Засекреченный свидетель - Фридрих Незнанский

Но впечатление было обманчивым. Этот «юноша» был из той плеяды молодых экономистов, которые некогда собирались на конференциях элитного клуба «Синтез» в ленинградском Дворце молодежи. Достаточно замкнутый клуб стал в годы, предшествующие перестройке, филиалом экономического кружка Рудайса, из которого «реформатор» черпал свои кадры. Многие соратники Полякова, как и сам он, перебрались в столицу следом за учителем. Большинство из «кружковцев» в правительстве: трое уже министры, и у них теперь даже свой вице-премьер есть.

Сергей же Владимирович выбрал иную стезю. Когда друзья тоннами скупали ваучеры у работяг и приватизировали все, до чего могли дотянуться, он — практически с нуля — создал небольшую строительную бригаду. И стал воплощать те «рыночные методы хозяйствования», понимание которых рождалось в бурных клубных дискуссиях…

«Человек, достойный всяческого уважения и поддержки», — думал о нем Красин. Хотя поговаривают, что в последнее время он стал неразборчив в средствах.

Второй же, по фамилии Сухарев, был много старше, крупней и, в то же время, незаметней. Безукоризненный деловой костюм. Безукоризненно выбритая невыразительная физиономия. Абсолютный усредненный представитель крупного бизнеса. Можно посылать резидентом службы безопасности за границу — растворится среди буржуазии бесследно. А можно на зону отправлять, где никто не выделит его среди сотен зеков. Но иногда в глазах его нечто такое появляется, что заставляет поежиться даже министра, хоть сам он человек неробкого десятка.

Эта пара так не соответствовала друг другу и так друг друга дополняла, что у Михаила непроизвольно промелькнули в памяти Штепсель и Тарапунька, Пат и Паташон и даже Азазелло с Коровьевым. И он улыбнулся.

Так, с улыбкой, хозяин кабинета и предложил гостям присесть, выпить кофе и приступить к делу.

Визитеры предоставили министру информацию о своих проектах на Черноморском побережье Кавказа, обрисовали перспективы, назвали суммы, которые были готовы вложить дополнительно, в связи с подготовкой региона к будущей Олимпиаде. Все это Красин приблизительно представлял себе и раньше, а теперь получил фактически полный отчет о проделанной работе и даже развернутый бизнес-план на перспективу. Это очень радовало министра, поскольку подтверждало его тезис о том, что финансировать спорт должно не только государство, но и успешные бизнесмены. Они должны получать и прибыль — и станут ее получать от туризма и торговли. Зато спорт при этом не будет жить на голодном пайке и сможет развиваться.

Но затем строители начали жаловаться. На то, что самые лакомые заказы уплыли из их натруженных рук. Да что там из рук! Изо рта прямо кусок хлеба с маслом увели! Не «Оптима-Строй», так много сделавшая уже для развития зимнего спорта в окрестностях черноморского курорта, а многочисленные фирмы Петра Семеновича Майстренко и его подручных стали получить львиную долю от тех шести миллиардов долларов, которые были вложены государством и сторонним бизнесом в строительство сооружений для зимней Олимпиады в городе Сочи.

Обиженные перешли к прямым обличениям:

— Мы прекрасно понимаем, отчего так произошло. Ясно же, что наш уважаемый шеф олимпийской команды на корню закуплен олигархом Майстренко. И теперь они вместе делят между собой огромные средства.

— Знаете, — мягко отвечал Красин, — я не прокурор, чтобы разбираться — воруют или нет. И не кухонный сплетник, выясняющий, кто из соседей что делит. Да, мне тоже интересно, куда делись десятки миллионов долларов, полученных Российским олимпийским комитетом от спонсоров. Но это вопрос не моей компетенции. Есть кому проверить, кому узнать. И уже проверяют и узнают, будьте уверены. Я сам же об этом и позаботился.

— Все это замечательно. Но время уходит, Михаил Юрьевич! — Поляков умел быть настойчивым. — Вы же понимаете, что у нас «узнавать» можно годами. За это время они растранжирят миллиарды, потом выяснится, что страна не готова к Олимпиаде. И поздно будет что-то исправлять. И шишки за неготовность посыпятся и на вашу голову в том числе. А между тем ведь есть у вас проверенные партнеры, которые отчего-то остаются не у дел.

— Да я и сам бы рад, поверьте, — отвечал министр. — Знаю, что мы с вами всегда нашли бы общий язык, как находили и ранее. Однако по существующим на сегодня спортивным законам я бессилен отменить решение председателя РОК. И в этом не только местные законодатели виноваты. Это международная юридическая практика.

