Параметрическая локализация Абсолюта - Пилип Липень

Вот бред! Виталя оттолкнул клавиатуру и встал с табурета. Шагнул несколько раз по комнате и вернулся, перечитал. Сойдёт. По крайней мере необычно, ни одного стандартного рекламного оборота. Должно пролезть сквозь любой спам-фильтр. Теперь надо позвонить Валентайну – пусть даёт подробную инфу о своём эксперименте. Завтра. А сейчас – спать. Третий час. Хорошо хоть соседей сегодня нет, а то вечно ноют, что мешаю.

Снова сел на табурет, притянул клавиатуру. Зашёл на свой любимый порносайт – может, кто-нибудь выложил новые фотки? Или хотя бы новые комменты. Но жизнь замерла даже в интернете. Ночь пятницы. Точнее, уже суббота. Мёртвое время. Виталя оттолкнул клавиатуру и зевнул.

Колебнулся – поесть ли? хотя б бутербродик со сгущёнкой? – но сдержался, выстоял. Взял в тумбочке зубную щётку, тюбик с пастой и вышел в коридор. Ни одной полоски света под дверями комнат, все разъехались на выходные, а кто не уехал – уже давно спят. Длинный коридор освещался только по торцам, лампочками на лестницах. Чёрный провал кухни. Если включить там свет, встревоженные тараканы затопчутся, побегут по столам, по плитам – к спасительным плинтусам. Виталя вошёл в туалет, пустил воду, выдавил колбаску пасты на щётку. Из окна дуло холодом. Оскалив зубы, он прилежно тёр их щёткой, белые капельки летели на зеркало. Зубы зверя. Доколе нам сна не знать?

2. Как в гамаке

Слухи о пиратских подвигах Витали были слишком преувеличены, и в первую очередь им самим. Он занимался спамом – рассылкой рекламных писем. Заказчиков, желающих себя таким образом прорекламировать, найти было непросто, они шли нарасхват среди других спамеров, но иногда заказы всё же случались, и Виталя получал хорошую прибавку к стипендии. Мастерство его профессии заключалось в том, чтобы пробиться к получателю писем сквозь многочисленные спам-фильтры, жестоко отсеивающие рекламу по ключевым словам. Например, если в тексте содержались выражения «предлагаем услуги», «продаём электронику», «сезон скидок», «опытный психолог», то такое письмо отправлялось почтовой службой прямиком в урну. Приходилось идти на различные хитрости, а самая простая и любимая из них заключалась в сочинении абсурдного, но связного текста, которое невозможно было бы расценить как рекламу. Сама же реклама вставлялась в виде картинки, которую текстовый робот не воспринимал. Такие уловки помогали не всегда, но зато, получив от какой-нибудь известной компании сообщение «ваше письмо прочитано», Виталя гордился собой и не стеснялся объявить товарищам, что ловко взломал очередную систему защиты.

Так он собирался поступить и в этот раз, разыскав почтовые адреса людей, хоть как-то связанных с коллайдером, и разослав им письмо с воззванием о помощи непризнанному гению – Валентину Валентиновичу. Это всё, что мог сделать Виталя. Поэтому на автомат по экзамену у Валентайна он не очень рассчитывал, но надеялся получить хотя бы зачёт по лабам.

Снимая штаны и укладываясь спать, Виталя сонно раздумывал, что можно бы написать совсем другой текст письма, о короле фруктов Валентайне, могущественном властителе апельсиновых плантаций, повелителе побережий, влияние которого простирается даже на микромир, и властью которого элементарные частицы объединяются в Абсолют. Нет, обидится ещё. Совсем сдвинулся наш Валентайн, упекут его рано или поздно в психушку. Вечно пьяный. Хотя конечно весёлый мужик, ничего не скажешь. Побольше бы таких преподов. Виталя протянул руку к тумбочке и взял карамельку. Чтобы спалось слаще, как говорила бабушка. Сетка кровати пружинила и прогибалась под Виталей, поскрипывала. Говорят, в такой спать вредно, а мне нравится. Удобно, как в гамаке. И он заснул.

3. Прибыльная специальность

Виталя родился в семье мелкого виноградаря, владеющего гектаром земли в Гродненской области. Он продавал виноград на крупный завод и ставил немного домашнего вина для штучной продажи на рынке и для личного пития. Заветной мечтой бати была своя маленькая винокурня, и он сильно рассчитывал на Виталю – что тот поступит в аграрный университет, отучится, и уж тогда они вместе осилят! Следующая ступенька в хозяйстве, новый уровень жизни. Он посчитал затраты на строительство и оборудование, и вышло нелегко, но вполне реально – в кредит, конечно. А Виталя колебался. С одной стороны, коньячное производство в стране процветало, и батина мечта, воплотившись, сделала бы Виталю богачом годам к сорока. В школе с ним учились близнецы, сыновья фермера-соседа, владельца винокурни. С четырнадцати лет они приезжали на уроки на собственных авто – в холода на огромном джипе, а в жару на лаковом кабриолете. Их папа достраивал коттедж, похожий, несмотря на скромное название, скорее на родовой замок в современном стиле. Всё это говорило само за себя. Но с другой стороны, мысль о том, чтобы остаться крестьянином и всю жизнь проработать на земле, пусть и в качестве хозяина, наводила на Виталю тоску. Ему представлялась намного более заманчивой идея переехать в столицу и заниматься там интеллектуальным трудом. Например, программированием. Тоже ведь достойная и прибыльная специальность.

