Знай, что я люблю тебя - Луис Леанте

Она уже почти впала в забытье, как вдруг испуганно распахнула глаза. Тишина — вот что ее так встревожило. Она не слышала ни ветра, ни голосов наемников, ни рева автомобильных двигателей. Абсолютная тишина — вот что заставило ее содрогнуться. Ей показалось, что она уже несколько дней лежит так, погребенная под слоем песка. Свет, который различали глаза, уже не был таким нестерпимым. Аза с трудом разогнула шею, оторвала подбородок от груди и высунула голову наружу. Мириады песчинок посыпались в разные стороны. Затекшие плечи нестерпимо болели. Она сделала еще одно усилие и до половины вылезла из песка, стряхнула с лица ткань, и взору ее открылась безмолвная и безжизненная пустыня. До захода солнца оставалось два часа, и жара уже не была такой изнуряющей. Женщине стоило огромных трудов подняться, она даже не попыталась снять с себя одежду, чтобы вытряхнуть из нее песок, который набился во все складки и неприятными сухими струйками сбегал по телу. Она долго прислушивалась к шорохам пустыни и всматривалась в горизонт, пока наконец не убедилась, что наемники уехали. Аза знала, что, несмотря на необъятность пустыни, эти хищные твари вполне могли ее обнаружить. Вся почва окрест была изборождена следами шин двух автомобилей, похоже, они кружили здесь несколько часов, выискивая ее, возможно, до тех пор, пока не поняли, что у них скоро кончится бензин. Несмотря на радость, что охватила ее при мысли о том, что преследователи отчаялись ее найти и больше не вернутся, сахарави старалась сохранять спокойствие и способность здраво рассуждать — она ждала, пока солнце опустится за линию горизонта. Когда на небе появятся звезды, думала она, ей будет легче сориентироваться и, кроме того, тело при ходьбе будет медленнее терять воду. Она решила сесть на землю и отдохнуть немного, не теряя, однако, бдительности, как вдруг ей показалось, что вдалеке появилась тень, темным пятном выделявшаяся на поверхности пустыни. Поборов первое желание — спрятаться и затаиться, — она пригляделась и поняла, что именно лежит на песке. Медленно двинулась в том направлении, постоянно оглядываясь по сторонам, — вдруг это ловушка. Но никакого подвоха не было. Когда до цели оставалось около ста метров, она окончательно убедилась, что идет к распростертой на песке испанке. Она никак не могла вспомнить ее имя. Аза приблизилась к женщине, опустилась рядом с ней на колени. Возможно, та лежала здесь брошенная уже больше пяти часов. Сахарави в который раз ужаснулась жестокости людей, оставивших бедную женщину умирать под палящими лучами. Она перевернула тело несчастной и попыталась хоть немного привести ее в чувство, но та не реагировала. Холодея от ужаса, Аза приложила ухо к груди иностранки, отчаянно пытаясь расслышать хоть самое слабое биение сердца. Наконец, ей удалось уловить едва различимые удары, аритмичное трепыхание, будто сердце в любой момент готово было остановиться. Аза поискала на теле жертвы место укуса скорпиона. Без сомнения, было уже поздно удалять яд, она понимала, что женщина при смерти и не в ее силах остановить неумолимо надвигающийся конец. Мысли о смерти чуть было не лишили ее последних сил — ей стоило гигантских трудов вновь прийти в себя и начать рассуждать здраво. В конце концов, приближалась ночь, а с ее приходом шансы выжить в пустыне хоть немного, но увеличивались.

Аза поднялась и пошла прочь, не оглядываясь, пока сверкающий диск дневного светила полностью не скрылся за горизонтом. Спустя буквально несколько минут поверхность почвы начала стремительно охлаждаться. Каждый раз, когда налетал порыв ветра, сахарави чувствовала, как по коже пробегают мурашки. Она не теряла времени даром — в последний раз убедившись, что сердце иностранки слабо, но бьется, встала и решительно направилась на юго-запад. Мало-помалу продвигаясь вперед, она продолжала просчитывать все возможные варианты выживания. Увы, она даже примерно не представляла себе, как далеко до ближайшего поселения. Местные жители обладали способностью ориентироваться в ночной пустыне, но она с трудом представляла себе, как это делается. Ведь полжизни Аза провела на Кубе, где училась. И пустыня часто представлялась ей враждебной и чуждой, как какой-нибудь иностранке, несмотря на то, что последние три года она не покидала здешних мест. Она хорошо помнила: чтобы попасть в конкретную точку, надо внимательно следить за своим курсом и ни в коем случае не отклоняться от прямой линии. Только тогда достигнешь цели, потому что любой, даже самый незаметный шаг в сторону от дороги в итоге уведет тебя на несколько километров от пункта назначения. Аза шла не торопясь, чтобы не растерять остатки и без того скудных сил. Она старалась не думать о жажде, терзавшей ее все сильней. Если не слишком потеть и лечь в песок, едва рассветет, решила она, то можно прошагать и следующую ночь тоже. Но все это были лишь смелые предположения. Между тем, ее шаг становился все более тяжелым. Она постоянно оступалась и падала ничком на землю. Мало-помалу зрение начало затуманиваться. Несмотря на полную луну, освещавшую пустыню, сахарави едва могла различить, что находится в пяти-шести метрах впереди. Она уже больше суток ничего не ела. Силы постепенно оставляли ее. До рассвета оставалось еще несколько часов, когда она в изнеможении рухнула на песок и уже не смогла подняться.

