Стрела Чингисхана - Сергей Самаров

Останавливаясь каждый час пути и проверяя рану Ветра, Роберт Ильханович направлялся к дому ветеринара. Вообще-то это было село. Но оно, по ногайскому обычаю, было разбросано широко в разные концы своими дворами, и порой, чтобы добраться от одного дома до другого, требовался целый час. А дом ветеринара назывался ветеринарной станцией. Туда и подъехал Арсланбеков в середине дня. Ветеринар, похоже, увидел его в окно и вышел встретить. Придержал Ветра, пока Роберт Ильханович спешивался, и сразу, несмотря на заметную мутность своих опухших глаз, заметил кровь на крупе.

– Роберт Ильханович, пуля… – определил ветеринар.

– Пуля, – согласился Арсланбеков, но не стал объяснять, при каких обстоятельствах был ранен конь. Да это и не нужно было. Бекберди Зулкарнаевич Есенеев и без того знал, что случилось с директором школы, которого он сразу узнал и назвал по имени-отчеству. Сын ветеринара был учеником Арсланбекова.

– Подождите…

Бекберди Зулкарнаевич ушел в дом и быстро вернулся со своим рабочим саквояжем. Саквояж поставил на древесную колоду у стены и раскрыл широкие ворота рабочего сарая. Зажег свет, показывая, что работать будет внутри.

– Заводите на станок.

– А что с ним делать будем? – спросил Арсланбеков.

– Сначала посмотрим, глубоко ли пуля сидит. Вообще-то извлекать нужно. Резать…

– Может, под общим наркозом? – предложил Роберт Ильханович.

– После общего наркоза ваш Ветер три дня отлеживаться будет. Лошадь не человек, на животное общий наркоз может плохо подействовать. А вам, как я понимаю, нельзя долго в одном месте находиться.

Оказывается, Бекберди Зулкарнаевич Есенеев даже имя коня знал. И Арсланбеков посмотрел на ветеринара с легким изумлением. Тот взгляд понял неправильно.

– Нет, я могу, конечно, спрятать вас у себя так, что не найдут, даже если искать будут. Но Ветра мне не спрятать. Заводите его на станок…

Станок представлял собой просто деревянную площадку с четырьмя столбиками по углам. К этим столбикам обычно привязывались ноги животного, с которым ветеринар работал.

– Енали… – громко позвал Бекберди Зулкарнаевич.

Его сын вышел из дома, вежливо и с уважением поздоровался со своим бывшим директором школы и остановился напротив морды коня.

– Ветер… Ветер… – погладил он коня по загривку.

Ветер раздул широкие ноздри, втягивая воздух и, видимо, узнавая Енали по запаху. Роберт Ильханович вспомнил, что Енали был среди тех мальчишек, которым он разрешал в школе ухаживать за своим конем. И Ветер помнил этот запах, помнил, наверное, и прикосновение этих рук. Роберт Ильханович читал когда-то, что нюх у лошади в два раза сильнее собачьего, и она могла бы лучше любой ищейки ходить по следу, если бы была ростом с собаку. И память по-собачьи надежная может узнать человека даже через много лет. Ветер узнал Енали, это было очевидно.

– Енали, фиксируй Ветра… – приказал отец своему молодому помощнику.

Мальчик легко справился с работой. Ветер доверял его рукам.

А в руках ветеринара появился длинный и тонкий металлический штырь.

– Сейчас рану прозондируем… – прокомментировал Бекберди Зулкарнаевич свои действия и ввел зонд в рану.

Ветер заволновался. Ему было больно, и Роберту Ильхановичу пришлось подойти к животному и обнять его, чтобы успокоить.

– Пуля неглубоко, – сказал ветеринар, – сидит в бедре. Будем доставать. Под местным, конечно, наркозом…

Операция длилась около часа. И все это время Роберт Ильханович не отходил от своего коня, придерживая его за умную морду, смотрел ему в глаза и разговаривал с Ветром. Разговор всегда успокаивал коня. Но все же, несмотря на местный наркоз, Ветер, видимо, чувствовал боль, которая отражалась в его умных глазах, и Роберту Ильхановичу самому становилось больно. Когда Бекберди Зулкарнаевич наложил последний шов и снял тонкие медицинские перчатки, Ветер, не видя, но почувствовав, что ветеринар отошел от него, сразу успокоился и даже не пытался перебирать привязанными ногами.

– Ему еще будет больно, когда наркоз отойдет, – пояснил Бекберди Зулкарнаевич. – Потом свыкнется. Он мужественный конь, хорошо себя во время операции вел. Я бы дал ему отстояться пару часов. Вы не очень торопитесь?

– Вообще-то я тороплюсь, но ради коня готов на пару часов задержаться, – согласился Роберт Ильханович.

– Вот и хорошо. Тогда пообедаем…

В доме стоял удушливый запах каких-то едких паров. Что это за едкие пары, стало известно, когда Роберт Ильханович, следуя приглашению, прошел в кухню. Там на газовой плите стояло известное приспособление, называемое в народе самогонным аппаратом, и из змеевика самогон капля за каплей стекал в бутылку. Несколько таких же бутылок, уже заполненных мутной жидкостью, стояли рядом.

