Убить археолога - Антония Таубе

Потом встань на берегу реки, где есть высокий обрыв, и брось лягушку в воду со словами – «Великий Дух, верни мне в дом свои воды, как все реки на земле вливаются в моря и океаны. Великим своим дождём омой мою землю!»

После этого поклонись, поблагодари духа воды и быстро уходи домой, не оглядываясь, что бы ты ни услышал позади себя!

Из дома можно выйти только на следующее утро. Если всё сделаешь правильно, пойдёт большой ливень и вода снова вернётся в твой колодец». Ну и как Вам это нравится, Анастасия Петровна? Может, попробуем? Проведём, так сказать, комплексные мероприятия, – и сами ремонтом займёмся, и дух воды пусть подсобит, раз такой уж он специалист в этом деле! Ну, так как?

Бабулька посомневалась ровно одну секунду, а потом решительно взмахнула своей сухонькой ручкой:

– А и попробуем! Чего нам терять-то? Только где же нам лягушку засушенную найти?.. – ненадолго призадумалась она, а потом радостно воскликнула, – а, знаю! Погоди-ка, милок, я сейчас живо за лягушкой к цыгану сбегаю! Он всякие травы и всякую живность сушит – целительством занимается! Уж лягушка-то у него точно должна быть!

И, окрылённая надеждой, бабулька резво побежала за сушёной лягушкой. Вскоре она вернулась и с радостным блеском в старческих глазах гордо протянула Семендяю маленькую раскоряченную мумию несчастного земноводного. Он с некоторой брезгливостью принял сей драгоценный трупик и осторожно завернул в газетку. Однако вполголоса осторожно прокомментировал:

– Фу, какая гадость!

– Ну а что Вы хотите, Семендяй Симеонович! – решительно возразила шустрая старушка. – Колдовать – так колдовать, иначе навсегда без воды останемся!

С этим было не поспорить. Затем бабулька прошла в свой угол, открыла стоящий там старинный доисторический сундук и к огромному удивлению Семендяя извлекла из его недр хорошо поношенный и давно полинявший чёрный плащ с капюшоном! И подала Семендяю это сомнительное одеяние со словами:

– Вот, наденьте! По-другому обряд проводить нельзя! Да лица своего духу не показывайте – опасно это!

Семендяй недоверчиво посмотрел на этот плащ, которому было невесть сколько лет – сразу на ум пришло «в обед сто лет», и как-то нехорошо подумал:

– А деревня-то и вправду, похоже, ведьмачья…

За всё время своего пребывания в Каннибаловке Лопоухов уже неплохо изучил все изгибы река, а потому прекрасно знал, где есть хороший подходящий обрыв, и ближе к сумеркам начал туда собираться.

Коряга с интересом наблюдал за сборами и последующими перемещениями противного Гробокопателя. А уж когда Лопоухов осторожно вышел из дома, украдкой озираясь по сторонам, Корягу и вовсе любопытство разобрало, – куда это он, на ночь глядя, намылился? И, само собой разумеется, – любознательный бес увязался следом за Семендяем.

Уже далеко за полночь, закончив обряд с духом воды, возвращался Лопоухов обратно в деревню. Погода стояла прекрасная – мягкая, тёплая, тихая, даже ветра не было. Красота! С неба светила полная луна и благодаря этому всё было достаточно хорошо видно, а потому Семендяй шагал уверенно и быстро. А вот настроение Коряги было напротив очень мрачным! Несмотря на все прилагаемые усилия и старания, ему никак не удавалось забрать книгу у противного Лопоухого! И вот теперь начинает сбываться самое страшное пророчество Самого, начинает происходить то, чего он больше всего боялся и опасался – власть человека над силами природы!

Лопоухов был уже на полпути к дому, как вдруг буквально за считаные минуты всё небо заволокли невесть откуда взявшиеся тяжёлые огромные тучи, и пошёл дождь. Хотя, пожалуй, это не совсем правильно называть дождём, поскольку с небес обрушился на землю самый настоящий ливень! И, конечно же, под этими низвергающимися тоннами воды Семендяй в мгновенье ока промок до нитки!

Но не только он один страдал сейчас от холодных секущих струй – Бита и Каток, спрятавшиеся в темноте за высокими кустами сирени, тоже промокли до самых кишок. К тому же резко похолодало, и у мокрых церберов громко клацали зубы от охватившего их озноба. К тому же ливень скоро перешёл в град, а в ночном небе не переставая вырастали исполинские молнии, и бесконечные оглушающие раскаты грома накладывались один на другой, не успев затихнуть.

– Да куда же провалился этот лопух? – тоскливо вопрошал Бита, громко стуча зубами от холода. – Сдох он где, что ли?

