Амамутя. Путь огненного бога - Сергей Саканский

Первая ночь на катере

Долго не могли заснуть, лежа в каюте на узких койках, разделенные обеденным столом. Барабан также не спал на новом месте, ворочаясь в камбузном углу и порой стуча лапами в переборку.

– Все у тебя иностранное, – проворчала Делла, – буржуйское. Холодильник китайской, кондиционер японский, двигатель…

– Ну, допустим, насчет кондиционера я соврал.

– Зачем?

– Думал, для солидности.

– Значит, кондиционер отечественный.

– Нет.

– Ты меня в тоску вгоняешь. Если он не русский и не зарубежный, то какой – инопланетный?

– Почти, – сказал Иван. – Кондиционер – моей собственной конструкции. Моя запатентованная идея.

– Так вот этим и гордиться надо, а не фирмами какими-то!

– У меня своя фирма. Ею и горжусь. Фирма – и есть идея.

Помолчали.

– Прости, если обидела, – сказала Делла в темноте.

– Да проехали давно, девушка, – немедленно ответил Иван.

Но, оказалось, говорила она вовсе о другом…

– Если бы я могла выйти замуж… – сказала Делла и умолкла, не закончив фразы.

Иван приподнялся на локте, смутно видя ее лицо за столешницей.

– Что же у тебя за тайна такая? Почему ты не можешь выйти замуж?

– Не могу, – сказала она твердо, и Иван понял, что дальнейшие вопросы бесполезны.

– Но мой муж был бы обязательно только угрешем! – Делла тоже приподнялась на локте, и в бледном свете блеснул ее завитой локон. – Я бы нарожала ему кучу детей – угрешей.

Свет этот, в котором сиял образ девушки, происходил от стояночных огней самого «Джинса», отраженных в воде и льющихся в каюту через стекло. Весь остальной мир реки был во мраке.

Иван молчал. Самое время сделать девушке предложение руки и сердца, но поверит ли? Он откинулся на подушку, сказал:

– Давай просто уснем, завтра будет тяжелый день.

Неужели она рассчитывает заполучить его в мужья таким примитивным девичьим маневром, – с горечью думал Иван. – Пока был бедным, жениться не успел. Пока строил первые лодки, налаживал жизнь верфи, было не до невест вообще. Когда спохватился, стало уже поздно: либо бери одну из тех красавиц, что околачиваются возле богатых, либо хоть туристом притворись: плыви по реке, знакомься на провинциальных пляжах. Катер? Это корпоративный, премировали поездкой за хорошую работу. Ролекс? Да так, имитация… Я простой работяга, девушка. Видишь, руки какие мозолистые?

Утром он не сразу вспомнил, как это всегда бывает при перемене места, как очутился в каюте и где вообще находится катер. Первые мгновения он искреннее был уверен, что задержался вчера на работе и решил, как обычно, заночевать на борту, и даже успел удивиться, почему это он спит в «Джинсе», хотя последнее время предпочитал для этой цели «Чоппер.

Делла шмыгнула носом, Иван обрел твердую реальность.

– Давно не спишь? – спросил он.

– Минут десять, – откликнулась девушка, невидимая за швертовым колодцем, который был скрыт под столом и выглядел как его опора.

Иван подтянулся вверх по койке и поднял голову над столешницей. Делла лежала навзничь, разглядывая потолок. Ее волосы свисали с края постели. Она заметила движение и скосила глаза.

– Что это за штука такая? – Делла хлопнула ладошкой по обшивке колодца, – ноги не вытянешь под столом из-за нее.

– Это и есть шверт, – сказал Иван. – Нечто вроде выдвижного киля. Прячется под столом. Когда киль опускается, катер становится шертботом и идет под парусом.

Делла села на койке, натянула на плечо лямку лифчика. Сказала:

– Странно, что такой свежий воздух в этой тесной каюте. Неужто, это все твой кондиционер?

– Именно так. Воздух в каюте ничем не отличается от воздуха снаружи.

Иван тоже сел. Делла встала, отыскала свою футболку, натянула ее.

– А покажи мне этот кондиционер, где он? – спросила она.

– Ты его не увидишь.

– Ага! Невидимый кондиционер.

Иван топнул ногой.

– Как ты думаешь, Деллушка, какое у «Джинса» днище – такое же плоское, как пол, на котором ты стоишь?

Делла провела носком сапожка по пайолу.

– Да вряд ли. Дно, – она схлопнула ладони ребрами, – скорее острое.

– Правильно. Ты стоишь на пайоле. Так в нашем деле называется пол, настил. Чтобы ты не промочила ножки. Но это у деревянных судов, у них всегда чуть подтекают борта. Мое же судно сделано из стеклоцемента, и оно абсолютно сухое. Вопрос: что может быть под пайолом и зачем?

– Кондиционер?

– Умница! Что-то вроде змеевика общей длиной тридцать метров, свернутого в пять раз. На носу судна – дырочка. По этому змеевику воздух проходит снаружи, где жарко. Дно у нас восемь миллиметров толщиной. Воздух движется, почти соприкасаясь с водой, и охлаждается. Днем вода холоднее воздуха. Под койками есть щели. Через них поступает в каюту свежесть и прохлада. Без всяких вентиляторов, на естественной тяге. Нагреваясь, воздух поднимается и уходит через отверстия в потолке. Это и есть запатентованный кондиционер Ивана Клепикова.

– И чем же он замечателен, запатентованный?

– Да тем, что не потребляет энергии. Дает некоторую экономию.

– Понятно, буржуин несчастный! Ты не устройство запатентовал, а сэкономленные денежки.

– Да как ты не понимаешь? – волнуясь, Иван потрясал щепотью пальцев, – Экономлю не только я, но и пользователи всех моделей «Джинс». И дело не в денежках, а в творчестве. Это все равно, что тебе поэму написать.

– Ну-ну, – пробормотала Делла и, раскрыв одну створку каюты, легко выскочила в кокпит.

Ивану, чтобы выйти за нею, пришлось открыть вторую створку.

– Я обманул тебя, – с грустью сказал он.

– Что? Не ты изобрел кондиционер?

– Я изобрел. Только вот не работает он без электрического вентилятора, как мне поначалу хотелось. Не удалась поэма.

Они смотрели, как мимо проходит круизный теплоход «Ломоносов». Иван мог бы многое рассказать Делле об этом знаменитом немецком судне: где, когда оно было построено, с какими приключениями эксплуатировалось, но меньше всего на свете ему хотелось наскучить девушке.

– Умываемся, завтракаем и вперед! – сказал он.

Помыв посуду, что весьма порадовало Ивана, Делла достала свою красную тетрадь, из тетради вытащила сложенный лист, развернула. Это оказалась карта, вернее, распечатка волжской лоции, склеенная из нескольких листов.

– У меня есть такая, – сказал Иван.

– Такой у тебя точно нет, – возразила Делла.

Иван окинул лоцию внимательным взглядом. Вдоль русла реки были нанесены звездочки.

– Такие знаки угреши рисуют вместо крестиков, – сказала Делла. – То есть, там, где обычно ставят крест, например, изображая место, где зарыт клад, мы рисуем такую восьмиконечную звезду, два креста один на другом.