Разбитое Стекло - Тамора Пирс

Драконица пылала, серебряное пламя собранной со всей округи магии трепетало на её поверхности. Сквозь эти волны сиял скелет, яркий как настоящее серебро, состоявший из тонких как иглы костей, которые поддерживали элегантную форму драконицы. Вокруг этих костей было закручено более жаркое, сине-белое пламя чистой молнии, двигавшееся потоками подобно крови. Молния сияла в маленьких круглых выпуклостях, которые служили ей глазами, блестела вдоль её зубов, и вилась вдоль её раздвоенного языка.

Трис вздохнула, цепляя свои очки обратно на нос:

— Не знаю, смог ли бы он вообще убить тебя.

Драконица пожала плечами, её магическая кожа плавно вздымалась по мере её движения.

— Это не твоя молния, ‑ указал Нико. Будучи её наставником, он был знаком со всеми формами магии Трис лучше кого-либо другого.

— Нет. Я свою применила уже после того, как дракон оторвался от стеклодувной трубки, ‑ признала Трис.

— Думаешь, это его? Кислуна? ‑ спросил Нико.

Драконица подковыляла к Трис, и спустилась девушке на колени. Там она свернулась клубком как кошка.

— Я думала, что молниевые маги либо обучаются контролировать себя прежде, чем достигают моего возраста, либо погибают, ‑ тихо ответила Трис. ‑ Именно это ты мне и рассказывал. ‑ Она провела рукой вдоль позвоночника драконицы. Существо отозвалось на поглаживание Трис чистой музыкальной нотой, тягучим тоном, который можно получить, проведя пальцем по кромке заполненного водой стакана. Девушка улыбнулась: ‑ Это ты так мурчишь? ‑ спросила она. Звон возникал каждый раз, когда она проводила пальцами драконице по спине. Он звучал сначала низко, потом высоко, и мелодия становилась всё мягче и мягче, пока наконец не утихла. ‑ Думаю, она заснула, ‑ прошептала Трис Нико. ‑ Я назову её Чайм[6].

Нико всё ещё рассматривал молниевую кровь Чайм.

— Действительно, если этот Кислун Уордэр был рождён с молниевой магией, то не дожил бы до взрослого возраста, не овладев ею, ‑ указал он, поглаживая костлявым пальцем усы. ‑ Тут должно быть какое-то объяснение.

— Можешь попробовать его отыскать, ‑ ответила Трис. Она говорила тихо, не желая разбудить драконицу. ‑ У тебя будет время после конференции?

Нико прочистил горло:

— Вообще-то, это я и хотел с тобой обсудить.

Трис подняла брови в ожидании.

— Мы… эм… сегодня проголосовали, ‑ объяснил Нико, одёргивая обшлаги рукавов. ‑ Ты же знаешь, что время от времени маги собираются вместе, чтобы провести всеобъемлющее исследование какого-то конкретного вида магии.

Трис это знала. Она имела дело с результатом подобного исследования в течение последних четырёх лет — субстанцией, которая после долгих лет исследований горстки магов позволяла создавать лекарства от болезней.

— Эта конференция — из таких? ‑ спросила она.

— Теперь — да, ‑ ответил Нико. ‑ В порыве магического братства и взаимной привязанности было решено, что мы все будем работать вместе над созданием величайшего компендиума провидческой магии, какой когда-либо был написан — окружающей и академической, прозрения истины, прозрения прошлого, прозрения на воде, на огне…

— На ветре? ‑ жадно спросила Трис. ‑ Ты напишешь о прозрении на ветре? ‑ Она знала, что некоторые маги были способны видеть образы в ветре — проблески вещей, которых ветер касался. Сама будучи неравнодушной к ветрам, Трис думала, что обучиться способности видеть через них будет весьма полезно. Проблема была в том, что Нико, величайший провидец из всех, кого она знала, не умел этого делать сам, и не мог научить этому её. ‑ Кто из вас этим владеет? Можно мне с ней встретиться? С ним?

Нико вздохнул:

— У нас нету видящего в ветре. Очень не хотелось бы эту тему опускать… Полагаю, мы могли бы откопать то, что уже было когда-то написано на эту тему, хотя было бы здорово, если бы у нас был кто-то, кто может об этом писать, исходя из личного опыта.

Трис тяжело осела на табурете:

— Ох…

— Прозрение на ветру — это очень трудно, Трис, ‑ мягко сказал Нико. ‑ Это как прозрение будущего. На тебя обрушиваются тысячи образов — да что там, просто фрагментов. Они сводят с ума многих из тех, кто пытается это делать.

— Ты научился прозревать будущее, ‑ указала Трис.

— И немалое число людей уведомили меня, что считают меня безумцем, ‑ очень сухим голосом ответил Нико.

— Нико! ‑ закричал кто-то внизу. ‑ Ты что, всю ночь будешь прятаться? Мы изнываем от голода. И Лайщилд[7] не хочет ничего обсуждать, пока мы не выберем того, кто будет составлять алфавитный указатель!

— Итак, началось, ‑ устало произнёс Нико, разглаживая своё одеяние. ‑ Мы можем остаться здесь на десятилетия. ‑ Он задержался, чтобы нежно погладить Чайм. ‑ Ты всегда можешь спустить её вниз, чтобы отвлечь моих коллег, ‑ с надеждой в глазах предложил он. ‑ Ты сможешь познакомиться с некоторыми из других магов.

— А ещё я всегда могу оторвать мои уши от моей головы, ‑ ответила Трис. ‑ Будет так же весело. Ты же знаешь, я ненавижу вечеринки.

Нико вздохнул:

— Ты всегда была для меня слишком здравомыслящей. Проверь завтра этого Уордэра, ‑ напомнил он. ‑ Убедись, что у него есть наставник.

А́нтону Тинас согласился дать Кислуну место в мастерской, но оно не включало в себя жильё. Маленьких помещений по бокам мастерской едва хватало на то, чтобы разместить самого старика, его жену, их младшую дочь, и её мужа. Судя по звуку перебранок, Кислун даже не был уверен, что там было место для молодой пары. И там уж точно не было места для Киса.

В конце рабочего дня Кис закрыл мастерскую. Пожелав доброй ночи А́нтону, он пошёл вниз по Улице Стекла в сторону своего дома, который находился в увеселительном округе, известном как Капик. Жильё было не из лучших, поскольку в квартале проживало немало людей, которые считали воровство видом искусства, но там было интересно — и дёшево. Ученики и молодые подмастерья, такие как Кис, могли позволить себе цены Капика, и получали развлечения бесплатно. Жители и гости квартала покрывали весь спектр представлений, и все были собраны под именем яскедаси: маги победнее, актёры, музыканты, акробаты, танцоры, иллюзионисты, певцы, игроки, и гадалки. Другие жители и работники включали в себя самых что ни на есть преступников; слуг и поваров во множестве ресторанов, театров, постоялых дворов, кофеен и чаёвен; и клерков, которые работали во множестве лавок, продававших всё и вся: одежду, сувениры, украшения, произведения искусства, цветы, и музыкальные инструменты.

Кису нравился Капик. Здесь было на что посмотреть и что поделать, каким бы поздним ни был час. Все приходили сюда рано или поздно: иностранцы, дворяне, ученики, и купцы, мужчины и женщины — они кочевали от одной достопримечательности к другой. Медленная речь, периодические заикания и лёгкая неуклюжесть Киса оставались незамеченными в квартале, где у нищих не хватало конечностей, а у жителей победнее — зубов. Никого не беспокоило то, что он мало говорил. Здесь ценились хорошие слушатели. И что самое