Ключи к "Лолите" - Карл Проффер

И последнее надувательство: памятливого читателя не собьют с толку никакие аллюзии. Или, по крайней мере, его можно водить за нос лишь до конца 27-й главы II части, когда он увидит новую фамилию Долли: миссис Ричард Ф. Скиллер. Разумеется, он сразу же припомнит, что в предисловии Джона Рэя сказано:

Жена "Ричарда Скиллера" умерла от родов, разрешившись мертвой девочкой, 25-го декабря 1952 г., в далеком северо-западном поселении Серой Звезде. [с. 12]

После этого он поймет, что аллюзии аллюзиями, но Гумберт Гумберт никогда не убьет свою обожаемую Ло. Роковой кинжал Алеко, унаследованный Хосе после смерти Земфиры для расправы с Кармен и подобранный Набоковым на литературной обочине, не найдет своего пристанища в нежной и юной груди Лолиты.

2. По следам Клэра Куильти-Киха-Ку

Можете себе представить, Уотсон, с каким интересом выслушал я рассказ об этих необыкновенных событиях, как хотелось мне связать их в единое целое и отыскать путеводную нить, которая привела бы к разгадке!

1

Как и некоторые другие романы Набокова, «Лолита» отчасти является детективной историей. Набоков вкрапляет в текст скрытые ключи к разгадке тайны с мастерством, до которого далеко Агате Кристи или Морису Леблану (авторам, аллюзии на которых возникают в повествовании). Основная загадка для Гумберта и для читателей состоит в определении личности злодея, освободившего Лолиту в День Независимости. В конечном итоге выясняется, что им был Клэр Куильти, драматург с садистскими наклонностями, автор "Странного Гриба", "Зачарованных Охотников" и других произведений. Но когда именно мы понимаем, что он и есть этот злодей? Каким образом мы проходим через стеклянный лабиринт возможных умозаключений к единственно правильному выводу? При первом чтении романа читатель, который, как и я, не настолько проницателен, остается в неведении вплоть до 33-й главы II части, где Гумберт наконец раскрывает тайну, присовокупляя скрытую непристойность:

До сих пор… я не снимал маски с лица Клэра Куильти; он сидел у меня в подземелье, ожидая моего прихода со служителем культа и брадобреем: "Réveillez-vous, Tropman, il est temps de mourir!"{89} [c. 355]

Перечитывая роман по второму-третьему разу, смиренный читатель будет заново прослеживать цепочку намеков, которые он пропустил при первом чтении. В некоторых случаях — наиболее очевидных — он будет поражаться собственной первоначальной слепоте, в других — более изощренных — восторгаться набоковским мастерством, интуицией и непомерными требованиями, которые предъявляет автор к читателю для полного понимания своего произведения.

Я предлагаю пройти по следам Куильти по всему роману, но прежде хочу напомнить моим читателям, что, отсекая большую часть текста и цитируя только ключевые моменты, я тем самым значительно упрощаю и огрубляю сотканный Набоковым узор по сравнению с целостным текстом «Лолиты». Важны не отдельные кусочки, но их сочетания.

2

Начнем с краткого каталога книг, имевшихся в тюремной библиотеке, и с выписки, сделанной Гумбертом из справочника "Кто есть Кто в Свете Рампы" за 1946 год. Вот этот отрывок:

Куильти, Клэр. Американский драматург. Родился в Ошан Сити, Нью-Джерси, 1911. Окончил Колумбийский Университет. Начал работать по коммерческой линии, но потом обратился к писанию пьес. Автор "Маленькой Нимфы", "Дамы, Любившей Молнию" (в сотрудничестве с Вивиан Дамор-Блок), "Темных Лет", "Странного Гриба", "Любви Отца" и других. Достойны внимания его многочисленные пьесы для детей. "Маленькая Нимфа" (1940) выдержала турне в 14 000 миль и давалась 280 раз в провинции за одну зиму, прежде чем дойти до Нью-Йорка. Любимые развлечения: полугоночные автомобили, фотография, домашние зверьки.

