Враг невидим - Юлия Федотова

Горской маской перечень ценных вещей лорда Анстетта исчерпывался. Всё остальное, включая три пистолета с запасом патронов, наградной кортик и десяток узких метательных ножей (одним из их компании был недавно убит Упырь Барлоу), он просто вывалил из мешка в ящик комода, и сам мешок запихнул туда же, чтобы не портил интерьер своим облезлым видом. Прежде он никогда не позволил бы себе подобной небрежности в обращении с оружием, но теперь началась мирная жизнь, значит, всё можно. Из принципа!

День клонился к закату, и к тому моменту, когда новый жилец закончил разбирать своё хозяйство, в комнате сгустился лёгкий полумрак. До ужина оставалось полчаса. Веттели включил настольную лампу, придавшую помещению ещё больше уюта, забрался на кровать с ногами и принялся тихо любоваться своим новым жильём, попутно прикидывая, как бы его ещё усовершенствовать. В итоге решил выпросить у няни горшок с красным цикламеном и вышитую подушку, в невысокий глиняный кувшин, найденный внутри комода, набрать и поставить сухих цветов, а на оставшуюся часть пособия купить что-нибудь на комод, лучше всего — парных бело-рыжих фарфоровых собак, каких обычно сажают на каминную полку. Ещё не помешало бы добавить книг и обзавестись красивым письменным прибором с двумя чернильницами, подставкой для перьев и карандашей, пресс-папье, отделением для скрепок и встроенными механическими часами, но это уже в более отдалённой перспективе…

…Из размышлений о благоустройстве его вывел негромкий стук в дверь.

— Мистер Веттели? Вы тут? Я могу войти? — голос был женским, очень приятным.

— Да-да, конечно! — он поспешил отворить дверь.

На вид ей было двадцать с небольшим. Милое лицо с чертами скорее континентальными, чем островными, гладкие каштановые волосы собраны в пучок, весёлые глаза, немного смущённый вид… Словом, лорд Анстетт с первого взгляда счёл гостью очаровательной до невозможности. Общее впечатление портил только белый медицинский халат, немного небрежно наброшенный поверх простого серого платья, похоже, домашнего, и очень подозрительный маленький саквояжик в руках.

— Проходите пожалуйста, — пригласил он, неловко отступая вглубь комнаты. — Вы…

— Я Эмили Фессенден, состою при школе врачом, — поспешно выпалила она, видимо, стараясь окончательно справиться с собственным смущением. — Профессор Инджерсолл велел мне вас навестить, сказал, что после войны вы выглядите нездоровым. Вообще-то, я обслуживаю женский контингент, но наш второй врач, мистер Саргасс, до пятницы в отъезде. Так что придётся вам смириться с моим обществом. Надеюсь, вы не станете протестовать, убегать и прятаться? А то некоторые молодые люди… — она сделала многозначительную паузу.

— Не стану, — испуганно заверил Веттели, которому при виде белого халата на самом деле захотелось именно убежать и спрятаться. Такхеметский полевой госпиталь оставил ему самые неприятные впечатления о медицине.

— Замечательно, — похвалила она, пряча улыбку. — Тогда перестаньте от меня пятиться, снимите рубашку и ложитесь на кровать… только не на плед, он колючий.

— Разве я пячусь? — удивился Веттели, ему казалось, он держится очень неплохо.

— Как от ядовитой кобры, — заверила она.

— Ох, простите, — пробормотал он, совсем смутившись, и больше ничего говорить не стал, лишь покорно исполнил, что было велено, зажмурил глаза и замер в неприятном ожидании.

Напрасно он так боялся. Оказалось, что медицина в лице мисс Фессенден — это совсем не то, что медицина в лице полевого хирурга, майора Скотта. Оказалось, что она может быть даже приятной и обходиться без кошмарных процедур вроде грубого тыканья пальцем в сломанное ребро и лошадиных доз противостолбнячной сыворотки. Не было даже неприятный прикосновений ледяного стетоскопа, его согрели в ладонях.

— Ну, вот и всё, зря вы дрожали… да открывайте уже глаза, честное слово, всё кончилось!

Он послушно открыл.

Она сидела рядом и была чрезвычайно мила. Она успокаивающе улыбалась, но серые глаза смотрели серьёзно, даже грустно.

— Разве я дрожал?

— Как первокурсник перед прививкой оспы… Знаете что? Давайте-ка вы дня три полежите в постели, это пойдёт вам на пользу. Я распоряжусь, чтобы еду вам приносили в комнату. И завтра загляну к вам ещё, сделаю инъекцию, так что будьте морально готовы, хорошо? А это будете пить три раза в день, — она поставила на комод склянку тёмного стекла.

— Это…

— Это общеукрепляющая микстура. Она не страшная, не горькая и не кусается. Мы с вами договорились?

— Так точно… в смысле, да, мисс Фессенден, — покорно согласился он по армейской привычке с медициной не спорить и вопросов не задавать, хотя никакой нужды в постельном режиме не видел. Досадно было тратить впустую три дня. С другой стороны, она обещала зайти ещё раз… От этой мысли на душе сделалось необыкновенно радостно.

Теперь она уже не скрывала смех.

— Ау! Вы и дальше намерены лежать, как замороженный? Отомрите! Уже можно шевелиться! Наденьте рубашку, в комнате прохладно. И пледом укройтесь… Вставать как раз не обязательно, я сама прекрасно найду дорогу до двери… А у вас тут мило, чувствуется индивидуальность, — она с одобрением огляделась, заметила маску на стене. — О, а это кто такой? Выглядит жутковато.

— Это какой-то восточный бог или специальный дух, предназначенный, чтобы хранить от невзгод, — пояснил Веттели, натягивая на голые плечи колючий плед.

— Вот как? Тогда передайте ему от меня, что с работой он справляется плоховато!

…Она ушла, а он так и остался лежать на спине неподвижно и думать о том, что надо же было уродиться таким непроходимым ослом! Надо же было так идиотически себя вести! Страшно представить, что мисс Фессенден про него подумала!

Он был очень, очень недоволен собой. От этого и ужин, доставленный школьной прислугой прямо в комнату, показался безвкусным, и сама прислуга, молодая, приятная на лицо, но немного слишком пышнотелая особа в белом передничке, никакого интереса не вызвала, хотя улыбалась весьма кокетливо, если не сказать, обольстительно. Ах, напрасно бедняжка старалась, расточала свои чары впустую. В тот миг, когда Норберт Веттели увидел на пороге своей комнаты мисс Эмили Фессенден, все остальные женщины перестали для него существовать.

…Должно быть, сказались волнения последних дней и наступила реакция: наутро Веттели сам не испытывал ни малейшего желания не только вставать, но даже просыпаться. Так и продремал весь день, в обнимку со сборником готических рассказов, оставшимся от прежнего жильца. В них повествовалось о призраках, гомункулусах, вампирах, родовых проклятиях, опасных экспериментах по раздвоению личности и тому подобных проявлениях мрачной стороны бытия. Несколько сюжетов Веттели счёл занимательными, остальные были откровенной безвкусицей, рассчитанной на самого неискушённого читателя. Неудивительно, что они навевали сон.