Стрелы ярости - Энтони Ричес

– Хамианцы!

Голос коменданта был чуть громче писка. Юлий презрительно фыркнул.

– Кому нужны твои хамианцы? Бабы, размахивающие луками. С ними только на оленей охотиться. А у нас тут война идет, если ты не в курсе. Нам нужны пехотинцы – крепкие парни со щитами и копьями, чтобы сражаться в шеренге. Лучникам не место в пехотной когорте. – Он поднял крепкий кулак. – Нет уж, приятель, получишь то, что заслужил.

Комендант отчаянно затараторил, с ужасом разглядывая наставленный на него кулак.

– Их две центурии, две центурии. Берите их и тунгрийцев – это двести пятьдесят человек.

Марк, который молча стоял поодаль, наконец заговорил:

– Получается, можем набрать центурию из лучших, а остальных сбагрить Второй когорте, когда мы до них доберемся и вернем центурию, которую он им продал.

Юлий взглянул на товарища, продолжая удерживать коменданта в подвешенном состоянии.

– Ты что, рехнулся? Да среди них нет ни одного приличного солдата. Сплошные обабившиеся педики. На Востоке других не бывает, это у них в крови. Будут ходить эти жеманные уроды по лагерю, держась за руки, и лапать друг друга в бане. Давай лучше…

Марк перебил его со спокойной уверенностью:

– Давай договоримся так: Руфий берет тунгрийцев, а я возьму центурию хамианцев двойной численности и отсею слабаков, чтобы передать их Второй когорте, когда мы встретимся. Не можем же мы вернуться к Холму, недосчитавшись ста семидесяти человек?

Юлий глубоко вздохнул, а потом повернулся к коменданту.

– Везет тебе сегодня. Значит, так: мы возьмем тунгрийцев и обе центурии хамианцев, да еще и деньги в придачу. А ты сохранишь место, и, возможно, мы не станем сводить с тобой счеты в будущем. Договорились?

– Да.

Он оттолкнул перепуганного центуриона, так что тот ударился о стену и отлетел от нее.

– Ну и ладно. Два Клинка, тебе, наверно, стоит самому сходить и подготовить этих людей к маршу. Посмотрим, что из этого получится. Да, и еще…

Он быстро повернулся и заехал коменданту кулаком в нос так, что послышался хруст, а потом нанес ему еще один быстрый удар в челюсть, от которого тот без сознания рухнул на деревянный пол.

– Тыловая крыса.

Марк пересек двор пересыльной казармы и открыл первую попавшуюся дверь. Сквозь оконце полутемной каменной клетушки сочился утренний холод. В тесной каморке, как сардины на рыночном прилавке, спокойно ожидали своей участи восемь хамианцев, полностью одетых и готовых к походу. Удивленный, Марк быстро прошел вдоль ряда комнат к помещениям для офицеров, постучался и вошел. Трое смуглых мужчин, явно ожидавших его прихода, вытянулись по стойке «смирно». Самый высокий из них посмотрел Марку прямо в глаза, готовясь доложить обстановку. Он был крепко сложен, с широко поставленными карими глазами, крупными чертами лица и коротко подстриженными черными волосами. Марк привык составлять мнение о людях по первому впечатлению, и его поразил взгляд хамианского офицера: спокойный, уверенный, без всякого вызова.

– Вольно. Кто здесь старший по званию?

Высокий хамианец легонько кивнул, не отводя глаз.

– Я, центурион.

– Твое звание?

– Исполняющий обязанности центуриона Кадир ибн Ибрагим ибн Мусаб, центурион. В настоящий момент я командую как этой центурией, так и еще одной, расквартированной через дорогу.

Марк кивнул, с вопросительным выражением глядя на двух оставшихся офицеров.

– Это мои заместители, Хашим и Джибрил.

– Понятно. Очень хорошо, исполняющий обязанности центуриона. Меня зовут Марк Трибул Корв, я твой командир. Твои две центурии войдут в состав Первой тунгрийской когорты как одна центурия повышенной численности и таким образом восполнят потери, которые мы понесли в последнем сражении. Ты будешь назначен опционом, а эти двое станут твоими помощниками, поскольку тебе придется командовать большим количеством людей. Наверное, будет лучше, если в первое время ты будешь отдавать приказы сам, пока я пойму, насколько они владеют латынью.

Хамианец невозмутимо кивнул.

– Разумеется, центурион. Прикажешь построить людей? Они готовы к походу.

Марк нахмурился.

– Хорошо. Прости, ты не мог бы повторить свое имя?

– Зови меня просто Кадир, центурион.

– Спасибо. А почему… Почему вы уже собрались в дорогу? Я ожидал застать вас спящими.

Кадир с улыбкой свел руки за спиной и чуть поклонился.

