Робот Леонида - М. Карачёва

Я был сиротой, в шесть лет остался без отца, которого придавило на заводе машиной. Мать поступила в механическую прачечную и всеми силами, старалась дать мне образование. Она угасала на моих, глазах. И уже, когда я сумел поступить в университет, она скончалась. Я старался во всю и был первым, студентом. Погоревав с год, я подружился с Билем, и мы вместе с ним увлеклись кибернетикой. Затем я погрузился с головой в электронику и бионику, а Биль… Да, Биль неожиданно получил наследство богатой тетушки, он охладел к наукам и учился спустя рукава. Я, чуточку завидуя, искренне поздравил своего друга и загрустил.

— Что с тобой? — удивился сияющий Биль.

Я пробормотал что-то насчет золотой кошки пробежавшей между нами, и указал на улицу. У подъезда дома, возле открытой спортивной машины, нетерпеливо прохаживалась молоденькая девушка с длинными и пышными, золотыми волосами. Биль почти, наполовину вылез из окна и заорал:

— Крошка! Топай! наверх! Боги ждут тебя!

Я почти с ненавистью уставился на Биля, потом стал прятать под кровать грязное белье, прибирать в холостяцкой комнатке. Но все было напрасно, от моей суеты беспорядок стал еще большим. И тут вошла «крошка». Я ахнул. До того она была прелестна. Она просто протянула мне свою перламутровую ручку и сказала:

— Познакомимся! Я Маргарет, сестра Биля.

Биль глядя на мое глуповатое лицо, хохотал. Я плохо помню, что было дальше. Кажется, мы организовали миниатюрную пирушку и обмыли неожиданно свалившееся, буквально с неба, наследство.

В полночь мы расстались, Я не спал всю ночь и с больной головой отправился утром в университет. Рассеянно слушая профессора, я косился на молчаливого и надутого Биля. Гордец! Без пяти минут Крез! Он даже не подал мне руки и ничего не сказал о Маргарет. Маргарет! А я-то, глупец, всю ночь думал о ней…

— Подите вы к чертовой бабушке! Ты и твоя Маргарет! — прошипел я со слезами на глазах.

— Дурак! — спокойно прошептал Биль, слегка оборачиваясь ко мне. — Ты вчера был великолепен, как граф Калиостро. Ты произвел потрясающее впечатление на Маргарет…

Я вскочил, шлепнул Биля по взлохмаченной макушке и выскочил из аудитории.

Я искал Маргарет.

Вечером мы обменялись первым поцелуем. На следующий день я совершил непростительную глупость: рассказал в университетском городке, что Маргарет моя невеста. Представляете, какой там поднялся хохот!

Я растерялся.

Маргарет плакала.

Биль, вооружившись длинным кухонным ножом, с пеной у рта бегал за насмешниками, но больше всего он хотел укокошить меня или, как минимум, отрезать мой несносный язык.

После этого меня вызвал ректор. Я понял, что это конец моей студенческой карьере. Я настроился агрессивно и, переступив порог роскошного кабинета, рявкнул:

— Да, я люблю ее! Смейтесь, паяцы, над разбитой любовью!

И хлопнул дверью.

Я возненавидел весь мир. Я даже пытался разлюбить Маргарет. Но все было напрасно.

— Та, та, та! — раздался с порога моей мансарды насмешливый голос Биля. — Я уже остыл и потому пришел все обсудить за, круглым столом. Она считает, что ты ее скомпрометировал. Ревет, как бабуин в клетке, и клянется, что никогда не выйдет замуж за нашего брата.

— Ну и пусть выходит за гориллу или… или за кибернетическую машину! — в сердцах, брякнул я.

— Молчи и слушай! — начальнически перебил меня Биль. Я про себя отметил эту новую черту в характере друга. Очевидно, если у кого заводятся в кармане деньги, тот автоматически приобретает эту манеру обращения с другими людьми. — Молчи и слушай, повторил он. — Ты же знатный бионик, и еще черт знает кто! Ты как-то похвалился насчет успешной разработки «мозгов» к давно задуманному роботу!

— Ну и что? — осторожно спросил я, чувствуя, что я со своими идеями не одинок. — Изобретал. На бумаге…

— Точнее!

— Ого! Он уже покрикивает!

Я стиснул зубы и нехотя пояснял:

— Я хотел, с помощью «мозга и памяти» создать, уникального робота с человеческим обликом, похожего на меня. В общем, моего двойника.

— Прекрасно! — с воодушевлением заключил Биль. Сколько тебе надо времени на разработку?

— Один, год, — уныло ответил я.

— А на постройку?

— Ну, еще год, — неуверенно начал я. — Только учти, такой робот может тебя разорить.

— Пусть разоряет! — беспечно сказал Биль. — Я же твой друг. Помогаю. Поможешь и ты мне.

— Чем? — не понял я.

Биль прищурился.

— Пойдешь за меня… в тюрьму. На год!

Я подскочил. Час от часу не легче! Что мог натворить Биль? Я вопросительно глянул на посерьезневшего друга.

— Дело в том, — деловито пояснил он, — что в поисках твоей персоны я заскочил к ректору. Но ты уже убежал. А ректор лежал на полу. Бедняга умер от разрыва сердца. Я встал перед ним на колени. В этой позе меня и увидели. Короче, меня обвинили в смерти ректора. Хотя прямых доказательств и нет, все же, согласно законам Штата, мне грозит не меньше года.

— Понимаю, — кисло улыбнулся я. — Я должен взять всю вину на себя. Я перед тобой был у ректора и я нанес первым душевную травму…

— Ты просто гений! — просиял Биль. — За это я не пожалею всех своих денег, чтобы создать тебе в камере сносное существование. Заметь: в отдельной камере со всем необходимым приложением для культурного интеллекта…

— Я изобретать могу и на воле, — холодно заметил я и сел на кровать. Биль подсел ко мне и стал распространяться о том, что его бедная сестричка не вынесет двойного позора и наложит на себя руки. Биль знал, что сказать!

Я пошел заявлять на самого себя…

(Дальше из тетради вырвано несколько листов).

…и не потрачу на это ни цента! Биль в точности выполнил первый пункт нашего договора. Вскоре из общей камеры меня перевели в отдельную, прекрасно оборудованную электронными приборами комнату и засадили творить. По тому, с каким величайшим почтением стали относиться ко мне надзиратели, я понял, что Биль не пожалел долларов.

Было жаркое, безоблачное утро, Я снял полосатый костюм арестанта и принялся за работу. В тот день, когда на атмосферу земли обрушился град Леонидов[12], я уже испытывал экспериментальную, модель самообучающегося «мозга». Если бы кто видел тогда мою безумную, радость и дикий ужас надзирателя, когда, войдя в «камеру», он вежливо осведомился об обеденном меню. Микродинамик на столе неожиданно щелкнул и довольно-таки бесцеремонно сказал:

— Пойди прочь! Не мешай нам заниматься!

Надзиратель несколько раз оглянулся, заглянул под стол, затем под кровать, вытаращил глаза и ракетой вылетел в коридор. После этого мне пришлось битый час втолковывать начальнику тюрьмы и надзирателям, что в камере я был один и продемонстрировал работу моего устройства.

Ровно