Китай - Эдвард Резерфорд

– Мы их поймаем и накажем. Если нужно, казним.

– Ох! – Цзян начал понимать, что это будет нелегкое задание.

Отказаться от взяток самому – одно, а стать врагом у половины чиновников на побережье – это совсем другое. Это дурно скажется на его карьере.

– У вас не будет друзей, молодой человек, кроме меня и императора.

Шижун склонил голову и подумал: может, притвориться, что он внезапно заболел, поскольку именно так сделал бы любой другой юноша, который ждал бы своей очереди на чиновничий пост. Нет, он так не поступит.

– Ваш слуга очень польщен. – Затем, несмотря на холодный ужас, который разрастался внутри, любопытство подтолкнуло его задать еще один вопрос: – Как вы будете бороться с пиратами, ваше превосходительство? С заморскими варварами?

– Я пока не решил. Посмотрим, когда доберемся до побережья.

Шижун снова склонил голову:

– У меня есть одна просьба, господин эмиссар. Могу ли я увидеть отца?

– Немедленно отправляйтесь к нему. Или похоро`ните, или попрощаетесь. Ему будет приятно, что вы получили такой пост. Но вы не должны задерживаться у него. И хотя долг предписывает оставаться и оплакивать отца, придется немедленно отправиться на побережье. Считайте это приказом самого императора.

Шижун не знал, что и думать, пока они с Воном возвращались в дом господина Вэня. Он понимал лишь одно: нужно поспать и на рассвете снова отправиться в путь.

На следующее утро он с удивлением обнаружил, что Вон оседлал лошадей и готов ехать с ним.

– Он проводит вас до Чжэнчжоу, – сообщил господин Вэнь. – Вы должны постоянно практиковаться в кантонском.

Его старый учитель обо всем позаботился.

К вечеру Мэйлин охватил страх. Никто ей ничего не сказал. По крайней мере, пока. Она сделала все, что велела свекровь. Днем старшая женщина пошла к соседям, и Мэйлин перевела дух. Мужчины были в бамбуковой роще на холме. Ива отдыхала. Учитывая ее положение и богатство ее семьи, она могла себе это позволить. Мэйлин осталась наедине со своими мыслями.

Сохранит ли сестрица Ива ее секрет? Узнала ли свекровь про утренний визит Ньо? Обычно мать мужа знала все. Возможно, ей уже уготовано какое-то наказание.

Еще Мэйлин волновалась из-за следующего утра и проклинала себя за глупость. Почему она пообещала Ньо увидеться?

Разумеется, потому, что любит его. Он же ее младший братишка! Но что за дьявол в нее вселился? Она даже не поговорила с мужем, которого любила еще сильнее, чем братишку. А от Матушки и муж не защитит. По китайским традициям молодые жены не могут ослушаться свекрови.

Лучше никуда не ходить. Мэйлин это знала. Ньо поймет. Но она же дала слово. Может, Мэйлин и бедная, но она гордилась тем, что никогда не нарушала обещаний. Может, все дело в том, что она и ее семья не пользовались уважением в деревне, а потому верность своему слову с самого детства была предметом гордости.

Как она вообще это сделает? Даже если удастся ускользнуть из дому, каковы шансы вернуться так, чтобы никто не заметил ее отсутствия? Ничтожны. И что тогда? Ее неминуемо ждет самое ужасное наказание.

Хотя, может, один способ и есть. Один-единственный. В этом вся проблема.

Вечер начался нормально. Семья мужа владела лучшим домом в деревне. За главным двором располагалась большая центральная комната, где, как обычно, все они собрались. Напротив Мэйлин на широкой скамейке сидели Ива со своим мужем, Старшим Сыном. Несмотря на его поджарое тело и руки, все еще грязные после работы и слишком кряжистые, чтобы соответствовать утонченности Ивы, они оба не тушевались под взглядом его матери. Старший цедил хуанцзю[13] и время от времени обращался к жене. Когда Ива встречалась взглядом с Мэйлин, то на ее лице не читалось ни следа вины, ни причастности. Повезло же Иве. Ее научили не выражать никаких эмоций.

Мэйлин сидела на скамейке рядом с Младшим Сыном. Наедине они обычно много болтали, но знали, что сейчас лучше помалкивать, иначе его мать заткнула бы их не терпящей возражений фразой: «Ты слишком много говоришь с женой». Но со своего места Матушка не могла видеть, что Мэйлин осторожно касалась руки мужа.

Односельчане считали его недалеким. Он был ниже брата, очень трудолюбивый и всегда казался довольным до такой степени, что вскоре получил прозвище Улыбаха, которое предполагало, что он несколько простодушен. Но Мэйлин знала мужа с другой стороны.

Конечно, он не был честолюбивым или умудренным опытом, иначе никогда не взял бы Мэйлин в жены. Но он был не глупее остальных. А еще добрый. Они женаты всего полгода, а Мэйлин уже влюбилась в него.

У нее не было возможности рассказать о Ньо с тех пор, как муж пришел. Мэйлин не сомневалась, что он будет умолять ее не ходить на встречу с братом, просто чтобы сохранить мир в семье. И как же ей поступить? Ускользнуть на рассвете, не предупредив мужа?

В дальнем конце большой комнаты старый господин Лун играл в маджонг[14] с тремя соседями.

Господин Лун всегда был очень спокоен. В круглой шапочке, с небольшой седой бородкой и длинной тонкой косичкой, этот старик напоминал доброго мудреца. Теперь, когда подросли двое сыновей, он был доволен тем, что отошел от дел и оставил бо́льшую часть тяжелой работы им, хотя по-прежнему следил за полями и собирал ренту. Когда он ходил по деревне, то раздавал ребятишкам сладости, однако, если родители этих же ребятишек ему задолжали, выбивал то, что ему причиталось. Господин Лун был неразговорчив, но если начинал беседу, то обычно для того, чтобы дать понять, что он богаче и мудрее своих соседей.

– Один купец сказал мне, – заметил он, – что видел комплект для игры в маджонг из слоновой кости.

У него самого игральные кости были из бамбука. Бедняки обычно использовали бумажные карты.

– Ох, господин Лун, а вы не хотите купить комплект из слоновой кости? – вежливо поинтересовался один из соседей. – Смотрелось бы очень изысканно.

– Не исключено. Но я лично такого пока не видел.

Они продолжили партию. Его супруга молча наблюдала с соседнего стула. Ее волосы были туго зачесаны назад, подчеркивая высокие скулы, суровые глаза пристально смотрели на кости. Выражение лица, казалось, говорило: будь она на месте мужа, у нее получилось бы лучше.

Через некоторое время она повернулась к Мэйлин:

– Сегодня на улице видела твою мать. – Глаза сверкнули злобой. – С ней был паренек. Хакка. – Она помолчала, а потом добавила с неприязнью: – Да твоя мать и сама хакка.

– Моя бабка была хакка, – возразила Мэйлин, – а мать хакка лишь наполовину.

– Ты первая хакка в нашей семье, – холодно продолжила свекровь.

Мэйлин потупилась. Посыл был ясным. Свекровь намекала, что знает о визите Ньо, и ждала признания. Должна ли она это сделать? Мэйлин знала: лучше сказать.