Сумеречное королевство - Евгения Олеговна Огнёва

— То есть я — тоже миф? — Рассмеялся князь. — Я иду рядом с тобой.

— Прости. — Она смутилась. — Я просто хотела… Расскажи мне.

— В другой раз. — Сдержанно пообещал он.

Глава 3

Князь Гевальт

Сменялась светом тьма, и ночью день

Была иллюзия прочна

Ты засыпал опять, и просыпался вновь

Но сон — не прекращался никогда

В Маледиктусе Жанна провела несколько дней, пока лекарь не убедился, что девушка абсолютно здорова. Она не стремилась ходить по крепости, в которой обитало слишком много золотоглазых существ.

За дверями чудился шепот и шорох. Вид из окна выходил на горы и раскинувшуюся внизу долину. Монотонные черно-белые оттенки лишь на закате сменялись лиловыми и нежно розовыми цветами.

Наконец, они покинули крепость.

Дорога вилась серпантином через ущелья, слева нависали каменные груды, справа бесновалась река. Дух захватывало от одной мысли, что будет, если случится обвал и карета полетит вниз!

Но извилистый путь свернул в сторону и пошел под уклон. Сумерки окончательно сгустились, чужестранка уснула, убаюканная мерным ходом лошадей.

Если Маледиктус казался сном, а его обитатели — сказочными чудовищами, то именно здесь, среди красных высоких стен, пришло сознание действительности.

Волчий замок стоял у подножия горы, возвышаясь над долиной. Его четыре башни тонули во мгле, рассмотреть что-либо ночью было сложно. Стяги густого винного цвета, с черным волком, что воет на полную луну, украшали замок изнутри и снаружи.

— Это — Волчий замок. — Прервал тишину вериец. — В роду Гевальт верят, что окрестные волки — это души предков, которые обрели свой последний приют. Каждый из моих потомков обладал способностью перевоплощаться в этого беспощадного зверя. Впрочем, теперь, нас осталось трое.

Сердце Жанны съежилось от ужаса, когда она увидела на стенах клетки с костями и полуистлевшими трупами.

— Тебе ничего не угрожает, поверь. — Хозяин замка проследил за ее взглядом.

Жанна рассеянно кивнула. В одной из клеток, оскалив беззубый рот, скрючился покойник. Несомненно, труп был еще свежим, хотя вороны и поклевали его. Она узнала в нем своего бывшего друга, Рамиреса. Узнала по светлым волосам и некогда богатой и красивой одежде, теперь залитой кровью и забрызганной грязью.

Как бы ни кляла она старых друзей за все, что они собирались с ней сделать, ей было жаль этих обаятельных и скрытных юношей.

Фауст удивленно приподнял бровь: она жалела убитого искренне, точно не по его вине очутилась в этом мире. Это сострадание смутило верийца. Вот почему чужестранка не приняла его подарок.

— Я держу свое слово: они поплатились за свои преступления перед королем. — Будто оправдываясь, произнес он.

Карета остановилась, князь помог девушке выйти. В полумраке их встречали слуги с подсвечниками в руках: пять женщин и шесть мужчин в темно-серой униформе. Женщины исподтишка бросали любопытные взгляды на гостью: кто такая?

Слуги были молчаливы, но усердны. Смертные не то чтобы боялись своего хозяина, скорее дорожили своим местом и возможностью жить под его покровительством. И улыбались они гораздо чаще людей из Маледиктуса.

Встречались в замке полукровки, а также Истинные верийцы, из тех, что когда-то присягнули дому Гевальт. Абсолютно все были заняты своими делами, отрываясь лишь для того, чтобы поприветствовать своего господина. Они не боялись князя, в их глазах светились преданность и обожание верной собаки.

К приезду гостьи готовились наспех, а потому, некоторые комнаты сияли чистотой и уютом, в то время как в других сохранялась затхлая и пыльная атмосфера заброшенности.

Потолки замка украшали фрески, мебель была сделана из драгоценных пород дерева. Изысканными витражами смотрели на гостью окна галерей, глубоким мягким ворсом ковров встречали гостиные, через которые ее вела одна из служанок.

Да, Волчий замок уступал Маледиктусу размахом и величиной. Но он не был так страшен, как твердыня бессмертных.

Рейна понравилась Жанне сразу. Молодая девушка болтала без умолку о всяких мелочах, расспрашивала о ее впечатлениях от Маледиктуса, и вообще, всячески выражала восторг по поводу появления гостьи в замке.

Гостья лишь удивлялась, что служанка свободно владеет ее родным языком, не успевая осмотреться по сторонам, шла за своей провожатой.

— Сюда, госпожа. Я вам и ванну горячую приготовила с дороги то. И одежу свежую. Устали, небось.

Они поднимались по круговой лестнице все выше и выше. Бесконечные коридоры, гостиные, еще лестницы, несколько этажей вверх. Наконец, дверь вывела их в длинную галерею с огромными окнами. Перед взором Жанны предстали величественные горы. Их могучие очертания простирались далеко, на сколько хватало взгляда, щетинились густым лесом.

— Тут никто давно не живет, но князю это крыло больше всего нравится. Здесь и оранжерея на крыше, и до библиотеки недалеко, вы ведь любите книжки читать?

Жанна лишь кивала головой. Смешливое веснушчатое лицо Рейны совсем не вписывалось в мертвую обстановку замка.

— Я страсть как люблю истории про чувства. — Рыжие локоны служанки смешно взвились. — Только я плохо читаю, госпожа. Это у нас Герда грамотная.

Комната Жанны была простой и аккуратной. Кровать с воздушным пологом, бюро, пара кресел и маленький ажурный столик. Золотистые портьеры прятали широкие окна, стены, облицованные вишневым деревом, украшали пейзажи в резных рамках. Рейна увела свою гостью в смежную комнату, где притаилась горячая ванна.

Жанна позволила себя раздеть и искупать. В голове снова всплыла ужасная ночь в охотничьем домике. Как же сейчас ее семья? Матушка места себе не находит! Отец жалеет, что оставил ее одну…

А Маргери? Как же Маргери? Ведь они всегда были вместе. Все поездки, все путешествия — только семьей. Даже на день совершеннолетия Жанны, Маргери умудрилась тайком посмотреть на бал, а потом прокралась на кухню, чтобы попробовать торт. А Луи? Он уже знает?

И она представила себе, как ее высокий статный брат сломя голову мчится в родовое имение, бросая службу. Как отчаянно и тщетно разыскивают