– Вот так мы с сыном и живем, – сказал ветеринар.

– А хозяйка ваша где?

– Мама умерла семь месяцев назад, – ответил Енали.

– Мама умерла… – обреченно повторил за сыном Бекберди Зулкарнаевич. – Рак печени… У меня тоже, кстати, подозревают. Но я в больницу ложиться не хочу. Пока не лечат, я еще живой, как начнут лечить, сразу больным стану. А мне нельзя болеть. У меня сын еще молод и не пристроен.

– Дальше учиться он не собирается? – спросил Арсланбеков. – В школе он сообразительным слыл, способным.

– Пока не может меня одного бросить, помогает понемногу. Мне одному справиться трудно. А потом уж и не знаю, сам решит. Я бы хотел, чтобы он ветеринаром стал. Его животные любят. И он их любит. Может получиться…

Обедали по-ногайски, сидя на тахте – принадлежности каждого ногайского дома. Юный Енали постелил на середину тахты клеенку, поверх нее скатерть и прислуживал, подавал что нужно, заменяя собой хозяйку. И, как хозяйка дома в присутствии гостей, не садился, выказывая свое уважение к гостю.

Бекберди Зулкарнаевич предложил Роберту Ильхановичу попробовать свою самогонку. Тот отказался. Но сам ветеринар трижды выходил из-за стола в кухню и возвращался со свежим едким спиртным запахом и блестевшими глазами. Правда, под конец обеда глаза эти стали тускнеть, и Арсланбеков понял, что уже засиделся и мешает привычному для хозяина распорядку.

Деньги за операцию коню ветеринар брать отказался:

– Я вас уважаю. И в перечне ветеринарных случаев у меня нет такой статьи, как извлечение пули. Езжайте, только Ветра сразу не гоните, чтобы швы не разошлись. Через пять дней он будет здоров. Снять швы сумеете?

– Конечно. Даже себе снимал.

– Значит, все отлично. – Бекберди Зулкарнаевич протянул на прощание руку, оглянулся на сына, который отошел в сторону, и попросил: – Если со мной что-то случится, Енали не оставьте, помогите ему… Близких у нас здесь не осталось. Только на Ямале родня живет. Не туда же ему ехать. Не бросайте его…

– Хорошо, обещаю. Только с вами ничего не случится. Вы долго еще проживете.

– С моим здоровьем долго не живут, – тихо ответил ветеринар.

Говорить утешительные слова мужчинам Роберт Ильханович и не умел, и не любил. Тем более что уже вышли к коновязи, где Ветер, увидев хозяина, радостно закивал головой, чуть не обрывая узду, которой был привязан. Конь заждался и требовал общения…

Енали пришел на базу джамаата Арсланбекова через неделю.

– Как ты меня нашел?

– Люди подсказали.

Это было странно. Роберт Ильханович был уверен, что никто из местных жителей не знает, где базируется джамаат.

– Что ты хочешь?

– Отец к вам послал.

– Как он сам?

– Он не пил. Просто упал, и все. И сознание потерял. Я вызвал «Скорую». Его увезли. Потом в больницу к нему ездил, в Терекли-Мектеб. Там врач сказал, что самое большее через месяц он умрет. Может быть, раньше. К отцу меня пустили проститься. Он и послал…

Так необдуманное, походя данное обещание привело в джамаат мальчишку. Но, если обещал, значит, следует держать слово, и Роберт Ильханович будет заботиться о Енали. Хотя он не очень понимал, во что эта забота должна выливаться, и для начала пристроил Енали ухаживать за Ветром. А через несколько дней начал созваниваться со знакомыми. Наводил справки, где из мальчишки могут сделать ветеринара. Ведь именно ветеринаром хотел видеть сына Бекберди Зулкарнаевич. В этом году, естественно, поступать куда-то учиться было уже поздно. Во всех учебных заведениях первое полугодие заканчивается. Но к будущему лету следовало подготовить мальчишку. С документами Енали по ЕГЭ рассчитывать на поступление было сложно, значит, следовало поступать на платное отделение, то есть искать деньги. С этим, впрочем, проблем возникнуть не должно. В районе много бизнесменов, бывших учеников Арсланбекова, они не откажут ему в просьбе. Тем более просьба эта не слишком и обременительная. А пока мальчишку можно было у себя оставить и воспитать настоящим мужчиной, воином, который умеет пользоваться луком на уровне своих прославленных предков. С этими предками бок о бок Повелитель Вселенной прошел от Тихого океана до Черного моря, создавая свою великую империю, и только дважды за всю историю войско Чингисхана потерпело поражение. Но оба раза сражениями командовал не сам Чингисхан, а лучший его полководец – одноглазый Субудай Богатур[5]. Это ничтожно мало в общем количестве выигранных монголами сражений. Ничтожно мало…