Квайн, Долорес. Родилась в 1882-ом году, в Дэйтоне, Огайо. Изучала сценическое искусство в Американской Академии. Дебютировала в Оттаве, в 1900-ом году. Дебют в Нью-Йорке состоялся в 1904-ом году в "Не разговаривай с Чужими". С тех пор пропала в таких-то пьесах…

Какой беспомощной мукой терзаюсь при одном виде имени моей милой любви, даже тут, при фамилии какой-то гнусной старой комедиантки! Ведь может быть и она стала бы актрисой! Родилась в 1935-ом году, выступала (кстати вижу, что в конце предыдущего параграфа у меня описка — но пожалуйста не поправляйте, уважаемый издатель) в "Убитом Драматурге". Квайн-Швайн. Убил ты Куилты. О, Лолита моя, все что могу теперь, — это играть словами. [с. 43–44]

Следует отметить, что Набоков зачастую не только дает ключ, но при этом тем или иным способом подчеркивает его значимость. Приводя эту цитату, Гумберт говорит, что она была "одним из тех ослепительных совпадений, которых логик не терпит, а поэт обожает". Читатель, который, скорее всего, сочтет весь этот список книг не очень важным, будет отчасти насторожен этой ремаркой и решит, что она означает двойную отсылку: к "Маленькой Нимфе", за упоминанием которой непосредственно возникает имя «Долорес» (как мы узнаём на первой странице, Лолита — это используемое Гумбертом уменьшительное от испанского имени Долорес). Близость «нимфы» и «Долорес» — совпадение, и «ослепительным» оно, как полагает читатель, может показаться только больному рассудку мемуариста. То, что он болен душой и рассудком, подтверждается на первый взгляд фантастической и бессмысленной биографией, которой он снабжает Долорес Квайн, и его бессвязно шизофренической словесной игрой. Поскольку Гумберт явно безумствует и играет словами, читатель склоняется к мысли, что это место можно пропустить и забыть. Однако здесь, в самом начале автор, по сути дела, говорит нам, что убит будет Куильти, а не Аннабелла или Лолита. Возвращаясь при повторном чтении к процитированной статье о Куильти из "Кто есть Кто", мы понимаем, что в основном (а может быть, и все) приведенные детали функциональны, т. е. связаны с другими фактами в романе. Эти связи достаточно тонкие и сложные, но именно они дают возможность читателю, запомнившему этот отрывок, идентифицировать таинственного соблазнителя Лолиты. Приведем несколько примеров.

Ближе к концу романа Гумберт везет Риту, свою следующую после Лолиты пассию, в Брайсланд, и они останавливаются в "Привале Зачарованных Охотников" (отеле, где Ло стала любовницей Гумберта). В поисках утраченных воспоминаний он с волнением просматривает номера "Брайсландского Вестника" за середину августа 1947 года. Там он вычитывает следующее:

В воскресенье, 24-го, в одном из двух местных кинематографов шел фильм «Одержимые», а в другом — "Грубая Сила". Мистер Пурдом, независимый табачный аукционист, говорил, что с 1925 года он курит только "Омэн Фаустум" [т. е. сигареты "Лаки Страйк". — К. П.]. Рослый Росс, футболист, и его миниатюрная невеста были на вечере у миссис Гумберт Перрибой, 58, Эраннис Авеню. Существует паразит, величина которого составляет целую одну шестую часть организма, вместившего его. Дюнкерк был впервые укреплен в десятом веке. Белые носки для барышен, 39 центов; спортивные оксфордские башмачки, 3 доллара 98 центов. Вино, вино, вино, изрек автор "Темного Возраста", который не разрешил нашему фотографу снять его, подходит, может быть, персидскому булъ-булю, но я всегда говорю, что дождь, дождь, дождь, стучащий по гонтовой крыше, лучший друг роз и вдохновения. Так называемые «ямочки» происходят от прирастания кожи к более глубоко лежащим тканям. Греки отразили сильную партизанскую атаку. Ах, наконец: абрис девочки в белом и пастор Браддок в черном; но, если и касалось мимоходом его дородного корпуса чье-то призрачное плечо, ничего относящегося до меня я узнать тут не мог. [с. 321–322]

Может показаться, что это лишь хаотическое перечисление ничего не значащих пустяков, однако строки, выделенные мною курсивом, дают важный ключ к определению личности таинственного подвыпившего незнакомца (Куильти), встретившегося Гумберту в его первый приезд (с. 157–158) в "Привал Зачарованных Охотников". Куильти, как мы знаем из его биографии в "Кто есть Кто", был автором "Темного Возраста".[41] Прежде всего необходимо вспомнить этот факт. Теперь сравним цитату из "Брайсландского Вестника" с тем, что неизвестный собеседник Гумберта сказал в тот августовский вечер 1947 года. Вот слова, произнесенные незнакомцем на веранде:

"Этой вашей девочке нужно много сна. Сон — роза, как говорят в Персии. Хотите папиросу?" [с. 158]

Читатель должен вспомнить эту фразу через 163 страницы, когда Гумберт прочитает в газете:

Вино, вино, вино{90}, изрек{91} автор "Темного Возраста", который не разрешил нашему фотографу снять его, подходит, может быть, персидскому буль-булю, но я всегда говорю, что дождь, дождь, дождь, стучащий по гонтовой крыше, лучший друг роз и вдохновения. [с. 322]