Любовь садиста (СИ) - Ди Ариана

— Как назвали сынка?

— Рустам.

— Сильное имя. Благородное. За Рустама!

От очередного глотка сознание начинает мутиться. Не к добру это, пора заканчивать беседу.

— Не обижайся, командир, но мне еще за руль садиться, потому давай по последней, и я откланяюсь.

— Сидеть! — ожидаемо орет мужчина, а я прячу победный блеск в глазах. — Водителя дам раз ты такой дохляк. И мы еще не договорили. Бизнес обратно хочешь, значит. А губа не треснет?

— Возможно и треснет, но это не твоя печаль. Скольких ты на мое место ставил? Пятерых. И всех укокошил.

— Что поделать, не сыскать сейчас нужных людей. Они либо бестолочи, либо гнилье поганое. А ты справлялся. Под твоим началом деньги рекой текли. Вот и решил я тебя обратно завербовать, а ты…скотина…наглеешь.

— Хорошо работать можно только на самого себя.

— Ой, не заливай. Вас четверо было, один небось не потянешь.

— Мои ребята вернутся.

— Катись отсюда, Руслан Вадимыч, — театрально говорит генерал, а я уже не скрываю довольства. — Готовься наводить порядок на своих территориях. И что б не слышал о тебе ничего минимум неделю!

Вышел за ворота и по-настоящему почувствовал себя свободным, даже несмотря на то, что теперь имею обязательства перед негласным главой города. Два года назад сама мысль об этом вызывала отвращение, я не намерен был прогибаться ни под кого, но после тюрьмы спеси поубавилось и пришло понимание: я не всесилен. А вот кое-кто другой да, поэтому с ним надо дружить, в первую очередь ради безопасности сына. Семоха только с виду веселый дядька в погонах, но в определенных кругах все знают — за своих людей он мстит беспощадно. Этакий дон Корлеоне по-русски.

И пять минут назад я отжал у него свой бизнес. На месяц раньше, чем планировал (он правильно предположил, что я собирался «за своим добром» прийти), но он первый любезно попросил о встрече, грех было упускать такой шанс. И теперь придется попотеть, чтобы не ударить в грязь лицом.

Без Степы и Жени не обойтись. Первый, считай, в деле, а со вторым предстоит нелегкий разговор. Но вопреки наполеоновским планам я направляюсь не к старому другу, а к его сестре.

Последние пару дней я был слишком занят, поэтому приезжал лишь один раз и то ненадолго. Надо наверстывать упущенное, тем более впереди у меня куча работы, которая сожрет почти все свободное время.

Виола не брала трубку, что слегка нервировало. Мы же договаривались быть всегда на связи! Неужели она опять напридумывала глупостей и решила взбрыкнуть?

Когда поднимался на нужный этаж, меня уже конкретно потряхивало от гнева смешанного со стахом. Целый час эта женщина игнорировала мои звонки и сообщения! А кому как не мне знать, что она не расстается с телефоном. Случайно оставить дома, включить беззвучный и забыть — это не про нее.

Делаю глубокий вдох и стучусь в дверь. Главное, не накричать с порога. Хотя зря я успокаивал себя, ведь никто так и не открыл мне. Что за нахрен! Спускаюсь вниз и ищу взглядом ее синюю вольво, но машины нет во дворе.

Еще одна договоренность нарушена: сообщать о своих планах.

И куда она могла деться? Несмотря на злость, все-таки надеюсь, что это виолины вы*боны, а не те ужасы, которые приходят в голову.

Внезапная догадка заставляет громко выругаться.

Маленькая дрянь…

Звоню риелтору и она подтверждает ход моих мыслей. Оказывается, Виола еще вчера подписала документы на квартиру и расплатилась наличкой, которую я ей сам и дал. Надоело, значит, в перемирие играть. Устрою я тебе войну, сама напросилась.

На обратном пути к городу Виола все же перезванивает.

— Я еду к тебе, — прерываю ее оправдательные бормотания.

— Я не в Гатчине.

— Знаю, — отвечаю коротко и сбрасываю вызов.

***

Эту дверь открываю своим ключом и без приглашения захожу. Первым делом обращаю внимание на обстановку, свидетельствующую о переезде: повсюду сумки, коробки, мебель в полусобранном состоянии.

Вышедшую из комнаты Виолу одариваю хмурым взглядом и иду к Рустаму, который с упоением разрисовывает фломастерами деревяшку. Мальчик, заметив меня, улыбается и сразу бросает свое увлекательное занятие. Испытываю непередаваемые ощущения, когда беру его на руки и он весело смеется.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я тоже раз тебя видеть, — говорю сыну.

