Рассказы и повести - Леонид Хайко

Две тысячи лет прошли с той поры, но и сейчас его развалины говорят о былом его величии и красоте. Великолепные статуи, остатки колон, мозаика, место расположения города, гавань с набережной — всё это говорит об изысканном вкусе их творцов. А какой великолепный театр был сделан на склоне холмов. Амфитеатр рядами сидений спускался и сужался к сцене. Время каким-то образом пощадило его, солнце, вода, ветер не смогли его полностью разрушить, что делает возможным в наши дни давать небольшие представления, позволяет мысленно шагнуть в тысячелетия назад.

Как всегда время пролетело быстро. Мы снова на аэродроме готовится к вылету. Нам предстоит перелёт из Туниса в Бенин, в город Катану. Выполнив круг над аэродромом, для набора высоты, позволяющей безопасно лететь над горами вблизи аэродрома и городом, мы взяли курс на юг Африки.

Впереди около четырёх тысяч километров полёта, из них две тысячи над самой большой пустыней земли Сахарой. Пейзаж под нами меняется на глазах, буйство зелени оазисов, плантации финиковых пальм уступают место небольшим островкам зелени и наконец сплошные пески. Среди песчаных дюн проложены автомобильные дороги, линии электропередач, идущие к многочисленным нефтепромыслам. Вскоре остатки цивилизации заканчиваются, не видно факелов горящего газа. Пустыня не пускает дальше. А может ещё и время не пришло.

Остались бесконечные караванные тропы по пескам, сухим руслам рек, горным расселинам, которые ведут вглубь бесконечной пустыни. По ним из века в век странствуют караваны бедуинов, передвигаясь от одного оазиса к другому. Пустыня с вечно движущимися песками переходит в каменную, в горы высотой до двух-трёх километров и снова пески и так до самых южных широт. Мы летим над этой пустыней, здесь на тысячи километров нет аэродромов, где можно сесть в случае необходимости. Нет здесь и характерных ориентиров в виде рек, озёр, помогающих ориентироваться. Только бортовое радиоэлектронное оборудование и расчёты штурмана позволяют точно лететь по маршруту. Здесь всё под контролем экипажа. Все экипажи, летящие над Африкой, в точках донесения передают в эфир о своём месте, высоте и расчётном времени пролёта следующей точки. Эту информацию от других самолётов мы тоже постоянно прослушиваем. Если другой самолёт летит на одинаковой высоте с нами, то тогда мы договариваемся между собой, меняем высоту что бы не столкнуться. Одна радиостанция на всех летящих самолётах настроена на эту частоту. Частота эта 126,9 мегагерц. Позывной её «All Station» — всем станциям.

Проходит час за часом, под нами пустыня. Она, как утверждают учёные, ежегодно отвоевывает километры плодородной земли, стремится к югу. После пролёта четырнадцатого градуса северной широты начинают появляться зелёные участки земли, реки, водоёмы, начинаются тропические леса. Это уже африканские тропики, чувствуется близость экватора, влияние Атлантики, Гвинейского залива, на берегу которого город Катану — пункт нашей посадки. Здесь нам предстоит прожить неделю до следующего рейса из Москвы. Однако среди недели прилетит рейс из Москвы на острова Малабо и Сан-Томе и наш экипаж слетает из Катану туда и обратно. Эти острова вулканического происхождения, находятся на экаторе. Они утопают в тропической зелени, здесь диковинные птицы и большая опасность заболеть малярией.

Рыболовные суда заходят сюда для текущего ремонта и смены экипажей, которых мы привозим и увозим.

Полёт протекает спокойно на высоте 10650 метров, изредка пролетают встречные самолёты выше или ниже нашего эшелона. Мы приветствуем их включением специальных фар, означающих, что мы видим друг друга и взаимно желаем счастливой посадки.

При самых благоприятных условиях полёта выхожу в пассажирский салон, поинтересоваться самочувствием пассажиров, ответить на любой вопрос о полёте. Пассажиров не много, всего 60. В салоне первого класса семья из четырёх человек. Он негр, жена славянской внешности и двое детей. Старшему лет десять, младшему года четыре. Младший мальчишка непоседа, крутиться юлой, пристаёт к брату или к матери, за что и получает от неё шлепок и плачет. Но через несколько секунд начинается всё сначала.

Отец длинный, худой, чёрный, как все негры экваториальной зоны, отставив рюмку с виски, нежно положив руку на плечо жене говорит: «Галя, не дратуй Ваню». Галя громко, но по доброму отвечает ему: «Мовчы, пый свою горилку!». «Як бы то була горилка… Та с салом, а то тю — виски», — с грустью ответил он, выпив очередную порцию.