— Знаете, что я вам скажу, уважаемый Михаил Юрьевич? — В голосе интеллигентного директора корпорации появился металл. — Правду. Пусть она будет и нелицеприятна. Вы, похоже, просто не хотите решать возникающие проблемы. Вот прямо сейчас не поленитесь, выйдите из своего кабинета, сделайте двадцать шагов налево, а потом еще пятьдесят шагов направо — дорога вам хорошо известна, как раз ведет к туалету, так вот за ним, милым, прямо за его стеной начинаются самые настоящие руины здания бывшего Госкомспорта России, ставшие неким символом отечественного спортивного движения. Никому не нужен сейчас Госкомспорт, министерство. Само здание стало ненужным. В Америке-то, поди, такой бесхозяйственности и в помине нет, а?.. Там уважающий себя государственный деятель в таких условиях работать не будет, а вы работаете! Значит, следуя казуистической логике, себя не уважаете?! А хотите уважить всех нас. Не надо! Вы бы лучше здание в порядок привели, люди бы вас после того, как вы уйдете, долго бы добрым словом вспоминали. А так ведь не дождетесь… За последние десять лет в новой демократической России перед вами было семь глав ведомства с такими же амбициями, которые якобы тоже что-то возводили, но оставили одни руины. И вы правы в том, что сами, без помощи, ничего решить не можете. Практически всех ваших предшественников люди окрестили одним метким словом — «временщики», что в словаре русского языка Ожегова истолковывается как «человек, по воле сильного покровителя оказавшийся на время у власти». Вы, Михаил Юрьевич, уж извините за прямоту, очень хорошо вписываетесь в этот ряд…

Красин держать удар умел. Он терпеливо слушал, а потом приподнял ладонь, перебивая собеседника:

— Сбавьте обороты, Сергей Владимирович, если не хотите со мной поссориться. А я бы не советовал это делать, к слову сказать. Но если я где и временщик, так именно в этом здании. Скоро мы переедем в Тушино — и там не стыдно будет работать любому американскому деятелю. Однако, в любом случае, вне зависимости от моих бытовых условий, проблему смены генерального подрядчика решить может только председатель РОК. А это значит…

— …что сначала нужно сменить председателя, — мрачно, но вполне логично продолжил за него Сухарев.

— И эту проблему я намерен решить, — заверил Красин. — И решу, хотя придется потрудиться.

— Ну что же, — радостно закивал генеральный директор «Оптимы-Строй». — Знайте, что всегда и во всем можете рассчитывать на нашу поддержку…

2

Сочи — город специфический. И не только потому, что в названии его слышится морской прибой и постоянный шорох широколистных пальм, мерещатся яркие огни ночных кафе и ресторанов на набережных. Это все лирика. А специфичен Сочи и в сугубо градообразующей идее. Сочи изначально строился как город для развлечения и отдыха. А для отдыха — чем больше моря, тем лучше. Поэтому, если учитывать и Лазаревский район, город вытянулся почти на полторы сотни километров вдоль побережья, оставаясь весьма небольшим по ширине. Чаще всего — в несколько кварталов. Поэтому и дорога из аэропорта до городской прокуратуры примитивна до безобразия: как свернули в Адлере на Ленина — так и поехали по трассе мимо Кудепсты и Хосты, никуда не сворачивая. И только километров через тридцать, уже в самом Сочи, в Центральном районе, с Курортного проспекта нужно сделать еще один поворот — на Театральную. И через сотню метров можно тормозить у дома номер восемь: все, приехали!

В прокуратуре, несмотря на поздний час, группу ждали.

После февральского убийства городского прокурора Бориса Никифоровича Липатова сочинскую прокуратуру возглавил Алексей Александрович Смирнов, специалист неплохой, но порой чрезмерно нервный и импульсивный. Он пытался быть радушным, но некоторая обида на то, что дело — даже такое простое — забрали у него в центр, будто ему не доверяют, проглядывала даже в осанке. Хоть и понимал он, что так всегда бывает в случае гибели высокопоставленного лица.

Помимо Смирнова в кабинете прокурора находилось еще человек пять, среди которых Турецкий увидел и следователя управления УВД Сочи Юрия Крахмальщика, приглашенного, вероятно, потому, что он принимал участие в прошлом сочинском деле московских товарищей. Турецкий кивнул, хотя особого толка в привлечении знакомцев к нынешнему расследованию не видел. Вот с Колей Чижовым из Краснодарской краевой прокуратуры он бы поработал. Но край в этом действе, в соответствии с законом, оставался сторонним наблюдателем.