Враг невидим - Юлия Федотова

— Нет, я хороший, — возразил Веттели. Звучало глуповато, но уходить он не хотел… — Просто я был на войне.

Она небрежно махнула рукой.

— А, война… Я знаю войну, я помню. Это когда люди в железных одеждах машут железными палками, а потом хоронят своих мёртвых где попало. Фу!..

«Люди в железных одеждах»! Ого! Речь явно о рыцарях, закованных в латы. Сколько же лет живёт на свете это эфирное создание?

— …Но ты врёшь. Войны нет уже давно. Ещё не родился дед твоего прадеда, когда она кончилась.

— Это здесь её нет. Война была за морем.

Фея энергично кивнула.

— Да, где-то далеко война была. Я видела, как над холмами кружили перитоны[2]… Ну и хорошо! — бессердечно подытожила она. — Пусть ваши мёртвые валяются за морями. Ладно, оставайся, поговорим. Я Гвиневра… только не подумай, будто таково моё настоящее имя! Родные зовут меня совсем иначе, а это я взяла нарочно, для людей, в память об одной знакомой даме… Между прочим, тебе удобно так со мной разговаривать? А то могу увеличиться до твоего роста. Или тебя уменьшить…

— Не стоит! Мне очень удобно, честное слово! — поспешил заверить собеседник.

— Ну и славно, значит, не будем тратить на это время, оно нынче дорого. Итак, я Гвиневра. А ты Норберт Реджинальд Веттели. Очень мило с твоей стороны. Будем знакомы!

Вот и пойми, что с его стороны «мило»? Что он наречён Норбертом Реджинальдом Веттели? И откуда только узнала, ведь сам он представиться так и не успел!

— Мило, что ты пришёл меня навестить, — пояснила «Гвиневра», она читала его мысли как раскрытую книгу. — Не понимаю, зачем тебе это? Ну, сижу на сове, ем рябину — что здесь интересного? А все ходят и смотрят, ходят и смотрят… Откуда у вашего народа такое нездоровое пристрастие — подглядывать за фейри?

Веттели смутился, такой постановки вопроса он не ожидал.

— Не знаю… Просто из-за нас, людей, мир так изменился в последние столетия… Вас осталось так мало…

— Мало? — «Гвиневра» с пренебрежением фыркнула. — Вот ещё выдумал! Вы люди, склонны преувеличивать собственное значение. Нас ровно столько, сколько было всегда. Просто не все могут нас видеть. Ты — можешь, потому что среди твоих предков был кто-то из старшего народа. А другим не дано. Если, конечно, мы сами им не покажемся. Но это развлечение на любителя, а таковых среди нас, по счастью, немного.

Вот так они себя, оказывается, называют! Не «маленький народец», а «старший народ»! Наверное, это справедливо.

— Среди моих предков были феи? — потрясся Веттели.

— Не обязательно. Не думаю. Мы редко путаемся с людьми. Скорее уж кто-то из ши или тилвит тег, — «Гвиневра» явно не одобряла подобную разнузданность нравов. — Иначе с чего бы ты уродился таким красавчиком? Вы, люди, обычно уродливы, как бесснежная зима. А если среди вас вдруг попадается экземплярчик поприличнее — верный признак: ищи старшую кровь. В тебе её полно. Пожалуй, ты мог бы стать друидом, если бы хорошенько потренировался и отказался от своей нелепой одежды, она тебе не к лицу.

Становиться друидом Веттели ни под каким видом не собирался, он всегда старался держаться в стороне от религии и политики. Поэтому поспешил сменить тему.

— Скажи, это было давно?

Человек, пожалуй, не понял бы вопроса и стал уточнять, о чём речь. Фея поняла всё.

— Давно ли какая-то из твоих прапрапрабабок грешила с сидом? Недавно. При короле Артуре… хотя, нет. Минимум на сотню лет позднее. И похоже, она была не одна такая. Явно вижу три разные линии… или восемь? В общем, много. Так ты точно не хочешь пойти в друиды? — определённо, от «Гвиневры» ничего нельзя было утаить.

— Не хочу, — признался Веттели.

— Зря. Тогда пообещай мне одну вещь. Круглая облезлая штука у тебя на шее…

— Эта? — Веттели извлёк из-под рубашки монету.

— Именно! Право, какая же дрянь! Никакой красоты, ни-ка-кой! Обещай ни за что её не снимать, пока живёшь в Гринторпе… Ужасное название! Если бы боги были добрее, они раз и навсегда запретили бы людям упражняться в топонимике… Так ты обещаешь? Учти, если не будешь капризничать, я исполню твоё самое сокровенное желание! Ну? Клянись!

— Обещаю и клянусь! — поспешил заверить Веттели, порядком сбитый с толку. За ходом мысли феи было не так-то просто уследить.

— Вот и умница! Можешь загадывать желание. Только не думай слишком долго, от этого стареют. И вслух не произноси, мало ли, кто захочет подслушать.

Долго думать не было нужды. Стоило заговорить о сокровенном, как в уме сразу же возник пленительный образ мисс Фессенден, и ничто другое туда уже не пошло.

— Ах, — сказала фея разочарованно. — Я могла бы и сама догадаться! Вы, люди, такие одинаковые, такие предсказуемые… Но как раз в этом вопросе моё вмешательство совсем необязательно. Придумывай другое желание! Или нет! Я сама решу, как будет лучше. От тебя сегодня всё равно не добиться толку. Можешь идти и смотри, никому про меня не рассказывай… Хотя, почему бы и нет? Ладно, рассказывай кому хочешь, но не упоминая имён. Я не ищу дешёвой популярности в твоём народе. О’ревуар, как теперь говорят на континенте! Было приятно поболтать, заглядывай по пятницам на чай!

Так она сказала и исчезла, рассыпавшись фонтанчиком белых искр. Осталась только маленькая каменная сова. Она подмигнула Веттели каменным глазом, насмешливо щёлкнула каменным клювом и снова притворилась обычной парковой скульптурой, только смотрела уже в другую сторону. Интересно, замечают ли школьные садовники, что здешние статуи ведут себя немного странно? Или в Гринторпе это в порядке вещей?

…— Ну, как ваша прогулка? — спросила вечером мисс Фессенден. — Повезло ли увидеть фею?

— Повезло. Мы очень мило беседовали у статуи совы.

— Чт-о?! Вы беседовали с феей? — брови девушки удивлённо поползли вверх, она взглянула на пациента едва ли не с тревогой, но тут же заулыбалась. — Вы шутите!

— Нет, не шучу, — не согласился Веттели. — Мы действительно беседовали какое-то время. А что, разве это у вас не принято?

Мисс Фессенден покачала головой.

— Насколько мне известно, за всю историю нашей школы ничего подобного ещё не случалось. Порой младшие ученики жалуются на боггартов, что те их дразнят по ночам. На чердаке иногда видят даму с петлёй на шее, она стонет и зовёт своего сына, это слышали многие. Но чтобы феи разговаривали с людьми! Обычно они только мелькнут и сразу рассыпаются искрами, даже разглядеть толком не удаётся. Вы уверены, что хорошо себя чувствовали и вам не почудилось?

Теперь уже рассмеялся Веттели.

— Уверен, мисс Фессенден! Честное слово, я не склонен к галлюцинациям! Если хотите убедиться, давайте как-нибудь сходим в парк вместе. В пятницу я как раз приглашен на чай.