Мы со старшей бортпроводницей Наташей стали свидетелями этого разговора. Подхожу к этой доброй семье, спрашиваю есть ли проблемы, как самочувствие, давно ли в дороге? Вас, как я услышал зовут Галиной?

— Да, а это мой муж Поль, старший сын Марсель и малыш Ваня. Летим мы домой в Бенин, а гостевали в Полтавской области. Рядом с Полтавой есть село Ковалёвка, там где была детская колония А. Макаренко, автора известной книги «Педагогическая поэма». Наверное, вы её читали. — Так она подчеркнула, что её родина не только Полтавщина, но и историческое место, известное по книге знаменитого педагога А. Макаренко.

— Там и музей его, — добавил я.

— Вы откуда это знаете? — с удивлением взглянула она на меня

— Дело в том, что я там неоднократно бывал, в этом селе на улице Луговой живёт брат моей жены Александр Черкасский.

— Сашко!? — воскликнула она и привстала с места. — Да мы с ним учились в одной школе. Несколько дней назад я его видела, когда шли из гостей с Полем. Помнишь, мужчина с усами встретился нам, я ещё долго с ним балакала? — обратилась она к Полю. Поль кивал головой молча соглашаясь с ней.

— Как же вы, Галина, попали в Бенин?

— Судьба… Не думала, не гадала, оно так обернулось, что краше и не трэба.

Училась я в Киевском мединституте, Поль в аспирантуре, там же познакомились, поженились, вскоре и Марсель родился. Рассчитывала, уедем с Полем в Полтавщину и будем врачевать. Но Поль на уговоры не поддался, говорил, что «трэба домой, там батька — мэр города и ждёт нас» Так я приехала в Бенин. «Город» оказался селением, состоящим из сотни хижин, а «мэр» — отец Поля — старостой этого поселения. Выделили и нам, как молодым специалистам, хижину рядом с полуразрушенной больницей. Поля назначили главврачом, а меня врачом по всем болезням.

Два дня плакала я, ходила к огромному баобабу, где молятся своим богам местные люди, а я молила своего Бога, что бы он помог уехать отсюда. Но обратного пути не была. На третий день подобрала юбку, засучила рукава и принялась замазывать щели в своей хижине, побелила снаружи и из нутрии. Навела уют. Начала наводить порядок и в больнице.

Больных было очень много и болели они часто, новорожденные большей частью умирали и всё это от ужасающей антисанитарии. Взялась за деревню. Проверила финансы у «мэра» и взяла их под свой контроль. Добилась что бы провели элементарный водопровод. Запретила пить не кипяченую воду, под предлогом эпидемии. С помощью местной власти заставила навести хоть какой-то порядок в хижинах внутри и снаружи. Через три года деревня стала немного походить на украинскую. Побеленные хижины, кое-где появились палисадники с цветами в них, улицы стали чище. Самое главное — больница заработала. Болеть стали реже, роды принимала только в больнице, смерть новорожденных стала редким явлением.

Люди, которые в начале были настроены не очень дружелюбно, вскоре потянулись ко мне по любому вопросу домой и в больницу. Ни один вопрос в деревне уже без обсуждения со мной уже не решался. Если кто буянил, бывает и такое, полицейский приходил за мной и мы вместе всё улаживаем. «Мэр» полностью отдал мне власть. Добилась увеличения штата в больнице. ЮНЕСКО нам как лучшей больнице в пригороде Катану, выделил деньги на современное оборудование и аппаратуру. Пошла хорошая молва о нас. Даже из города стали приезжать на приём пациенты.

Мы с Полем построили себе коттедж, разбили сад, наняли садовода и дворника. Нам стали подражать многие более зажиточные люди, рядом с нами появились современные дома. Родился Иван, ему уже четыре года. Теперь иногда хожу к тому Баобабу, благодарю господа за мою судьбу.

Прошло четыре недели как покинули свой дом в Бенине, а кажется так давно! Соскучилась по деревне, и её обитателям, по своему образу жизни. Так приятно осознавать, когда ты всем нужен и что-то можешь сделать для них.

— Галя, а как вы общаетесь с людьми? на местном диалекте или на французском?

Она лукаво посмотрела на меня и сказала: «Який такий Французский? Всэ село вже балакае по-украински», и задорно засмеялась глядя на Поля.

Время полёта подходило к концу. Я поблагодарил Галю и Поля за интересный рассказ, пожелал им счастья и удачи в их жизни.

Занимаю кресло второго пилота, нужно ознакомить молодого командира с заходом на посадку и посадкой со стороны залива. Посадочная полоса начинается в нескольких десятках метров от воды.