я её пригнал лет пятнадцать назад из Германии. Продавать её поздновато, да и жалко. Столько лет вместе. Лучше уж совершу поступок благородный. Тебе хоть под открытым небом не ночевать. Ну так как, хочешь мой “Мерсик”?
– Хочу, – ответил я – ожидая чего-нибудь вроде,” А больше ты ничего не хочешь”.
– Ну не совсем даром, – Василий широко и добродушно улыбнулся, – раз подраться не судьба так давай на руках поборемся.
Он вытащил из кармана брелок в форме весёлого клоуна сквозь красный нос которого было продето кольцо. На кольце висели ключи. Положив ключи на стол Василий поставил на локоть правую руку при этом азартно подмигнув мне, дерзай Лёшик.
– Ты победишь – ключи твои, я выиграю – провожать тебе меня до дому.
Мне моя ставка показалась приемлемой. Кроме того, я вдруг почувствовал, уж не знаю, что тому было причиной, выпитое спиртное или ещё что, как во мне просыпается уже было уснувший навеки спортивный интерес.
«Да что он в самом деле о себе думает? – размышлял я закатывая рукав, – что я с поддатым мужиком не справлюсь.»
Вскоре мы уже посапывая от напряжения сражались друг с другом. Скажу коротко –победил я.
– Права то надеюсь успел прихватить из дому? – произнёс Василий, когда ключи уже были у меня в руках.
Я кивнул, права у меня были с собой.
– Тогда вот тебе адрес двора, в котором он стоит – с этими
