Кулаком и добрым словом - Nik Держ

— Дед, а чего это он меня так обозвал? — шепотом спросил старика Морозко.

— Т-с, потом объясню, — чуть слышно ответил Силивёрст.

И тоном, не терпящим возражений, обратился к лешему:

— Сказывай, нечистая твоя харя, куда дел младенца человеческого?

Лешак от этого вопроса съёжился еще больше и сказал чуть слышно:

— Водянику снёс. От только перед самым вашим приходом воротился.

— Кому снёс? Водяному, что ли? А ему-то он на кой? — старый волхв был явно озадачен.

— Водянику толстопузому я его отдал, — залебезил, закрутился вокруг Силивёрста Лешак. — Потому, как я его в кости жаборотому проиграл, — пояснил леший. — Мы каждый год, почитай уж лет двести, как только снега сойдут, лёд растает, с пучеглазым от спячки зенки продерём, тут же за кости садимся. Сначала на зверей, птиц, на рыбу играли. А недавно на желания играть начали. Проигравший исполняет желание победителя. В этом годе я проиграл. А этот лягушатник младенца человеческого попросил. Ну, а я спрашивается, где его возьму? Бабы по лесу с младенцами не шляются! И вдруг — удача! Какая-то полоумная сама мне ребенка отдаёт, так и сказала: " что б Леший забрал". Меня долго просить не надо, я пришёл и забрал. Так что, я тут не виноват — слово не воробей!

— Ладно. С тобой всё понятно. К водяному веди! — приказал Силивёрст, не слушая боле оправданий лешего.

— Не извольте беспокоиться, — Леший с облегчением перевёл дух, — я вас к толстопузому мигом доставлю!

А про себя подумал:

— Водяник кашу заварил — вот пусть сам и расхлёбывает!

Леший пересёк полянку и подошел к плотным зарослям, откуда недавно с таким трудом выбрались Силивёрст с Морозкой. Но как только лесной хозяин подошёл к кромке леса, деревья и кусты раздвинулись и образовали тропинку. Леший, махнув путникам рукой, исчез в ночной темноте.

— Ну, Морозко, за ним, — сказал Силивёрст, шагнув вслед за лешим на чудесную тропинку.

Едва только путники скрылись в лесу, деревья сдвинулись, кусты и ветви деревьев вновь переплелись — тропинка перестала существовать.

Бледный свет луны заливал большое, слегка заболоченное озеро, которое находилось в самой чаще леса. Старый толстый водяной, сидевший на мокром прибрежном песке, шумно чесался. От нечего делать Водяник пялился на лунную дорожку, протянувшуюся через всё озеро, хозяином которого он почитал себя.

— Да, как же — хозяин, — грустно подумал водяной, сплюнув воду. — Для кого — хозяин? Для рыб и лягух?

Водяник раздраженно запустил свои перепончатые лапы в спутанные зелёные, словно водоросли, космы. Нащупал там пиявку, крепко присосавшуюся к шее, и с силой дёрнул. Он бросил извивающуюся тварь под ноги, и злобно растёр её ластой о прибрежный песок.

— Вот тебе и хозяин, — болезненно прошипел Водяной: ранка на шее, оставшаяся после укуса пиявки, саднила, — скоро лягухи меня затопчут! Никто меня теперь не боится, не уважает! Эх, вот раньше…

Раньше, еще до нашествия обров, стояла на берегу озера крепкая весь, от которой сейчас не осталось и следа. Каждую весну старались люди угодить Водяному Владыке: чтобы рыба ловилась, чтобы нежить озерная не охотилась на людей. Задабривали как следует, скидывая в озере связанных рабов и рабынь. Для осенней жертвы выбирали огромного белого быка. В общем, жил водяной припеваючи. Утопленные девушки становились его жёнами: у похотливого водяника их было тогда не счесть. Утопленники — на посылках: то подай, это принеси. Да и силушкой обделён не был. Жертвы, приносимые водяному князю, были столь обильны, что он мог повелевать не только водными созданиями — русалками, утопленниками, но и некоторыми стихийными духами, из тех, что помельче и послабее. Если смертные просили дождя, водяной всегда мог им это устроить. Так продолжалось до тех пор, пока на земли дулебов не пришли обры. Они для начала вырезали всех мужчин веси, оставив в живых только женщин — для утех. В те дни воды озера были красными от пролитой в него крови. Убитых обры не хоронили, предпочитая избавляться от тел в пучинах озёрных вод. Водяник как мог, старался помочь людям, почитавшим его за бога. Утопленники выходили на охоту, утаскивая врагов под воду одного за другим, проливные дожди заливали весь изо дня в день. Вскоре обры ушли из негостеприимного места, однако не оставили в живых никого. Время шло: через несколько лет утопленники раскисли в озёрной воде, русалки становились всё прозрачнее и неощутимее. И вот наступил тот момент, когда водяной остался без расторопных слуг и любимых жён. Чудесная сила ушла, испарилась, словно её и не было: некому было приносить жертвы озерному владыке. Озеро со всех сторон окружил глухой и непроходимый лес.

Вот тут-то водяник и познакомился с лешим, ставшим на долгое время его единственным собеседником и партнёром для игры в кости. Проиграв, леший приводил к озеру то лося, то косулю, то еще какую-нибудь живность. Лось — это, конечно, не раб, но с каждой утопленной живой тварью, чувствовал водяной тоненькую струйку былой силы.

— Человеческую бы жертву, — мечтал водяник, и ему повезло.

Сначала заблудившаяся в лесу в поисках потерявшегося ребенка баба, вышедшая к озеру и утопленная водяным — она стала первой за долгие годы одиночества женой водяника. Затем Лешак проиграл. Водяной обязал принести ему человеческого младенца, который должен был стать жертвой. Лешак не надул. Через пару дней он принёс обещанное дитя. И тут вышла осечка: баба, которой водяной оказал честь стать его супругой, едва увидев младенца, схватила его на руки, наотрез отказалась отдать дитя своему господину. Решивший наказать свою единственную русалку старый толстый водяник понял, что теперь его и головастик забодает. Потому как его любящая молодая жена, едва только он собрался отнять младенца силой, впилась острыми ногтями в лягушачью рожу любимого супруга. Так и не сумев дать достойный отпор взбесившейся русалке, владетель озера поспешно удалился, а точнее — позорно бежал. Теперь, сидя на мокром холодном песке, он размышлял о своей дальнейшей судьбе.

Тропинка, бежавшая сквозь чашу леса, была ровной и удобной. Шагать по такой — одно удовольствие! Она чудесным образом появлялась в десяти шагах перед идущим во главе маленькой колонны, лешим, и таким же образом чудесно исчезала за спиной идущего последним Силиверста. Наконец, показался просвет — лес резко закончился. Путники очутились на обрывистом берегу большого озера.

— Как обещал! — сказал леший, разводя руками. — Вот тута и обитает толстогубый Водяник. Щас я его покличу!

Леший приложил руки ко рту и громко завыл. Вода под обрывом забурлила и пошла пузырями. Блеснули в лунном свете большие лупоглазые зенки — озёрный владыка явился на зов старого знакомца. Лешак, махнув ему рукой, спрыгнул с обрыва и подбежал к самой воде. Водяник, недовольно пуская пузыри, проквакал: