Убить археолога - Антония Таубе

– Вот и хорошо, что обходят, – спокойно ответил Борис Леонтьевич, – нам на охоте конкуренты не нужны. Так что ты, Иван, тоже можешь ружьями заняться. Только поаккуратнее в этот раз!

Это он намекнул на прошлогодний досадный случай, когда Иван чистил винтовки и, случайно выстрелив, ранил садовника, который в это время подрезал розы. Недовольно скривившись, Случко вышел из комнаты в компании с Крыней.

– И далась же ему эта охота в Каннибаловке! Будто других мест нет! – сплюнул он с досадой, удалившись от дома нас безопасное расстояние. – Слышь, Крыня, там не так давно двух мужиков нашли мёртвыми. Лежали они прямо около костра, где ужин свой варили. А причину смерти им написали – обхохочешься! – удушье газом! Это как же ухитриться надо, что на свежем воздухе помереть, задохнувшись от газа? Я думаю, что там что-то такое случилось, от чего у них сразу сердце остановилось. Так что в том лесу – не то ли что кабанов, зайца облезлого не захочешь!

Коряга же, немного отдохнув и проникнувшись текущей информацией, вытащил из набрюшной сумы драгоценное письмо Алмазова и бросил его в почтовый ящик Лихих, довольно усмехаясь и радостно потирая свои лапы. Вот теперь попляшешь ты у меня, гад Лопоухий, мало не покажется! Не раз ещё попомнишь ты Корягу, гробокопатель хренов!

К слову сказать, несмотря на то, что до Каннибаловки добраться было очень непросто – деревня не была забытым медвежьим углом. Так уж сложилось исторически, что поголовно все мужики в округе были и рыбаками, и охотниками. Поэтому, едва открывался сезон охоты (и даже если не открывался), как со всех сторон устремлялись они сюда – кто по тропам, кто в объезд, кто через новый мост – и все расползались по Каннибаловскому лесу в поисках добычи, несмотря на все страхи и суеверия. Что тут скажешь, – охота пуще неволи!

Тем временем в самой Каннибаловке разговаривали между собой три женщины, встретившись на крыльце деревенского магазинчика, который на современный манер назывался мини-маркетом, – одна из них была Мария, мать умершей Катюши Воронцовой, вторая – Ирина, мать нынешней невесты Полинки Сорокиной, и соседка Сорокиных – пенсионерка Елена Родионовна Лубкова.

– Ох, девоньки, неспроста Катюшкины туфли тут оказались, – вещала шустрая старушка Лубкова, – точно говорю вам – это колдун за очередной невестой прийти хочет! Ой, чую, не бывать свадьбе Полинки с этим… Леонидом! – выразительно подчеркнула она последнее слово.

– Ну почему ты, Елена Родионовна, всегда только злое говоришь? – оборвала её Сорокина. – Где бы что бы ни случилось – так у тебя сразу колдун во всём виноват! Уж в наше-то время нельзя такой тёмной быть, разумом надо жить, а не предрассудками!

– А почему, скажите, вторая туфля у бабки Бобылёвой во дворе оказалась? – спросила Мария Воронцова, – она-то, вроде, ни в какой замуж не собирается!

– А вот увидите! – продолжала «пророчить» Лубкова, – почему – не знаю, но только и Бобылихе надо колдуна в гости ждать. Не чисто что-то в доме её! Раз получила подарочек от покойницы – быть трупу! Вот помяните моё слово, атеистки!

Зловещее карканье старухи настолько раздражало Воронцову, что она даже отвернулась в сторону:

– Я могла бы подумать, что это просто чья-то жестокая шутка, но на туфлях моя метка стоит, – тихо проговорила она, – когда я их покупала, у меня сразу денег не хватало, я и попросила девчат из магазина отложить эту пару для меня. Вот тогда я незаметные меточки и поставила, чтобы знать, что именно эти туфли мне на другой день достанутся! Так что это – Катенькины туфли…

– Надо к батюшке сходить и спросить, что всё это значит. Как он скажет, так и сделаем! – решительно предложила Ирина Сорокина.

У неё у самой дочь была накануне свадьбы, и она прекрасно понимала, что сейчас должна чувствовать Мария, обнаружив туфли похороненной дочери-невесты чуть ли не в разных концах деревни.

– И к батюшке незачем идти, тут и так всё яснее ясного! – с умным видом изрекла всезнающая Лубкова. – Колдун это – неужели вам до сих пор не понятно? Колдун!

– Да всё-то ты у нас, Елена Родионовна, знаешь! И по всех, и за всех! Вот только помочь ничем не можешь! – не сдержалась Сорокина. – Впустую языком болтать все горазды, а вот как до дела доходит… – и она безнадёжно махнула рукой.

Полинка ещё издали увидела ярко красную иномарку Леонида. Она вышла за ворота и теперь стояла, ожидая, когда он подъедет. Улыбающийся жених вышел из машины, ласково обнял девушку и немного наклонился, заглядывая ей в глаза. Парень сразу понял, что она чем-то сильно озабочена! Он приподнял за подбородок её личико и требовательно спросил:

– Это из-за кого ты так нахмурилась? Из-за Горемыки, что ли? Если хочешь, можно ему трёпку задать, чтоб не зарывался!

– Нет, Леонид, не делай этого. Не стоит, – отвела она от лица его руку, – и не из-за Василия вовсе я расстроилась. Представляешь, кто-то мне туфлю Кати Воронцовой подкинул, нехорошо это.

– Не понял, – отстранился Леонид. – Может, её старые вещи на помойку повыкидывали, а собака ваша нашла эту туфлю, да и притащила домой. И что из этого?

– То-то и оно, что не понял, – тихо повторила Полинка. – Дело в том, что её в этих туфлях похоронили!

– А! Въехал! Это прикол такой, да? – засмеялся Леонид, но увидев, что Полинка по-прежнему остаётся серьёзной и озабоченной, решил уточнить, – а с чего ты взяла, что это те самые туфли?

– Мать её сказала. И перестань, пожалуйста, смеяться! Это совсем не смешно!

– Ну, даже если и так – отдай ей эту туфлю назад, и всё! В чём, собственно, дело?

– Ещё раз повторяю тебе, – терпеливо сказала Полинка, – дело в том, что туфлю невозможно вернуть законной владелице, потому что Катя была в ней похоронена.

Леонид никак не мог взять в толк, как подобной ерундой можно забивать себе голову! Неужели перед свадьбой не о чем поговорить, коме как о покойницких туфлях? Ему действительно было смешно всё это!

– Слушаешь всякую чушь, да ещё и веришь в это, – ласково укорил он нахмурившуюся Полинку, – выброси куда-нибудь эту несчастную туфлю – и забудь! – и, красуясь собой, горделиво сообщил ей, – наш дом наконец-то достроили. Поедешь со мной посмотреть?

– Конечно, поеду, – впервые улыбнулась Полинка.

Леонид галантно открыл перед ней дверцу автомобиля, и девушка легко вспорхнула внутрь.

Через двадцать минут они уже подъезжали к масштабной новостройке, которая упиралась прямо в лес.

– Лёнь, а почему дом уж слишком как-то на отшибе стоит, а не в ряду вместе со всеми? – удивилась Полинка.

– Зато простору больше! – и пояснил, – это чтобы не мешался никто!

Леонид открыл входную дверь и, взяв невесту за руку, завёл её в дом, предвкушая, как она сейчас начнёт ахать и восхищаться. Дом был тёплый, бревенчатый, ещё пахло свежими досками, и все пустые пока комнаты были залиты солнечным светом. Будущие молодожёны прошлись по всему дому, разглядывая все углы и рассуждая, как они будут обустраивать эти хоромы. Дом был действительно красивый, но несмотря на обилие света, он почему-то казался Полинке мрачноватым и не очень уютным. Но говорить об этом Леониду, она, конечно же, не стала – ведь он от души радовался их будущему гнезду! А у неё нет полной радости, наверное, оттого, что вся история с подкинутой туфлей всё-таки оставила в душе неприятный осадок – так решила Полинка и постаралась поскорее забыть об этом, как и советовал Лёня. Хоть ненадолго забыть.

– В спальню мебель уже везут! – деловито сообщил Леонид, как будто оборудовал офис. – Мы с отцом заказали итальянский гарнитур «ANTIQUARIATO» за двадцать с лишним тысяч евро, – похвастался он, не удержавшись. – Да и вообще во всём доме будет итальянская мебель!

– Лёня, а правду говорят, что тут будет турецкая баня? – поинтересовалась Полинка.

– Правда, – заулыбался Леонид и потянул её за руку, – только не «будет», а уже есть! Пойдём, покажу!

Они спустились по лестнице, прошли через весь первый этаж, пересекли кухню и открыли совсем другую дверь. Тут перед взором Полины предстал восхитительный турецкий хамам, такой, какой Полинка видела по телевизору в бесконечных турецких сериалах, и ей сразу вспомнились султаны, их жёны и многочисленные наложницы, которые любили проводить время, млея в таких вот банях под звуки пения и чарующих восточных мелодий. Всё здесь было отделано белым мрамором и керамической плиткой в синих, белых и голубых тонах. Красота кропотливо выложенных мозаик не поддавалась описанию! А бесконечно высокий, как ей показалось, куполообразный потолок, был искусно оформлен под ночное небо благодаря наличию в нём множества маленьких светильников-звёзд.

А Леонид уже увлекал её всё дальше, с увлечением рассказывая о каждом помещении, которых тут было – заблудиться можно! Сначала шла просторная раздевалка, за ней располагалась парная какой-то необычной формы, напоминающая раскрытую ладонь с широко разведёнными пальцами, а в третьем помещении были созданы все условия для того, чтобы можно было расслабиться, отдохнуть и просто охладиться. А ещё тут имелось три бассейна для воды разной температуры, как объяснил Леонид – для тёплой, нейтральной и холодной. И, кроме того, в бане был сделан тёплый пол и установлены столы и лавки для проведения всевозможных массажных процедур. У Полинки даже голова слегка закружилась от всего этого великолепия: