НА КАКОМ-ТО ДАЛЁКОМ ПЛЯЖЕ (Жизнь и эпоха Брайана Ино) - Дэвид Шеппард

Карл Ино много путешествовал по Востоку, увлекался гашишем и опиумом и даже какое-то время провёл в докоммунистическом Китае; в Вудбридже он вновь обосновался уже после Второй Мировой Войны. В его маленьком доме жили его жена Фрида, семнадцать кошек и ручная галка. Там же находилось настоящее собрание всяких экзотических предметов, в том числе «мечи, флаги, доспехи, скелеты и старые инструменты». Именно Карл познакомил девятилетнего Брайана с современным искусством при помощи своей библиотеки миниатюрных монографий Метуэновский Мир Искусства — при каждом посещении своего юного племянника он, тщательно выбрав одну-две из них, давал ему почитать. Брайана эти книги сразу же очаровали — особенно та, что была посвящена творчеству голландского модерниста Пита Мондриана. Особенное впечатление на него произвели две картины: Бродвейское Буги-Вуги и Победа. Обе представляли собой ярко пигментированные геометрические абстракции, вдохновлённые похожей на координатную сетку схемой нью-йоркских улиц и ячеистыми формами городских небоскрёбов. В этих картинах пульсировала ощутимая музыкальность, дистиллирующая очень своеобразную сущность Манхэттена до смелых ритмических форм, линий и ярких цветных ромбов. Картины Мондриана столь основательно воспламенили воображение Брайана, что как только он их увидел, то сразу же понял, что хочет быть художником.

Когда Ино не был занят творческими делами, одним из его любимых занятий было обследование обширных лесов и полей, окружавших Вудбридж. Он также провёл много часов в велосипедных поездках по местным дорогам и походах по заливным лугам вдоль реки Дебен, где, отдавшись воображению, впитывал в себя картины широких горизонтов, сверкающих по илистому устью реки. Действительно, сегодня Ино говорит, что самые его яркие воспоминания детства связаны с пребыванием в одиночестве: «Помимо обычной юношеской меланхолии, я никогда не считал себя одиноким ребёнком. Однако мне нравилось чем-нибудь заниматься в одиночестве; я был вполне удовлетворён своим собственным обществом. Я не припомню, чтобы мне было скучно, и если нельзя было заняться ничем другим (например, в плохую погоду), мне было вполне хорошо сидеть дома за чтением Пирс-Циклопедии… В детстве у меня было одно хобби, о котором я никому не рассказывал (я бы рассказал, но не знал никого, кому бы это тоже было интересно!). Я собирал ископаемые остатки. В Восточной Англии, которая так недавно находилась под водой, их было сколько угодно, и даже копаясь в отцовском саду, можно было уже через несколько минут что-нибудь найти. Мне нравилось ездить на велосипеде на старые карьеры и каменистые пляжи и смотреть, что там можно найти — я брал с собой сэндвич и термос и фактически проводил день в одиночестве, возвращаясь домой с наступлением сумерек. Мне это очень нравилось.»

Чувство сознательного одиночества, безусловно, играет важную роль во многих медитативных произведениях Ино — наиболее полно это настроение отражено в альбоме 1982 г. On Land, каждая из вещей которого основана на конкретных воспоминаниях о посещавшихся в детстве местах и на эмоциях, вызванных изучением карты со знакомыми с детства ориентирами. Но даже там создаваемая атмосфера пробуждает не столько сентиментально-тоскливые чувства, сколько ощущение сосредоточенного сенсуального опьянения. «Ощущение некого одиночества в моей работе, по-моему, не имеет отношения к жалости к самому себе; оно также не приторно, а скорее говорит о задумчивости», — подчёркивает Ино. Тем не менее, это качество может пробудить сильное чувство ностальгии и у слушателя, и у исполнителя. Ино однажды рассказал, какое острое действие на него произвёл один конкретный звук в "The Lost Day" — пьесе из On Land: «вдалеке слышится этот звук маленького колокольчика. На самом деле это не колокольчик; это звук пианино Fender Rhodes при очень, очень тихом исполнении. Каждый раз, когда я его слышал, у меня возникало ощущение, которое я не мог объяснить… На рождество я поехал домой к родителям. В день рождества я пошёл прогуляться. Мои родители живут рядом с рекой. Я шёл, и вдруг услышал этот звук — это был звук металлических растяжек, ударяющихся по мачтам яхт. На яхтах стоят металлические мачты, и звук был совершенно идентичен. И я внезапно понял, откуда я его взял.»

В Вудбридже юный Ино был довольно-таки своеобразной фигурой. «Не то чтобы у меня не было друзей», — подчёркивает он, — «однако поскольку я был католиком, мы с соседями ходили в разные школы. Моя школа находилась за несколько миль от города, и поэтому в школе и вне школы у меня были разные друзья.» Его вудбриджские друзья-англиканцы похоже, не питали особого почтения к его религии и время от времени дразнили его «римской свечой», но больше ничего плохого не делали.

Он часто встречался со своими вудбриджскими друзьями в ещё одном любимом месте — маленьком пустыре на задворках Касл-стрит, который они называли «западнёй». На этом месте когда-то стоял детский сад (в который, кстати, ходил Уильям Ино), но теперь там всё сильно заросло, и это было идеальное убежище, где можно было разбить лагерь в кустах шиповника или покачаться на верёвке, привязанной к крепкой ветке какого-нибудь дерева. В 1985 г., в порыве сдержанной щедрости, Ино купил этот заброшенный и заваленный мусором оазис за 15 тысяч фунтов. Его целью было спасти его от вторжения застройщиков, и, препоручив ответственность за него вудбриджскому городскому совету, он надеялся, что это место останется игровой площадкой для подрастающих поколений местных детей. К сожалению, земля оставалась в почти таком же запустении, и между Ино и местным советом возникли трения. В то время как Ино высказывал озабоченность тем, что в Вудбридже становится всё меньше зелени, и хотел, чтобы эта земля (по цитате из Ipswich Evening Star) «сохранилась в качестве зелёного лёгкого», совет отказался заплатить за вывоз мусора с площадки. Его представитель (также процитированный в газете) довольно раздражённо заключил, что «Мистер Ино делал городскому совету некоторые предложения, относительно того, что там могло бы быть устроено некое общественное место, но в данном случае нам не следует брать на себя финансовую ответственность за расчистку участка, находящегося в частной собственности. Думаю, что его владелец располагает большими средствами, чем городской совет.»[9]

Девятилетний Брайан Ино и вообразить себе не мог, что когда-то он будет достаточно богат для того, чтобы покупать участки земли в своём родном городе — не говоря уже о том, чтобы бороться с его мелкой бюрократией. В 1957 г. он всё ещё играл в «западне» — хотя, в том числе благодаря литературной смеси от дяди Карла, мир за пределами Вудбриджа соблазнял его всё больше. От рождения замкнутый и сосредоточенный школьник становился всё более уверенным в себе и начинал «расправлять крылья» в других областях.