Поиски предков Адама - Владимир Ларичев

Когда Дюбуа измерил ее длину и ширину, полученные цифры озадачили его — 182 и 130 миллиметров! Пока внутреннюю полость крышки, где некогда помещался мозг, заполнял твердый вулканический песок, нельзя было точно измерить ее объем. Тем не менее ориентировочная цифра — 800–850 кубических сантиметров — поразила Дюбуа. Как бы ни были велики размеры черепов современных высших антропоидных обезьян, объем их мозга не превышает 600–610 кубических сантиметров. Таким образом, в Триниле посчастливилось обнаружить черепную крышку какого-то шимпанзе, обладавшего огромным мозгом, почти достигавшим низшей границы объема мозга современного человека (930 кубических сантиметров). Но Дюбуа и в голову не пришло, что перед ним лежит часть черепа предка человека или таинственного «недостающего звена», — настолько броскими были обезьяньи черты черепной крышки.

Когда в августе 1892 года прекратились ливни и уровень воды в Бенгаване опустился до самой нижней отметки, Дюбуа и его помощники снова пришли к Три-нильскому мысу. Малайцы из деревни принялись за работу. Раскоп над слоем лапилли протянулся на очередные 46 метров. Судьба на сей раз не стала испытывать терпения Дюбуа, и новое открытие, окончательно решившее загадку тринильского антропопитека (anthropo-pithecus — «человекообразная обезьяна», так Дюбуа назвал это существо), последовало в том же месяце. Когда на одном из участков — в 15 метрах от места находки черепной крышки — малаец-землекоп удалил слой толщиной в 11 метров, из пласта вулканического туфа показалась головка бедренной кости с отчетливыми следами зубов крокодила. Кость извлекли из слоя лапилли и принесли Дюбуа. Он ожидал от раскопок в Триниле чего угодно, но только не этого — малаец передал ему полностью сохранившуюся кость бедра… человека. Не атропоидной обезьяны, а человека! Дюбуа не верил глазам — может быть, произошла какая-то путаница и человеческую кость извлекли из какого-то другого слоя? Нет, кость найдена в том же горизонте и на той же глубине, что и черепная крышка антропопитека, хотя и в стороне от нее.

Черепную крышку и бедренную кость разделяло пространство в 15 метров, и мог возникнуть вопрос: одному ли существу принадлежали кости? Конечно, при каких бы обстоятельствах ни погиб антропопитек, дождевые потоки, разливы Бенгавана, наконец, крокодилы могли рассеять части скелета на значительной площади древней береговой отмели. Недаром на бедре остались вмятины от крокодильих зубов!

Чем больше Дюбуа раздумывал над результатами измерений черепной крышки и бедренной кости, тем больше сомнений и противоречивых мыслей возникало у него. До чего же причудливо перемешались в них особенности, характерные для антропоида и человека! Очень непросто определить классификационный статус загадочного существа, жившего миллион лет назад у подножия вулкана Гелунг-Гелунгунг. Он как будто прав, присоединив его к семейству шимпанзе — черепная крышка походила на череп современного шимпанзе и отчасти гиббона. Коренной зуб тоже во многом близок коренным шимпанзе и гиббона. Но как совместить все это с огромным размером черепа «триниль-ца», невероятным для антропоидов объемом мозга, человеческим бедром? Да и коренной зуб в некоторых деталях строения очень развит и гораздо ближе стоит к коренным человека, чем шимпанзе и гиббона. Значит, можно присоединить «хозяина» тринильской черепной крышки к семейству гоминид, людей? Однако объем мозга его составляет всего две трети объема мозга человека.

А что, если..? В самом деле, для чего, собственно, прибыл он сюда, на Малайский архипелаг, и что вот уже седьмой год с усердием, возможно, достойным лучшего применения, отыскивает в джунглях?.. «Недостающее звено»! Переходная форма между обезьяной и человеком! Тот самый pithecanthropus alalus — «обезьяночеловек бессловесный», рожденный гениальным воображением Эрнста Геккеля… Дюбуа был потрясен неожиданным поворотом своих мыслей. Вот он выход из тупика, в который его завели сравнения: в Триниле найдены кости не обезьяны, но и не человека. Он действительно нашел то, о чем так мечтал, — останки существа, стоящего на грани перехода от обезьяны к человеку. «Недостающее звено» отныне нельзя считать «недостающим». Оно находится у него в руках.

Двадцать первая по градации Геккеля ступень родословного древа человека найдена!

В 1894 году в Батавии вышла в свет хорошо иллюстрированная книга, название которой поразило антропологов как гром с ясного неба, — «Обезьяночеловек прямоходящий, человекообразная переходная форма с Явы». Дюбуа еще раз изменил «имя» обитателя три-нильских джунглей — это не anthropopithecus (человекообразная обезьяна), а, наоборот, pithecanthropus (обезьяночеловек). Две составные части «имени» поменялись местами — только и всего, но эта перестановка несет в себе глубокий смысл, для уяснения которого Дюбуа потребовалось два года! Не надо обвинять его в медлительности. Некоторые из его коллег во много раз превзойдут в этом отношении первооткрывателя «недостающего звена».

