Китай - Эдвард Резерфорд

братишкой, чего бы это ни стоило. Потому что ты его любишь. Потому что ты хорошая. Я счастлив!

– А мне повезло, что у меня такой муж! – воскликнула Мэйлин и выложила ему все свои страхи в отношении Ньо.

– Плохо дело, – согласился он.

– Он такой упрямый, – объяснила Мэйлин. – Помнишь шрам у него на лице? Он заработал его еще в детстве. Один из мальчишек постарше позволил грубость по отношению к моему отцу. Сказал, что он нищий и тупой, а остальные ребята рассмеялись. И тут Ньо ринулся в драку, хотя парень был вдвое крупнее. Ньо сбил его с ног, но тут его противник нащупал на земле какую-то деревяшку и наотмашь ударил Ньо по лицу. Шрам до сих пор виден.

– Смелый поступок.

– Да. Но если он считает себя правым, то все остальное вылетает из головы. Никогда не знаешь, что он выкинет в следующий момент.

– Вам будет трудновато встретиться еще раз, – сказал Младший Сын. – Даже я вам тут не помощник. – Он просиял. – Но я могу поговорить с ним вместо тебя. Мне-то никто не запрещает. Может, он ко мне прислушается.

– Ты на самом деле поговоришь с ним?

– Сегодня же после обеда, если хочешь.

Она бросилась ему на шею. Вообще-то, нельзя проявлять чувства на людях, но в тумане их никто не видит. Они пошли дальше и почти добрались до мостика.

– Я хочу кое-что тебе сказать.

– Еще плохие новости?

– Хорошие. Ну… то есть я пока не уверена… – Мэйлин замялась. – Не совсем уверена… Но думаю, ты скоро станешь отцом.

Его лицо расплылось в улыбке.

– Правда?

– Не могу обещать, что это будет сын…

– Мне плевать, если родится дочка, похожая на тебя!

– Почему ты всегда такой добрый? – Она, разумеется, не поверила мужу.

Ни одна семья в Китае не хотела рождения девочки. Все поздравляли с рождением мальчика, а если появлялся на свет младенец женского пола, то просто молчали или бормотали что-то типа «в следующий раз получится». Как-то она даже слышала, как один мужчина выразил сочувствие отцу новорожденной девочки: «Мне жаль, что вам так не повезло».

– Я ничего не имею против девочек. Если не будет девочек, то и детям неоткуда будет взяться. Это же очевидно. Не будет будущих матерей. Глупо, что все хотят мальчиков.

Она кивнула и призналась:

– Я всегда мечтала о малышке, но никогда никому не говорила, а то на меня рассердились бы.

Они взошли на мостик. Туман рассеивался, видны были перила и серая вода внизу.

Когда они вернулись домой, староста еще не ушел, но более или менее проснулся и теперь, развалившись на большом диване, пил чай. Их встретила Матушка. Она стояла в проходе, гневно уставившись на сына и невестку, а потом обратилась к Мэйлин:

– Где тебя носило? – Такое впечатление, что она готова была взорваться от гнева.

– Я гуляла с мужем, – кротко произнесла Мэйлин.

– В тумане? Лгунья!

– Нам нужно кое-что обсудить, – сказал Младший Сын, дождался, пока мать не переведет на него полный злости взгляд, и чуть помолчал. – У моей жены будет ребенок.

Они оба смотрели, как та с подозрением прищурилась. Она им поверила? Если это неправда, то ее выставят полной дурой. А это очень опасная затея. Но если это правда…

Матушка перевела взгляд на Мэйлин, а потом раздался ее голос, в котором сквозила пугающая холодность:

– Удостоверься, Мэйлин, что это мальчик.

Младший Сын вернулся только под вечер. Он ездил в соседнюю деревню по делам. Туман рассеялся несколько часов назад, и теперь деревенька, рисовые поля, пруд для уток и хребты, защищавшие их с обеих сторон, купались в лучах полуденного солнца.

Из-под широкой соломенной шляпы, которую Младший Сын надел для защиты от солнца, сверкала улыбка. С того туманного рассвета все шло просто чудесно. И теперь осталось выполнить только одно задание, чтобы идеально завершить, как ему казалось, возможно, один из лучших дней в его жизни.

Ему нужно осчастливить жену, уговорив этого юного дурня не сбегать в большой город и не ввязываться в неприятности. Это будет непросто. Но он не боялся сложностей. При мысли о том, как лицо Мэйлин озарится от радости, если он справится со своей миссией, Младший Сын с легкой душой пустился в путь. Всю дорогу он репетировал мудрые увещевания.

Проходя мимо маленького алтаря у входа в деревню, он потянулся через плечо, чтобы стряхнуть пыль со своей косички, затем одернул куртку. Ему следует сохранять спокойную властность, которая должна исходить от него сегодня. Идя по переулку, он вежливо поприветствовал нескольких жителей деревни, следя за тем, чтобы они с уважением отвечали на приветствия.

Младший Сын подошел к дому родителей Мэйлин и постучался. Дверь тут же открыл ее отец и поклонился низко и почему-то встревоженно.

– Я пришел увидеться с этим юношей, Ньо, – объяснил Младший Сын. – Мэйлин просила поговорить с ним.

– Ох! – Тесть выглядел огорченным. – Мне очень жаль. Очень-очень. – Он снова склонил голову. – Ньо тут нет.

– Он скоро вернется?

– Он уехал еще до полудня. – Теперь отец Мэйлин качал головой. – Уехал в большой город. Не вернется. – Он с грустью взглянул на зятя. – Думаю, возможно, мы его больше никогда не увидим.

* * *

Красное солнце висело в вечернем небе. Опираясь на палку из черного дерева, старый господин Цзян смотрел, стоя у старинного родового особняка, вниз, где у подножия склона раскинулась долина, по которой протекала Хуанхэ, Желтая река, шириной почти милю, напоминавшая огромный золотой поток лавы.

Желтая река. Ее воды были чистыми у истока. Но затем река текла через регион, куда в течение многих лет ветры из пустыни Гоби приносили песчаную почву, известную как лёсс, в результате чего образовалось обширное оранжево-коричневое плато и воды реки, перемешиваясь с песком, приобретали желтый цвет. Здесь, в провинции Хэнань, в самом сердце старого Китая, вода все еще оставалась желтой и была такой еще сотни миль на пути к морю.

Четыре тысячи лет назад легендарный император Юй научил свой народ, как управлять могучей рекой, углублять русло и орошать землю. Это было истинным началом величия Китая, подумал старик.

Конечно, как и во всем, нужна бдительность. Дело в том, что из-за огромных отложений ила Хуанхэ постоянно образовывала новое русло. Невооруженным глазом это незаметно, потому что с сезонным подъемом и спадом уровня воды с обеих сторон образовывались новые берега. Фактически поток сейчас был выше, чем окружающая местность. Каждые десять лет требовалось углублять дно и поддерживать реку. Очередные работы предстояли через пару лет.

Но его уже не будет, подумал старик и улыбнулся.

Он радовался, что в последний вечер жизни – по крайней мере, в этом воплощении – так красиво.

План весьма прост. Он дождется темноты и, когда все в доме уснут, примет яд. Яд спрятан в спальне в миниатюрной коробочке, которую только он умеет открывать. Отравляющее вещество подобрано со