В год выпуска из школы вопрос решился сам собой. Виталя, закончив десять классов с золотой медалью и получив отличные результаты на тестах, всё равно не смог поступить в аграрный университет – из-за невероятно высокого конкурса, чуть ли не пятьдесят человек на место. Туда поступили только абсолютные вундеркинды и лауреаты специальных фондов. Зато на программирование Виталю приняли охотно и даже обеспечили бесплатным общежитием. Батя погоревал, но смирился. В конце концов, профильное образование в их деле не принципиально. Тем более он, будучи человеком неглупым и внимательным, замечал, что Виталя к винограду относится прохладно. Батя грустил, но не отчаивался. Подрастали две младшие дочки, умницы, любимицы. И кто знает? Может всё оно и к добру. Времена меняются, и женщины сейчас успевают не хуже мужчин, а то, глядишь, и лучше.

4. Не за внешность, а за ум

Когда Виталя переехал в город на учёбу, и отеческие надежды перестали его гнести, ему зажилось куда привольнее и веселее. Посещение лекций контролировалось сквозь пальцы, экзамены случались всего лишь два раза в год, компьютер имелся, и даже интернет удалось подключить, хоть и очень заторможенный. Денег было мало, но добрый батя присылал из дома вдоволь вина, и Виталя быстро обзавёлся славными товарищами. Ни дня не проходило, чтобы они с соседями по этажу не устраивали дружеских вечеринок со спорами, идеями, хохотом, песнями под гитару и засыпанием вповалку на полу. Так пробежал первый семестр, за ним второй, потом промелькнули каникулы, и снова началась осень.

Но постепенно к Витале вернулась его старая тревога, зародившаяся ещё в старших классах школы: он был катастрофически непопулярен у девушек. То один, то другой соратник выбывал из компании, пропадая где-то вечерами, ночами, и появляясь в общаге с утомлённым и умудрённым видом. Большинство из них через некоторое время возвращались к прежней товарищеской жизни, снова беззаботно пили и веселились, но на каждом их слове и жесте Витале виделся несмываемый налёт зрелости.

Виталя не блистал красотой – блёклые редкие волосы, большой лоб, переходящий в ранние залысины, незрелый румянец, малый рост и высокий вес. Последние два обстоятельства особенно тяготили его. В глупом отрочестве Виталя с чёрным раскаянием считал, что не растёт из-за неоднократно случавшегося курения и пристрастия к онанизму – так пугали слухи – но, повзрослев и поумнев, он списал всё на семейную генетику. Новое объяснение ровно ничего не меняло, но хотя бы избавляло от чувства вины. Избыток веса объяснить было сложнее: худенький батя и тучная мать – кто из них должен влиять и почему? Младшие сестрёнки – обе худенькие. Размышляя о прожитой жизни и анализируя, Виталя остановился на том, что в детстве его раскормили бабушки: жирный творог со сгущёнкой, изюм со сметаной, бутерброды с маслом, ириски, пирожные-картошки и чай с четырьмя ложками сахара.

И чем меньше Виталя нравился девушкам, тем больше он робел, а чем больше робел, тем меньше нравился. Конечно, он неоднократно бросал вызов злому року – но на приглашение в кино или даже в театр все девушки как одна сказывались неожиданно занятыми или прихворнувшими. В итоге эта тема сделалась закрытой и болезненной. Для приятелей, чтобы не выглядеть жалким, он сочинил туманную историю о геройских похождениях в родном посёлке, где ему чудом удалось избежать публичного скандала и принудительной женитьбы, и теперь он на некоторое время взял тайм-аут от губительного общения с бабами.

С мнением, что мужчину любят не за внешность, а за ум, Виталя мог согласиться только с большими оговорками: любят, да, но далеко не все. Витале действительно выказывали внимание две девушки, впечатлённые его хакерской славой. Одна из них училась в его группе, и была всем хороша, за исключением лица – наверное, она когда-то переболела тяжёлой болезнью, и её щёки и лоб сплошь покрывали рытвины и бугорки, которые не могла скрыть никакая пудра. Однажды они соприкоснулись ладонями, и Виталю поразила нежность и теплота её кожи. Стройная, женственная фигура, мелодичный смех, густые волосы – и непоправимо отталкивающее лицо. Нет, нет! Другая девушка жила в общаге этажом ниже, и также была преисполнена всяческих достоинств, но она страдала от излишков веса ещё в большей степени, чем Виталя. Она походила на анекдотичных американских толстяков, и за глаза над нею смеялись, что папа оплатил ей усиленное трёхразовое питание в Макдоне на всё время обучения.