Перевертыши - Стюарт Вудс

Отыскав в кармане брюк яблоко, Ангес протянул его мерину, нежно поглаживая при этом мягкий нос животного.

— Не сегодня, Джеймс, — ответил он. — Думаю, поеду на «джипе».

Собеседники каждое утро повторяли слово в слово свои реплики неизменного сценария беседы. Последний раз Ангес катался верхом шесть лет назад. Джеймс тренировал животное, поддерживал его в форме на случай, если Ангес однажды скажет:

— Да, Джеймс, оседлай мерина. Мне хочется сегодня покататься верхом.

Мальчишка отвел мерина в сторону, и Ангес направился к своему «джипу» выпуска времен второй мировой войны. Устроившись на металлическом сиденье и подобрав брюки, он засунул свои длинные ноги под рулевое колесо. Как только «джип» тронулся с места, Ангес, положив панаму на пол и приладив на своем выдающемся носу очки в металлической оправе, начал выруливать машину в направлении моря. В коробке передач его автомобиля было только три скорости, и так как дорога пролегала через дюны, Ангес включил вторую скорость. Поколесив по барханам из песка и травы, он выехал на пляж.

Остров Камберленд протянулся широкой полосой пляжей на восемнадцать миль. В это утро на пляже не было никого, кроме Ангеса Драммонда, и это ему очень нравилось. Как всегда, дул юго-восточный ветер, и при движении в северном направлении на низкой скорости погода казалась совсем безветренной. Ангес поприветствовал сидевших в лодках в сотне ярдов от берега ловцов креветок и снова двинулся в путь.

Параллельно «джипу» вдоль кромки воды вышагивала, выискивая пищу, пара коричневых пеликанов. Ангесу доставляло немыслимое удовольствие наблюдать за величавыми птицами, которые всего несколько лет назад считались вымирающим видом. А сейчас сотни их бродили по острову, и он защищал их от единственного врага — человека.

С высокого сиденья Ангес заметил на влажном песке у края дюн следы оленя, диких лошадей, енотов и всевозможных птиц. На его острове время от времени появлялись малочисленные группы людей, недостатка в знакомстве с которыми он никогда не испытывал.

Далеко впереди он заметил черное пятнышко, которое увеличивалось в размерах. Оптические очки от солнца помогали ему четче рассматривать объекты на расстоянии. Это были два человека. Нет, один с каким-то прибором. Снизив скорость, он подкатил к молодой женщине, стоявшей возле треножника с установленным на нем фотоаппаратом.

Лиз улыбнулась пожилому человеку в «джипе», седые волосы которого шевелил ветерок.

— Полагаю, вы и есть мистер Ангес Драммонд, — сказала она.

Окинув ее подозрительным взглядом, он ответил:

— Извините, но я не имею чести быть знаком с вами, мисс или миссис?

— Мисс Элизабет Барвик.

— Мисс Барвик, — начал он, — прежде чем пригласить вас на свой остров, я хочу поинтересоваться, чем вы здесь намерены заняться?

— Я собираюсь фотографировать остров, — ответила Лиз. — Мне кажется, что, познакомившись с книгой фотографий, которые я сниму здесь, читатели будут просто не в силах забыть красоту этого великолепного места.

— А-а, — промычал Ангес, растерявшись от столь лестных изречений.

— Я приехала по приглашению мистера Фергюсона, — сказала она, кивая в сторону поселка Стэффорд-Бич. — Мистер Фергюсон мой издатель.

— О да, — ответил Ангес. — Неплохой малый. И приезжает сюда крайне редко.

Лиз заинтересовало, была ли положительная оценка личности Рэя Фергюсона следствием его весьма редких визитов на остров.

— Я приехала вчера, поэтому еще не успела увидеть многих уголков этого острова и просто не могла удержаться, чтобы не сфотографировать этот пляж в лучах утреннего солнца.

— Ну ладно, — сказал старик. — Давайте я лучше повожу вас немножко по заповедным местам. Залезайте.

Сложив треножник и затащив его в машину, Лиз положила на колени фотоаппарат с объективом четыре на пять для съемок открытой местности.

— Я полностью в вашем распоряжении, мистер Драммонд.

Ангес выжал сцепление, и «джип», накренившись, двинулся вперед. Сидя на заднем сиденье, Лиз наслаждалась великолепием утра. «Джип», залитый яркими лучами солнца, катил вдоль пляжа на север.

— Вы сами откуда будете? — спросил Ангес.

И к моменту прибытия к самой оконечной точке пляжа он знал о своей спутнице все, что она посчитала нужным рассказать о себе.

Ангес снизил скорость перед показавшимся водным рукавом. На песке расположилась целая стая коричневых пеликанов, которых, как быстро прикинула Лиз, было около пятисот штук.

