Ни океанов, ни морей (сборник) - Евгений Игоревич Алёхин

на плечо!» — отвечаете вы коварно. Поэтому я сказал этому челу в поезде метро, скинув его руку с моего плеча:

— Выхожу, выхожу!

И вышел на Павелецкой. Я жил тут неподалеку раньше с девушкой, уже прошло два с половиной года, как мы расстались. Блять, да сколько я уже торчу в этой вонючей дыре, имя которой Москва? Что теперь случилось с моей бывшей девушкой? Она вышла замуж за сына редактора. Сын Редактора, парень, наверное, даже на год младше меня. Я видел его однажды, один год и девять месяцев назад. Придется сделать лирическое отступление.

Это было в Доме Художников, на «выставке интеллектуальной литературы». Я, Стас Иванов (Писатель Стас Иванов, также известный как Зоран Питич, Второй (После Меня) Писатель Современности, а не мой сосед, которого я называю просто Стасом), Сигита и Инна Амирова. Мы приехали забрать книгу, а Сигита с нами за компанию. Господи, как я ждал этой книги, хотел увидеть себя напечатанным! Я раскрыл ее и увидел, что Редактор вставил туда мои рассказы правлеными. Я стал грызть эту книгу зубами.

— Виталий, ты пидорас! — закричал я Редактору.

Он стоял среди всех этих стопок книг. Обоссаные сборники, в которых издавались лауреаты и финалисты премии «Дебют». А сзади, за спиной у него, стоял его сын.

— Ну зачем?! Зачем так делать?! На хуя?! — кричал я. А Сын Редактора стал брыкаться, хотел, понятно, заступиться за отца. Хотя отец бы его мне накидал, в нем веса в полтора раза больше. И так мы орали там друг на друга. Стас Иванов сказал, что мог бы помочь мне накидать Редактору. Он его не любил. Но до этого не дошло.

Просто редактор, Виталий, сучонок, опубликовал мои рассказы в том виде, в котором их исправили для журнала «Октябрь». Я не знаю, кто их там правил, мне не хотелось идти ругаться, это было давно, и я боялся, что при встрече снесу этому человеку башку, и меня посадят в тюрьму. Поэтому могу ему (ей) передать только одно: «Идите на хуй!».

Если это женщина, то извиняюсь за грубость выражения. Просто я вас заочно ненавижу, как и всех остоебеневших мне кретинов, которые считают себя умнее других.

Ладно. Так вот. Редактор сначала мне сказал:

— Алехин. Ты ничего не понимаешь. Тебя правил лучший редактор в городе.

Липа, скажу я вам. Я даже не уверен, что он знал того человека, кто меня правил. Виталик вытащил это из своей головы наугад. Я облил его в ответ матерным поносом. И тогда он закричал:

— Ты еще придешь ко мне и поблагодаришь меня, как Рясов! Он через два года только понял и сказал мне «спасибо» за то, что я его редактировал!

И другая линия его защиты, которая к первой отношения не имеет, но должна была вымолить прощение через лесть:

— Алехин, тебя ждет великое литературное будущее! Какая тебе в пизду разница?! — так и сказал, спросите у Сигиты или у Стаса Иванова.

На том и разошлись. То есть меня еле отволокли оттуда, изрыгающего ругательства во все стороны. Вышли на улицу, и я швырнул книгу «День святого электромонтера» — сборник короткой прозы финалистов конкурса «Дебют-2004» — о стену Дома Художников. Книга ударилась о дом, отскочила. В рассказе «День святого электромонтера» поменяли два абзаца местами, просто этим броском я хотел вернуть абзацам свои законные места, только и всего. — За каким хером вы их поменяли, кем бы вы ни были?! — Но Сигита схватила книгу и больше мне ее не давала. Мой план не удался. Абзацы остались на неправильных сидениях. Через дорогу был бар, и Стас Иванов предложил туда пройти. В тот день я единожды видел Сына Редактора.

Будущего мужа моей бывшей девушки.

Так что меня предали, это как если бы бывшая девушка Штирлица вышла за фашиста.

Поэтому теперь, когда я шел в гостиницу, вспоминая все эти дела, написал бывшей девушке смс-сообщение, в котором спрашивал, правда ли она вышла замуж за этого человека, за сына Злого Редактора, испортившего мне Счастье Увидеть Себя Любимого Напечатанным в Книге. Или же Зоберн меня обманул. Пошутил, и у нее другой муж, а не сын моего Редактора от Лукавого. (Зоберн, кстати, — это еще один писатель, наплюйте на него, я их много знаю, писателей, на самом деле каждый человек — писатель, покуда у него не заканчивается внутренний монолог, но только мне пророчили «ВЕЛИКОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ БУДУЩЕЕ»). Ответа на мою смс я до сих пор не дождался. Как, впрочем, и не дождался Литературного Будущего.

Ладно, я пришел на рабочее место. (Если не заметили, теперь я вернулся к основной линии, в которой описываю опыт работы багажистом, — не ссать, держать одновременно несколько линий мне по силам.) Я прошел на территорию гостиницы. Туда, где только для персонала. Оксана встретила меня, отвела в раздевалку, я надел форму.

— Раньше в любой день нужно было носить пиджак, но теперь мы позволили багажистам в жару работать в футболках.

А стояла настоящая жара. Пекло, как будто ад вырывается все ближе к поверхности с каждым днем. Ад такой, коварный, он все время ходит за мной по пятам, но Оксане до этого дела никакого. Она подвела меня к парню в костюме, который был младше меня на пару лет. Ну, само собой, парень, а не костюм был младше меня. Сечете?

— Это Саша. Менеджер. Он сам был багажистом, он тебе сейчас все объяснит.

И он мне все рассказал. Я стою в дверях, у самого входа в гостиницу, и улыбаюсь, там есть специальная кафедра. Я должен был улыбаться и приветствовать людей на всех языках, которые мне не мешало бы знать: русском и английском. Он дал мне листок А4, на котором было написано, как я должен себя вести. Текст не настолько интересный, чтобы я его стал сейчас пересказывать. Еще он сказал:

— Почитай пока. Там еще есть журнал учетных записей под кафедрой. Его тоже полистай и поймешь, зачем он нужен. Когда будет клиент, я тебе покажу, что к чему.

На полке еще были ручки, бумага, книга Ника Перумова, которая явно уступала журналу учетных записей багажистов по своей художественной ценности. На журнал было наклеено несколько наклеек, которые прилагаются к жвачкам, и надпись: «Superбагажисты». Я, не отрываясь, прочел журнал от корки до корки. Вернее, отрываясь только для того, чтобы говорить каждому заходившему: «Доброе утро!»

Или, если это был иностранец