Дело небрежного купидона - Эрл Гарднер

– Именно за это мне платят жалованье, мистер Мейсон, – сказал Болтон. – Я могу заявить без лишней скромности, что спас для компании много сотен тысяч долларов. В своей области я специалист высокого класса.

– Я это понял, – сказал Мейсон. – Кстати, в портфеле у вас случайно нет диктофона?

Болтон замер от неожиданности.

– Я жду ответ, – сказал Мейсон.

– Что ж, – после некоторого колебания проговорил Болтон. – Я взял себе за правило добиваться абсолютной точности своих отчетов, ну а для того, чтобы не забыть чего-нибудь при воспроизведении бесед с разными людьми, я должен проверять каждое слово.

– Понятно, – усмехнулся Мейсон. – Вы желаете, чтобы наша беседа была записана?

– Да.

– Насколько я понимаю, – сказал Мейсон, – супруги Ансон были приглашены в гости и не имели никакого отношения к поданной на стол пище?

– Миссис Ансон этого не говорила, – ответил Болтон.

– А вам бы хотелось, чтобы она это сказала?

– Да.

– После чего вы начнете спрашивать у нее, сколько времени она находилась в доме до того, как накрыли стол, где находилась пища и так далее?

– Вполне возможно.

– Вы расследовали это дело?

– Я беседовал с разными свидетелями.

– Вы разговаривали с членами семьи Арлингтон?

– С некоторыми из них.

– Обсуждали детали?

– Да.

– И вы спрашивали у них, где находилась пища до того, как ее подали на стол?

– Как я понял, Сельма Ансон, ваша клиентка, добровольно вызвалась помогать накрывать на стол.

– Что ж, – сказал Мейсон. – В таком случае, мне кажется, необходимо уравнять наше положение, прежде чем я приму участие в беседе, по ходу которой моей клиентке придется отвечать на вопросы.

– Я не совсем вас понимаю. Что вы имеете в виду?

– Думаю, сначала я хотел бы сам поговорить с некоторыми свидетелями.

– Это было бы весьма неудобно, поскольку займет много времени и…

– В таком случае, – улыбнулся Мейсон, – поскольку вы носите с собой диктофон, беседуя со свидетелями, вы можете дать мне прослушать записи разговоров.

– О чем вы говорите? – возмущенно воскликнул Болтон. – Магнитофонные ленты являются моей собственностью. Я не разрешу никому их слушать!

– Многое ведь зависит от того, – заметил Мейсон, – как вы сформулировали вопросы, использовали ли вы наводящие вопросы, не вкладывали ли собственные идеи в головы тех, кого спрашивали, или изо всех сил старались быть беспристрастным.

– Я работаю по-своему. И вы мне не указчик, мистер Мейсон.

– В таком случае никакого заявления не будет, – пожал плечами Мейсон.

– А вот это не очень умно с вашей стороны, – сказал Болтон. – Мы проводим совершенно объективное расследование полученного нами сигнала. Существуют две возможности: самоубийство и убийство. Ваша клиентка должна быть заинтересована в том, чтобы мы получили правдивую информацию о некоторых фактах.

– Вы заметили, – произнес Мейсон, – что я не указываю, как вам следует поступать? И вы не учите меня, мистер Болтон. Договорились? Что касается меня, интервью закончилось.

Сельма Ансон хотела было что-то сказать, но Мейсон предостерегающе поднял руку. На щеках Болтона проступил румянец, глаза его злобно блеснули.

– Разговор закончен! – повторил Мейсон. – Полагаю, вы поняли? Если нет, у вас имеется магнитная запись, чтобы оживить память. Мы же со своей стороны пожелаем вам всего доброго, мистер Болтон.

– Вы не можете меня так просто прогнать! – заявил Болтон.

– Почему?

– Я или получу заявление от вашей клиентки, или заставлю ее отказаться отвечать на мои вопросы!

– Она вовсе не отказывается отвечать на ваши вопросы, – ответил Мейсон. – Это я отказываюсь продолжать нашу беседу в данный момент. Мне необходимо оценить данные, которыми вы располагаете, до того как я посоветую моей клиентке отвечать на вопросы. Только после этого она ответит, не раньше. Вы поняли меня?

– Это нечестно!

– Я не спрашивал, честно это или нет. Я спросил, понятно ли вам?

– Хорошо, я понял, – процедил Болтон.

– Благодарю, – улыбнулся Мейсон. – Больше не смею вас задерживать.

Болтон вскочил со стула, схватил «дипломат» и сказал:

– Вы будете жалеть об этом до конца дней своих, Мейсон. У меня достаточно доказательств, и я практически готов сделать отчет для компании. Он будет весьма неблагоприятным для вашей клиентки. Ее отказ отвечать на вопросы, отказ объяснить некоторые обстоятельства, по-моему, является достаточно красноречивым.