— Вы не будете возражать, если я сфотографирую их? — спросила Лиз.

— Только недолго. Нам еще предстоит много чего посмотреть на острове.

Наведя объектив, она за пять минут провела съемку.

— Спасибо, — сказала она Ангесу, снова залезая в «джип».

Указав на клочок суши с другой стороны пролива, он пояснил:

— Это Малый Камберленд, который не является моей собственностью из-за оплошности моих предков. Даже не пытайтесь доплыть до него. Он не далеко, но течение в проливе слишком сильное.

Нажав на скорость, Ангес повел машину в объезд. Минутой позже он выехал на едва заметную тропу в дюнах и направился к границе острова.

Они ехали молча, и лишь иногда Ангес нарушал тишину, показывая очередную достопримечательность. Путешественники миновали группу чернокожих рабочих, ремонтировавших дорогу. Вскоре они подкатили к стоянке среди деревянных домов на отшибе.

— Это старый поселок, здесь жили рабы, — пояснил Ангес. — Много лет тому назад я построил еще несколько современных домов в Дангнессе для рабочих и их семей, но я никогда не сносил старые жилища рабов. — Кивнув в сторону выходившего из малюсенькой церквушки негра, Ангес сказал: — А вот идет единственный житель этого поселения. — Он громко поприветствовал негра: — Доброе утро, Бак. Иди-ка сюда, я познакомлю тебя кое с кем.

Старый негр, шаркая ногами, прошел несколько ярдов, разделявшие их.

— Привет, мистер Ангес. Как ваши дела?

— У меня все замечательно, Бак. Познакомься, мисс Барвик, она остановилась в Стэффорд-Бич. Мисс Барвик, это Бак Моусес, он работал у моего отца и у меня большую часть прошлого века. Бак единственный официально ушедший в отставку гражданин. Я же до сих пор работаю.

Лиз вспомнила, что видела его сидевшим в грузовике.

— Здравствуйте, мистер Моусес, — сказала она.

— Зовите меня просто Бак, так меня называют все мои знакомые, — ответил старый негр, улыбаясь беззубым ртом.

— Бак единственный живой человек, который знает этот остров лучше, чем я, — сказал Ангес. — Все, что я знаю, я узнал от Бака. У него еще осталось несколько секретов, не так ли, Бак?

— Нет, мистер Ангес, вы же знаете, я не могу скрывать от вас что-либо. Вы меня насквозь видите.

— Я пошутил, — фыркнул Ангес. — Итак, Бак, нам нужно еще поездить по территории острова. Пора в путь. — Помахав на прощание, он завел машину.

— Сколько ему лет? — поинтересовалась Лиз.

— Никто не знает, даже сам Бак, — ответил Ангес. — Мне в этом году исполнилось девяносто два года. Первый раз я увидел Бака, когда ему было лет двенадцать-тринадцать. Ему, по крайней мере, сто пять лет, а может быть, и больше. Он был моим лучшим другом, когда я был совсем еще мальчишкой. Он многому научил меня, моего сына и моих внуков. Мой отец много времени проводил в Нью-Йорке, поэтому я редко видел его. Я рос в обществе Бака без жесткого родительского присмотра. После того как мой сын погиб в 1960 году в авиакатастрофе, старый Бак сразу же принял на себя все заботы о воспитании двух близнецов. Мне кажется, Бак верит в то, что именно он владеет Камберлендом, и отчасти он прав. Я уверен, он переживет меня.

Некоторое время Ангес ехал молча. Затем, съехав с дороги, он стал прокладывать путь вдоль нее, уклоняясь от веток. Наконец он остановился и, сделав размашистый жест рукой, промолвил:

— Озеро Уитни.

Лиз увидела озеро, почти сплошь покрытое водяными лилиями. Присмотревшись, она заметила, как с противоположного берега, в ста пятидесяти ярдах от нее, к воде спустилась самка оленя.

— Мы с подветренной стороны, — сказал Ангес. — Идите вперед и снимайте оттуда.

Не успела Лиз тихонько навести фотоаппарат на олениху, как на противоположном берегу началась какая-то суматоха. Оторвавшись от объектива, она выглянула из-под черного куска материи и стала наблюдать за развернувшейся на ее глазах сценой. Олень неистово кричал и бился в воде. Затем оленья туша скрылась под водой, продолжавшей пениться.

— Ну и сукин сын, — сказал самому себе с восхищением Ангес.

— А что произошло? — тихо спросила Лиз, не в силах пошевелиться от потрясения.

— Это Голиаф, — ответил Ангес. — Мисс Барвик, вам ужасно повезло. Можно прожить на этом острове почти сто лет, как я, и не увидеть ничего подобного.