Очнуться ее заставил раздавшийся рядом шум. Почва под ней вибрировала. Аза с трудом разлепила веки, не в силах, как пьяная, сфокусировать взгляд. Она не понимала, где находится, помнила только, как укрылась тканью платка, чтобы защититься от опасных пустынных насекомых. Ей было очень холодно. Когда шум стал приближаться, она всерьез испугалась, что у нее начались галлюцинации. Голова раскалывалась. Сахарави с трудом приподнялась, чтобы осмотреться вокруг, но ничего и никого не увидела. Солнце встало меньше двух часов назад. Она снова в изнеможении опустилась на землю, но в тот же миг шум заставил ее подпрыгнуть. Сомнений не было — это был шум работающего двигателя грузовика. Аза прислушивалась изо всех сил, но ветер, как назло, поменял направление. На горизонте она разглядела столб песка, явно выдававший движение колонны из нескольких автомобилей. Ей даже не пришло в голову, что Лемесье со своими приспешниками мог вернуться, чтобы возобновить поиски. Хотя самих машин за пылью было не разглядеть, по виду пылевого облака она догадалась, что они едут довольно медленно. Мысленно прикинув путь, по которому двигалась колонна, женщина поднялась на ноги и побрела по прямой линии так, чтобы через некоторое время их пути пересеклись. До грузовиков было около двух километров, хотя Аза и не была уверена — она уже не могла адекватно оценивать расстояния. С каждым ее шагом песок постепенно вытряхивался из сухой одежды, зато глаза подернулись влагой, а в уголках губ скопилась вязкая слюна. Она вытряхнула песок из ушей и накинула на голову платок. Когда до машин оставалось метров пятьдесят, Аза попыталась расправить плечи и выпрямиться, чтобы скрыть свое отчаянное положение. Наконец, ее заметили. Колонна состояла из четырех грузовиков с крытым брезентом кузовом и двух внедорожников. Даже издалека она разглядела изумление на лицах молодых солдат. Ее охватил безотчетный стыд, она молила Бога лишь об одном — чтобы среди этих людей не оказалось знакомых.

Как только солдаты заметили женщину, бредущую по самой негостеприимной и суровой части пустыни, конвой круто поменял курс. Сидящие в автомобилях люди не верили своим глазам, пока не подъехали совсем близко. Взорам предстала маленькая фигурка на песке, которая по мере приближения росла на глазах. Один из внедорожников добрался быстрее остальных и остановился в нескольких метрах от нее. Из него выпрыгнул человек в военной форме. По нашивкам на одежде было понятно, что он здесь главный. Офицер двинулся к ней, на ходу снимая солнечные очки и немного ослабляя прикрывавший голову тюрбан, и начал произносить длинное традиционное приветствие, одновременно обшаривая женщину взглядом с головы до ног. Если бы не подчиненные, во все глаза пялившиеся на них из машин, он не удержался бы и схватил ее за руку, чтобы убедиться, что это не видение. Договорив приветствие, он позволил себе сменить безразличие на заинтересованность. «Что ты здесь делаешь? — с удивлением, в котором проскальзывали ноты осуждения, спросил он. — Откуда ты?» — «Я потерялась». — «Потерялась?» — переспросил офицер. По его тону было ясно, что он ей не поверил. — «И как же это ты потерялась?» — «Долго рассказывать, а у меня нет времени», — ответила африканка, пытаясь сохранять достоинство. На лице мужчины появилось обескураженное выражение, словно он разговаривал с призраком. «Как же ты смогла сюда добраться? — продолжал он расспросы. — Сколько ты уже здесь бродишь?» — «Пожалуйста, дайте воды, — взмолилась она. — Я больше не могу…» Тем временем подтянулись остальные машины и выстроились в ряд, солдаты начали спрыгивать на землю. Военный открыл дверцу внедорожника и достал с сиденья дорогую плетеную флягу из волокон американской агавы на шнуре. Аза припала к горлышку и пила до изнеможения. Живительная влага падала к ней в рот, она физически ощущала, как прохладные струйки разливаются по всему организму. Напившись, она огляделась, выискивая тень от какого-нибудь грузовика. Солдаты смотрели на нее во все глаза, не совсем понимая, что происходит. Офицер рявкнул на них, приказывая грузиться обратно по машинам. «Ну, теперь-то ты можешь объяснить, как тебя сюда занесло?» — «Слишком долго рассказывать.