Выкуп - Даниэла Стил

Она торопливо вышла из дома – миниатюрная стройная женщина в джинсах, белой тенниске и сандалиях, с сумочкой и ключами от машины в руке. У нее были длинные прямые белокурые волосы, которые она собирала в косицу, и, если приглядываться, она выглядела точь-в-точь как ее дочь. Эшли было двенадцать лет, но она быстро росла и уже была одного роста с матерью.

Когда Фернанда выходила, по ступенькам поднимался Уилл, но она по рассеянности захлопнула за собой дверь. Уилл, высокий, темноволосый мальчик, был почти точной копией своего отца. У него были большие синие глаза, и он отличался атлетическим телосложением. Последнее время он выглядел скорее как мужчина, чем мальчик, и делал все возможное, чтобы помочь своей матери. Она все время либо плакала, либо была расстроена, и он очень тревожился за нее, хотя старался этого не показывать. Она на мгновение задержалась на ступенях и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его. Ему было всего шестнадцать лет, а выглядел он как восемнадцатилетний или двадцатилетний юноша.

– С тобой все в порядке, мама? – задал он бессмысленный вопрос. С ней было не все в порядке уже четыре месяца. В ее глазах поселился страх, и он ничего не мог с этим поделать. Она взглянула на него и кивнула.

– Да, – сказала она и отвела взгляд в сторону. – Я еду за Эш и Сэмом. А тебе, когда приду домой, приготовлю сандвич, – пообещала она.

– Это я могу сделать сам, – улыбнулся он. – У меня сегодня игра. – Он играл в лакросс и бейсбол, и она любила присутствовать на играх, в которых он участвовал, и на тренировках и всегда старалась не пропускать их. Но последнее время она пребывала в таком смятении, что он не был уверен, что она видит то, что происходит, хотя и присутствует на игре.

– Хочешь, я съезжу за ними? – предложил он. Теперь он был мужчиной в доме. Он, как и все они, пережил шок и теперь изо всех сил старался соответствовать своей новой роли. Ему все еще было трудно поверить, что отца больше нет и он никогда не вернется. Это была огромная встряска для них всех. Его мать, казалось, стала другим человеком, и он даже беспокоился, когда она садилась за руль. На дороге она представляла собой угрозу безопасности.

– Я справлюсь, – заверила она его, не убедив этим ни его, ни себя, и направилась к своему фургончику.

Открыв дверцу, она помахала рукой и села в машину. Мгновение спустя она выехала со стоянки. Он смотрел ей вслед, заметив, что она повернула направо, не обратив внимания на указатель «стоп» на углу. Потом, понурив голову, словно на его плечах лежал непосильный груз, он отпер своим ключом входную дверь и вошел в тихий пустой дом. Своей дурацкой поездкой на рыбалку в Мексику его отец навсегда изменил их жизнь. Он вечно куда-то уезжал, делал то, что казалось ему очень важным. За последние несколько лет он почти никогда не бывал дома. Он делал деньги. За три года он ни разу не присутствовал ни на одной игре, в которой участвовал Уилл. Пусть Фернанда не сердилась на него за то, что он сделал с ними, умерев, зато Уилл сердился. Теперь всякий раз, когда он смотрел на мать и видел, в каком она состоянии, он ненавидел отца за то, что тот сделал с ней и с ними всеми. Он бросил их. Уилл ненавидел его за это, а ведь пока даже не знал всего, что произошло.

Глава 4

Сойдя с автобуса в Сан-Франциско, в южной части района Маркет, который был ему незнаком, Питер Морган долго стоял, оглядываясь вокруг. Когда он жил здесь, вся его деятельность сосредотачивалась в более фешенебельных районах. У него был дом на Пасифик-Хейтс, квартира в Ноб-Хилле, которую он использовал для операций с наркотиками, а также деловые контакты в Кремниевой долине. Ему никогда не приходилось обитать в бедных районах с дешевым жильем. Но сейчас, одетый в казенную одежду, выданную в тюрьме, он отлично вписывался в окружающую обстановку.

Он немного прошелся по Маркет-стрит, пытаясь привыкнуть к тому, что вокруг снуют люди, и чувствовал себя каким-то беззащитным. Он знал, что это скоро пройдет. Но после четырех с половиной лет пребывания в Пеликан-Бей он ощущал себя на улицах словно яйцо без скорлупы. Он зашел в ресторанчик, купил гамбургер и чашку кофе и не спеша смаковал еду и ощущение свободы. Ему показалось, что ничего более вкусного он никогда в жизни не пробовал. Потом он немного постоял снаружи, просто наблюдая за людьми. Мимо проходили женщины, дети и мужчины, которые, судя по всему, знали, куда и зачем идут. Видел он и бездомных, ютящихся возле подъездов домов, и пьяных, бредущих куда-то нетвердой походкой. Стояла теплая погода, и он решил пройтись по улице просто так, без какой-либо определенной цели. Он знал, что, как только переступит порог общежития для условно освобожденных из заключения, ему придется снова подчиняться правилам. Поэтому, прежде чем явиться туда, ему хотелось почувствовать вкус свободы. Два часа спустя, спросив у кого-то дорогу, он сел в автобус и отправился в район Миссии, где находилось общежитие.

Общежитие располагалось на Шестнадцатой улице. Выйдя из автобуса, он быстро нашел его и остановился перед входом, окидывая взглядом свое новое пристанище. Дом не шел ни в какое сравнение с местами, где ему приходилось жить до того, как он попал в тюрьму. Он невольно вспомнил о Джанет и об их маленьких дочерях. Интересно, где они теперь? Все годы c тех пор, как он видел их в последний раз, он очень скучал по своим дочерям. В тюрьме он прочел в каком-то журнале, что Джанет снова вышла замуж. Родительских прав его лишили несколько лет назад. Ее новый муж, наверное, удочерил их. Ему давно нет места ни в ее жизни, ни в жизни его детей. Усилием воли он выбросил из головы мысли об этом и поднялся по ступеням лестницы в ветхое здание, дверь которого была открыта для лиц, условно освобожденных из заключения.

В общежитии воняло кошками, мочой и подгоревшей пищей, а крашеные стены облезли. Для человека, получившего степень бакалавра в Гарварде, оказаться в таком месте было все равно что попасть в ад, но ведь и Пеликан-Бей не назовешь раем, тем не менее он выжил, пробыв там более четырех лет. Он знал, что выживет и здесь. Он был из тех, кто выживает.

За конторкой сидел высокий тощий беззубый темнокожий, на обеих руках которого Питер заметил следы от инъекций. На нем была рубаха с короткими рукавами, но это его, казалось, не смущало. Несмотря на темную кожу, на щеках у него была татуировка в виде слезинок, а это говорило о том, что он побывал в тюрьме. Он взглянул на Питера и улыбнулся. Вид у него был дружелюбный. По несколько растерянному выражению глаз Питера он сразу узнал в нем человека, только что освободившегося из тюрьмы.

– Могу я чем-нибудь помочь, приятель? – спросил он.