Робот Леонида - М. Карачёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я поблагодарил и стал рыться в бортовой аптечке. Одно фармакологическое дерьмо! Вот валидол. Кажется он помотает при болезни сердца. Я незаметно сунул в карман таблетки и громко посетовал на неукомплектованность аптечки. Штурман улыбнулся и сказал, что не помнит случая, чтобы кто-то ею пользовался. Я состроил гримасу, долженствующую означать страдание, вздохнул и положил валидол на место. Уже закрывая аптечку, прочитал этикетку «Тетридин». Что бы это могло означать? И вдруг я вспомнил: снотворное! Я оглянулся, взял коробочку и тяжело плюхнулся на свое место. Теперь мне надо было, как следует обдумать план избавления от стражи и лишних свидетелей.
Я перебирал в памяти один вариант за другим, все они казались мне наилучшими, а я сидел, скованный проклятой робостью, и ничего не предпринимал.
— Пить! — прохрипел один из пилотов. — Эй, парень! Открой бутылочку!
Дрожащими руками я открыл напиток, всыпал туда несколько таблеток тетридина, разболтал и с очаровательной улыбкой заправской стюардессы преподнес снадобье жаждущему пилоту. Вскоре попросил пить и второй. Я удовлетворил его просьбу и, не дожидаясь очередной просьбы, подсунул разведенное снотворное штурману. Тот кивком поблагодарил и выпил бутылочку одним затяжным глотком. К моему величайшему огорчению, агент мирно похрапывал, откинувшись на спинку кресла, я уселся на место и вытер пот.
Вскоре экипаж стал отчаянно зевать. От нетерпения я подскакивал на кресле, не сводя взора с агента. Первым ткнулся носом в стол штурман. За ним последовал второй пилот. Дольше всех боролся с дремотой пилот, управлявший машиной. Но вот сон сморил и его. Я, точно коршун, кинулся на агента и с размаху тюкнул по его голове сифоном. Я не понял что, но что-то разлетелось вдребезги. Я спихнул с кресла пилота, резко развернул самолет на юг, форсировал двигатели и стал всматриваться в экран локатора нижнего обзора. Я знал, что горючего хватит на шесть с лишним часов полета и поэтому не проявлял особого беспокойства. Я хотел дотянуть до какого-нибудь забытого богом и людьми островка, и попросту плюхнуть самолет возле берега, так как произвести посадку я, естественно, не мог. Я слушал, как надрывно орало радио, вызывая наш самолет, и запрашивая причину внезапного изменения курса. Изменения курса?
Ага! Значит, за нашим полетом следили дальние локационные станции! Внезапно нас перестали вызывать, и по радио послышались два совершенно чужие голоса, беспрерывно запрашивающие землю о моем вероятном местонахождении. Грянув на локатор заднего обзора, я заметил две точки и похолодел. Это была погоня. Сверхзвуковые истребители-перехватчики. Через несколько минут я буду настигнут и, если не последую по их курсу, буду немедленно рас стрелян. Ну, что ж! Смерть так смерть! Стараясь отдалить эту роковую минуту, я ввел бомбардировщик в пологое пике и полетел на бреющем полете над волнами зеленого океана. И тут я заметил островок на горизонте. Я потянул к берегу, чуть не касаясь гребней волн. И тут случилось непредвиденное, оба мотора разом замолкли. Среди наступившей тишины я четко услышал, как несколько раз самолет чиркнул о гребни волн.
«Пора, — подумал я. — Прощай, мой верный друг и товарищ Леонид! Не знаю, встретимся ли мы вновь?» Я протянул руку к кнопке бомбосбрасывателя, как вдруг резкий хлопок выстрела и удар в правую руку заставили меня оглянуться. Агент, лежа на полу и мотая головой, целился в меня из пистолета. Я лихорадочно нажал на кнопку левой рукой, сбросил козырек и катапультировался. Приводняясь, я успел заметить задранный вверх хвост самолета, уходящего под воду. Оттолкнувшись ногами от ненужного, уже кресла, я всплыл и осмотрелся. До берега — около полумили, Я потерял много крови, и моя правая рука не действовала. Понимая, что пришел конец, я покорился судьбе и закрыл глаза. Над моей головой сомкнулись волны…»
Вот и все, что Лео прочел в дневнике. Но кем он был написан? Когда? Где? Лео молча положил дневник на стол и взглянул на Доибару.
— Это произошло здесь?
— Если б я знал! — ухмыльнулся саблезубый. — Вот почему я с тобой так откровенен!
7. Море умеет хранить тайны
Поздним вечером, когда Донати уже ложился спать, в каюту неожиданно вошел Доибара.
— Капитан потерял сон? — поинтересовался Лео, укладываясь в постель. — Или ваше величество получило взбучку отчифа?[14]
— Ни то, ни другое, — оскалился Доибара. — Просто хотел поделиться некоторыми мыслями…
— Где искать Леонида? — в упор спросил Лео и рассмеялся. — Он снял мягкие туфли и влез на койку. — Где ты достал дневник?
— Нам его доставили японские рыбаки.
— Охотно верю — согласился Лео. — Предположим, им пользовались не по прямому назначению. В результате нет нескольких страниц. Дневник явно не закончен. Отсюда следует, что его писали либо второпях, либо в отчаянии. Но обычно все или почти все потерпевшие кораблекрушение доверяют морю свои тайны… Море же обычно неохотно расстается со своими тайнами. Так случилось и с тайной робота Леонида и его изобретателя. Но думается мне, что ты, Доибара, идешь не по правильному пути. Если изобретатель спасся, а в том, что это именно так, порукой служит его дневник — он постарался извлечь робота с отмели и запрятать его в землю. Так надежнее.
— Ты полагаешь, что надо искать на острове? — спросил Доибара.
— Да!
Саблезубый состроил гримасу плута хихикнул:
— Однако Донати предпочитал копаться на морском дне!
— Мы искали другого робота!
Доибара протянул газету.
— А как ты объяснишь это?
Лео взял и прочел подчеркнуто красным карандашом:
«К предстоящей экспедиции на Каролины. В связи с бурным развитием электроники и роботостроения ученый совет объединенных университетов недавно внес в палату представителей конгресса законопроект об ассигновании средств на поиски исчезнувшего около восьми лет тому назад уникального самообучающегося робота. Поиски планируются начать с района Каролинских островов».
— Газета американская, — сказал Лео. — Ко мне она не имеет никакого отношения. Я итальянец и временно работаю в Майами. А что касается газетного уведомления, да будет тебе известно, что этот законопроект провалился…
— Что?
— Откуда я знаю?..
— Ну, знаешь ли? Надо читать газеты.
Лео завалился на койку и больше не произнес ни слова. Доибара еще некоторое время помаячил перед Донати, затем на цыпочках вышел из каюты…
— Ужасно болит голова! — Лео стискивает зубы, хватается за голову и, пошатываясь, встает. Часы показывают, десять утра. Так поздно он еще никогда не вставал. Лео открывает кран и подставляет голову под тугую холодную струю. Но облегчения не наступает. Поташнивает и еще