– Было нетрудно догадаться о твоем приходе. Мы проснулись от шума, поднятого уходящей тунгрийской центурией, и нам сразу стало ясно, что комендант получил за них взятку, а нас планирует отдать вам в качестве компенсации. Я видел вчера одного из твоих сослуживцев: он не из тех, кто мирится с разочарованием. Мы пробыли здесь три недели и видели, как прибывают и уходят другие центурии, но теперь здесь, кроме нас, никого не осталось.

Марк подавил улыбку.

– Понятно. Очень хорошо, опцион Кадир, пожалуйста, построй центурии для осмотра.

Тот почтительно кивнул и произнес несколько фраз на своем языке, обращаясь к товарищам. Они молча вышли, оставив Марка наедине с Кадиром в маленькой комнате. Хамианец предоставил Марку заговорить первым.

– Как давно ты исполняешь обязанности центуриона, Кадир?

– Шесть месяцев, господин. Я восемь лет служил сначала солдатом, потом помощником опциона и опционом.

Марк удивленно поднял бровь.

– За восемь лет от рекрута до центуриона? Быстро в твоих краях делают карьеру. Ну, или ты способный парень. Я прошу прощения, что смещаю тебя с поста командира. Тебе вернут командование, как только мы встретимся с братской когортой.

– Хотите поменять нас на тех, кого у вас увели сегодня утром? Думаю, это случится не так быстро, как ты думаешь, центурион, и даже после этого командовать моими лучниками буду не я, а другой человек. Не надо за меня переживать. Пока я вместе с моими людьми и у меня хватает силы натянуть лук – мне больше ничего не надо.

Марк, подойдя к окну, смотрел, как в туманных лучах утреннего солнца хамианские лучники строятся в шеренги.

– Лучники. Боюсь, им трудно бороться с бандами варваров.

Его собеседник подошел почти вплотную, и его тихий голос раздался у самого уха Марка:

– Мы так и подумали. Пока мы сидели здесь и ждали, тяжеловооруженные центурии прибывали и уходили почти за один день. Вскоре стало ясно, что нас послали сюда по ошибке. Теперь, когда мы перешли под твое командование, я полагаю, что очень скоро у нас появятся копья и более тяжелые доспехи. – Он указал на свою кольчугу, и Марк обратил внимание, что она гораздо тоньше и короче, чем его собственная.

Марк кивнул, не отводя оценивающего взгляда от строящихся за окном лучников. Среди крепких и жилистых бойцов он отметил и нескольких очень худых, почти лишенных мускулатуры, однако широкие плечи выдавали в них искусных воинов. Их кольчуги были слишком хлипкими, чтобы защитить от удара копья или меча, на конической формы шлемах не было нащечников, а легкие круглые щиты не могли полностью закрыть тело солдата. Такая экипировка была почти бесполезна в близком бою.

– Твои люди умеют быстро бегать?

– Если ты спрашиваешь про бег на дальние расстояния, то ответ – да, умеют. Мы охотники, привыкшие покрывать большие пространства в поисках добычи. Другой вопрос, как быстро они смогут передвигаться в кольчугах и с большими щитами вроде тех, что носят твои люди. Но у меня есть одна просьба к тебе, центурион. Не отнимай у них луки. Это было бы огромной ошибкой.

Марк, нахмурившись, повернулся к хамианцу.

– При первой же возможности я переодену их в кольчуги длиною до бедер, которые смогут защитить их от копья, и кожаный жилет под низ, чтобы железные кольца не впивались в тело. Они получат пехотный меч гладиус, два копья, железный шлем и полноразмерный щит. Ты даже представить не можешь, сколько все это весит, пока сам не наденешь. И с этим им придется совершать дневные переходы, когда мы выступим в поход. В такой ситуации лук и стрелы превращаются в дополнительную ношу, которая будет только мешать.

Кадир вытянул вперед руки ладонями вверх и поклонился, не сводя взгляда с Марка.

– Я понимаю, центурион. Ты прав, но все же… – Он замолчал, подыскивая слова, чтобы объяснить свою точку зрения, не раздражая своего нового командира. – Забрать у них луки – это все равно что лишить их души. Они выросли с этим оружием, постоянно совершенствуя навыки стрельбы. Каждый лучник выпустил за годы тренировок тысячи стрел, пока не научился попадать стрелой в мишень размером с грудь человека с сотни шагов. Они могут делать шесть выстрелов в минуту. Для того чтобы раз за разом попадать в мишень, они должны полностью забыть о себе, сосредоточиться на центре мишени и стать слугой лука, который на нее направлен. Это самое главное из того, что они умеют. В этих двух центуриях есть самые лучшие лучники из всех, кого я видел в деле, способные точно попадать в цель из луков, которые им дороги, как родные дети. Я глубоко уважаю твой чин и очевидные достоинства, но отнять у них луки – все равно что лишить их мужества. А от солдат, лишенных мужества…