– Не ссы! Успокойся! Нет его в доме, я во все окна проверил. Так что всё равно рано или поздно этот лох подъявится! – как мог, успокоил Каток замороженного Биту, которого непрерывно сотрясала крупная дрожь. – Велено тебе ждать, вот и жди!

– И где только можно шляться в такую мерзкопакостную погоду? – не унимался Бита, еле шлёпая посиневшими губами.

– Да чёрт его знает! – злобно выругался не менее замёрзший Каток и тут же, слегка повеселев от приятного воспоминания, чувствительно двинул Биту локтем под ребро и мечтательно произнёс, – а помнишь, как мы с тобой в такую же погоду одного ханурика закапывали?

– Ты что, Каток? Совсем с катушек съехал? – осадил его Бита. – Закапывать и выкапывать – это вещи несовместимые! – и ворчливо закончил свою мысль, – нашёл, что вспомнить! Тут и так зуб на зуб не попадает, так ещё и град этот как булыжниками лупит – завтра, поди, всё тело в синяках будет!

Одному только Коряге теперешняя погода была по душе. Н него нашло лирическое настроение, и от избытка чувств он даже запел, отчаянно фальшивя:

У природы нет плохой погоды,Каждая погода… как-то так…Ночью, днём, – в любое время годаЗапахи, магнолий аромат!..

О, море в Гаграх! О, пальмы в Гаграх…

– Хотя… вроде как-то… не совсем так, что ли… похоже, сбился чуток… Ну да всё равно песня от этого не стала хуже!

Слегка омрачало настроение Коряги только отсутствие заветных книг, а в остальном – жизнь была прекрасна и удивительна!

Тут по всему поднебесью раскатился ужасный какой-то, оглушительный гром, да так, что Бита с Катком машинально присели под кустами. А ветер поднялся такой силы, что едва не валил с ног здоровых крепких мужиков, и оба друга изо всех сил цеплялись за ветки, чтобы не упасть.

– Вряд ли рискнёт он идти под таким ливнем, – здраво рассудил Бита и чуть ли не взмолился, – может, потом придём, а, Каток?

– Не дури! – коротко отозвался Каток. – Дело надо закончить сегодня.

– А если он до утра не придёт?

– Ну… ладно… подождём ещё пару часов, – чуть пошёл на уступки Каток.

– Тупой ты, Каток! – тяжело вздохнув, констатировал Бита. – Да мы с тобой тут из-за этих допотопных книг воспаление лёгких получим и ласты склеим!

А, ладно!! Будь что будет! Бита решил безропотно смириться со своей участью и больше не возникать. Да и Каток больше ничего не говорил, терпеливо выжидая возвращения Лопоухова.

Семендяй сначала хотел было переждать ливень под деревом, надеясь на скорое его окончание, – ведь летние грозы как быстро приходят, так же быстро и проходят! Но не тут-то было! Дождь уже превращался просто в чёрт знает что, и Лопоухов быстро рассудил, что сейчас будет лучше всё-таки побыстрее добраться до тёплой безопасной избы. И насколько было возможно, припустил к деревне чуть ли не бегом, по колено утопая в грязи.

Бес по-прежнему кружил над ним, и вдруг – о, радость! – перед самым бабкиным домом, в зарослях сирени он увидел засаду!

– Ну, вот и всё, Лопоухий, – допрыгался! Пришёл твой последний час! – злорадно возопил обрадованный Коряга.

Наконец-то справедливость восторжествует! Чтобы ничего интересного не пропустить, он даже не стал прятаться под козырёк над крыльцом, а удобно устроился на деревянной стремянке у колодца – отсюда он лучше сможет наблюдать бесславный конец никчёмной лопоуховской жизни!

Изрядно запыхавшись, Семендяй добрался, наконец, до родных ворот, раскрыл их немного и змейкой проскользнул во двор, из последних сил торопясь к теплу и уюту. Вслед за ним во двор заскочили и братаны-уголовнички, но Лопоухов их, конечно же, не заметил!

Уж как ему хотелось в этот момент поскорее оказаться в доме! Но он прежде всё-таки решил заглянуть в колодец, – как там с водой дело обстоит, не обманула ли книга? И к своему огромному удивлению и радости он увидел, что колодец уже полон – вода поднялась даже гораздо выше прежнего уровня! Ещё чуть-чуть и вообще польётся через край!

– Отлично! – с удовольствием проговорил Семендяй. – Просто великолепно!

Бита и Каток вытащили свои впечатляющие ножи и, мерзко ухмыляясь, не спеша подходили к нему с двух сторон. Уловив боковым зрением какое-то движение рядом с собой, Лопоухов мгновенно обернулся и, сразу поняв, что эти двое пришли по его душу, попятился к соседскому забору, стараясь ни к одному из ночных «гостей» не поворачиваться спиной.