Эрнст Геккель мог торжествовать. Дюбуа принял даже «изобретенное» им название предполагаемой переходной формы от обезьяны к человеку. Однако вторую часть «имени» — alalus (бессловесный) он заменил словом erectus (прямоходящий), заимствованным от имени антропопитека. Геккель ошибся, оценивая возможности обезьяночеловека: Дюбуа, изучая внутреннюю полость черепной крышки из Тринила, заметил отчетливый отпечаток извилины Брока, с которой обычно связывают уровень развития речи. Питекантроп был не бессловесным. Он, по утверждению Дюбуа, говорил, мыслил, превосходно координировал свои движения!

Когда из типографии привезли кипу отпечатанных книг о питекантропе, Дюбуа разослал их коллегам в Европу. Один из первых экземпляров — Эрнсту Геккелю. На обложке ее Дюбуа написал: «Изобретателю питекантропа».

Книга, достигнув Европы, вызвала волнения и споры. Геккель получил ее в Иене и, не отрываясь, внимательно проштудировал. Случай уникальный в антропологии — чистая конструкция мысли, «плод фантазии», объект насмешек коллег, подтверждена счастливым открытием! Триумфом прозвучали для Геккеля заключительные слова книги Дюбуа: «Питекантроп прямоходящий есть не что иное, как переходная форма, которая, согласно эволюционному учению, должна была существовать между людьми и антропоидными обезьянами: он — предок человека!»

Восторженный прорицатель не замедлил бросить перчатку скептическому Вирхову: «Ситуация в великом сражении за истину в вопросе о происхождении человека, — писал он, — коренным образом изменилась… Открытие питекантропа — «материальное» воплощение того, что я сконструировал гипотетически. Найденные господином Дюбуа останки несомненно принадлежат вымершей ныне промежуточной группе между человеком и обезьяной. Находка Дюбуа и есть то «недостающее звено», которое так долго искали. Для антропологии эта находка имеет, пожалуй, большее значение, чем великое открытие рентгеновских лучей для физики». Выдающийся английский антрополог Эллиот Грэфтон Смит приветствовал открытие на Яве с неменьшим удивлением и радостью: «Случаются же поразительные вещи! Дюбуа действительно нашел ископаемое, предсказанное научным воображением».

Однако далеко не все разделяли энтузиазм «духовного отца» питекантропа. Вирхов холодно заявил, что не видит особых причин для восторга. Чтобы вынести определенное суждение о «так называемом питекантропе», следует для начала осмотреть черепную крышку, бедренную кость и коренные зубы, найденные в Триниле, а не ограничиваться прочтением сочинения никому не ведомого господина Дюбуа.

В июне 1895 года Дюбуа прибыл в Европу. В Англии он представил питекантропа ведущим антропологам, геологам, палеонтологам страны. Черепную крышку из Тринила рассматривали, обменивались впечатлениями, Джон Леббок, Вильям Флоуэр, Вильям Турнер, Эллиот Смит, Артур Кизс, Артур Смит Вудворд. В Германии такая же почетная привилегия была предоставлена знаменитым антропологам и анатомам Рудольфу Вирхову, Герману Клаачу, Густаву Швальбе. Дюбуа изготовил бронзовые муляжи, точные копии черепной крышки питекантропа, и разослал их во все ведущие институты Европы, где велись антропологические исследования. В результате широкий круг антропологов получил возможность наглядно представить характер находки в Триниле.

Мнения специалистов разошлись очень сильно. Дискуссия, развернувшаяся в ученых собраниях и на страницах научных изданий, велась в предельно острой бескомпромиссной манере. Противников Дюбуа в особенности раздражало утверждение, что на Яве открыто именно «недостающее звено», а не антропоид или, например, чрезвычайно низкоорганизованный человек. Под видом атаки на Дюбуа предпринимались попытки развенчать и — в который уже раз! — ниспровергнуть дарвйнизм.

В чем только не обвиняли Дюбуа коллеги! Он, оказывается, профан в геологии и палеонтологии, и поэтому понятна его ошибка в датировке так называемого питекантропа. Ни о каком миллионе лет не может быть речи — на Яве найдена не очень древняя обезьяна, вероятнее всего гиббон. Другие намекали на то, что Дюбуа не мешало бы внимательно проштудировать антропологию — кто из серьезных специалистов стал бы с таким апломбом говорить, что черепная крышка, бедренная кость и коренные зубы принадлежат одному существу? Ведь для каждого очевидна несовместимость обезьяньего черепа и человеческого бедра! Третьи обращали внимание на «ярко выраженные патологические изменения» костей черепа и бедра и объявляли вывод об открытии в Триниле «недостающего звена» досадным заблуждением.