Я еще некоторое время общаюсь с ним, прохаживаясь по комнате, пока Рустам не переключается обратно на свои игрушки. Теперь черед его мамочки…

- Что ты, бл*дь, устроила? — цежу сквозь зубы, но Виола не проявляет ни капли раскаяния.

— Я сделала, как ты хотел. Телефон, извини, не слышала. Рабочие приходили.

— Брось, ты же специально.

— Нет! — горячо возразила девушка. — Я была очень занята. Мне жаль, что ты напрасно мотался в пригород.

— Да при чем тут, мать его, пригород! — я хотел закричать, но из-за Рустама сдерживался. — Ты заставила меня переживать за вас! Допустим, с телефоном правда. Но скоропостижный переезд как объяснишь? Только не заливай про мои желания. Ты явно торопилась все сделать без моего участия.

— Верно, — не стала отрицать Виола. — Тебя и так слишком много в моей жизни, поэтому по возможности я буду избегать твоего присутствия.

— Да что у тебя в голове?! — я со злости долбанул по стене, но потом опомнился и посмотрел на сына. Вроде не испугался. — Ты от меня не избавишься.

— А я и не стремлюсь. Но и слепо подчиняться не собираюсь. Я знала, что ты по-максимуму захочешь контролировать все, что связано с квартирой. Поэтому решила ничего не рассказывать. И впредь буду поступать так же, ведь моих просьб ты не слышишь!

— Каких просьб?!

— Не давить, идти на уступки. Ты звонишь и сообщаешь, что приедешь! Не спросив, а удобно ли мне? Настаиваешь на переезде, ставишь условия, а если я против — угрожаешь. Ты с чего-то решил идти со мной покупать мебель. Зачем?!

— В моей квартире тоже должна быть детская, а я не знаю, что выбрать.

Виола даже смутилась от моего признания, но быстро взяла себя в руки.

— Ладно, пускай, но можно ведь и попросить о помощи, а не ставить перед фактом.

— А ты согласишься? — мне тоже было, что сказать. — Тебе ведь так неприятно мое общество! Дай волю, ты бы меня обратно в тюрьму загнала, лишь бы не портил твою устоявшуюся жизнь. Но, знаешь, я здесь не ради тебя. У Рустами должна быть семья, а для этого, дорогая, надо проводить время вместе.

— Не так много.

Как же она меня бесит.

— Я больше года его жизни пропустил! Благодаря тебе!

— Можно подумать, в тюрьме вы бы часто виделись!

И тут меня понесло. Я знал лишь один способ, как ее заткнуть и хоть немного самому выпустить пар.

Схватил Виолу, вытащил в прихожую и прижал к стене. Естественно, она вырывалась и тихо ругалась, куда ж без этого. Но хрупкое тело уже было в моей власти: я сжал ее горло, схватил кисти рук, придавил своим весом, обездвиживая.

— Отпусти…пожалуйста…отпусти, — шепчет девушка, но я усилил хватку на шее, прекрывая ей кислород.

Я должен быть сосредоточен. Должен управлять ситуацией. Должен…Черт! Похоть завладевает разумом от вида моей беззащитной жертвы.

Даю Виоле сделать судорожный вздох и ловлю его губами. Давно забытые ощущения взрываются ослепительным удовольствием, вырывая приглушённый стон. Скучал, врать не стану. Идеальней любовницы у меня не было, поэтому я отчаянно жажду ответной реакции. Размечтался. Вяло и без особого рвения Виола уклоняется от моих поцелуев. Мы оба знаем, что из-за Рустама я не могу особо разгуляться, так же как и она не может устроить настоящую истерику.

Всасываю нежную кожу на шее, заставляя девушку вздрогнуть.

— Да-а, я помню, как тебе нравится, — шепчу и ставлю новую метку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Звонок в дверь прерывает мое увлекательное занятие.

— Кого-то ждешь?

— Да, — усмехается Ви.

И судя по довольству в ее глазах, я, кажется, догадываюсь кто наш гость. Сам открываю дверь и пропускаю Женю внутрь. Мы не здороваемся, не обмениваемся рукопожатиями, лишь оценивающе смотрим друг на друга, а потом на растрепанную Виолу. Мне в челюсть прилетает нехилый такой удар. Ожидаемо. И больно, черт побери.