– Какие еще обстоятельства? – спросил Мейсон.

– Полагаю, – сказал Болтон, – вам еще неизвестно, что ваша клиентка покупала мышьяк?

– Покупала мышьяк? – переспросил Мейсон. – Вы уверены?

– Конечно, уверен, – заявил Болтон. – На протяжении некоторого времени она маскировала свои преступные планы, притворяясь, будто увлекается изготовлением чучел птиц. Один из лучших способов сохранить в целости и сохранности птичьи шкурки, чтобы не выпадали перышки, – это обработать их мышьяковыми препаратами. В продаже имеется специальное средство, называемое фетерферм, которое используется для этой цели. До смерти мужа Сельма Ансон покупала фетерферм в больших количествах. Вероятно, вам будет интересно услышать, что после смерти мужа миссис Ансон полностью утратила интерес к изготовлению чучел. Во всяком случае, в том месте, где она раньше приобретала фетерферм, после гибели Вильяма Ансона она не купила ни одной баночки. Возможно, вам угодно это объяснить, мистер Мейсон?

Мейсон посмотрел на Сельму Ансон. У той дрожали губы. Подойдя к дверям кабинета, Мейсон сказал:

– Я это объясню в свое время, но не потерплю того, чтобы вы являлись ко мне в кабинет под предлогом сбора информации, а на деле обвиняли мою клиентку!

– Не вам учить меня, как я должен проводить расследование! – воскликнул Болтон.

Мейсон расправил плечи и встал между Болтоном и Сельмой Ансон.

– Вон! – сказал он Болтону.

– Вы пожалеете об этом. Я…

– Вон!

– Очень хорошо, – сказал Болтон. – Ваши поступки убедили меня, что никаким самоубийством и не пахнет, что Вильям Ансон был убит и вам это хорошо известно…

– Вон! – закричал Мейсон и шагнул вперед.

Болтон поспешно отступил, распахнул двери и вышел из кабинета.

Мейсон закрыл дверь. Сельма Ансон достала из сумочки носовой платок и расплакалась. Мейсон посмотрел на Деллу Стрит, поднял телефонную трубку и сказал:

– Я хочу, чтобы нам не мешали ни при каких обстоятельствах, Герти. И мы никого не сможем принять до тех пор, пока я не скажу.

Адвокат вернулся к своему вращающемуся креслу, уселся в него и сочувственно произнес:

– Успокойтесь, миссис Ансон. Этот человек специально старался вывести вас из равновесия, чтобы добиться какого-нибудь неосторожного заявления.

– Он разбил мою жизнь, – вздохнула она.

– Все будет хорошо, – успокоил ее Мейсон с сочувствием в голосе. – Мы не знаем, сколько времени в нашем распоряжении до того момента, как вмешается полиция. Поэтому расскажите про фетерферм.

– Господи, – сказала Сельма Ансон. – У меня даже в мыслях никогда не было, мистер Мейсон…

– Я понимаю, – сказал адвокат. – Болтон подготовил информацию и взорвал бомбу. Именно на это он и рассчитывал… А теперь расскажите решительно все, что вам известно.

– Когда Билл был жив, – сказала она, – он вечно занимался делами по продаже недвижимости, разъезжал, с кем-то встречался, а я целыми днями оставалась одна. У нас был прекрасный дом с большим садом, где водилось множество птиц. Сначала я наблюдала за ними в бинокль, а потом ради интереса стала набивать чучела наиболее красивых экземпляров. Стоило мне заметить необычную птаху, и я принималась за ней охотиться…

– Как? – поинтересовался Мейсон.

– В пределах города я не могла пользоваться ружьем, поэтому установила в саду множество ловушек. Если попадались птицы, которые у меня уже были, я их выпускала. Этот человек совершенно прав. Я покупала фетерферм. Препарат мне рекомендовали в магазине, где я брала все необходимое для моих занятий.

– Много раз вы покупали фетерферм? – спросил Мейсон.

– Я не считала. Несколько раз.

– А после смерти вашего мужа?

– После смерти Билла я многое увидела в ином свете. В мои ловушки попалось несколько птичек, чучела которых я хотела иметь, но, когда я достала их из силков и подержала в руках, у меня не хватило духа свернуть им шейки. До этого я вела себя довольно безжалостно. Меня так увлекло мое хобби, что я ни о чем другом просто не думала… Понимаете, ведь это самые обычные пичуги. Подумаешь, рассуждала я, что изменится от того, что одной станет меньше…

– То есть после смерти вашего мужа вы охладели к этому занятию?

– Я полностью отказалась от него… Скажите, мистер Мейсон, когда вы объясняли, что такое слежка в открытую, вы располагали какой-нибудь информацией?