Наследник - Алексей Кулаков

- Уф!..

В очередной раз пихнув от себя одеяльце и задрав до середины бедер длинную полотняную "ночнушку", Дмитрий блаженно улыбнулся и поболтал в воздухе худыми ногами. От близкой стены приятно веяло прохладой, потяжелевшие веки и легкая истома сложились вместе в сладкую дремоту, и полностью отдаваясь ее ласковым объятьям, он мельком подумал - как бы было хорошо, взять да и вздохнуть полной грудью свежего воздуха...

Пришедший сон был ярким, красочным, и при этом абсолютно незапоминающимся - куда-то шел, с кем-то игрался, от кого-то бежал. А еще, почему-то, сильно мерз. Наверное, именно поэтому он, по-прежнему находясь в полусне, вначале пошарил руками рядом с собой, потом чуть поодаль, в поиске теплого меха - но так ничего и не нашел. Зато проснулся. Причем уже стоя на ногах, и крепко прижимая к своей груди то самое одеяло, что столь долго и безрезультатно искал. Похлопал глазами, окончательно приходя в себя, настороженно прислушался к дыханию сиделки и замер, обдумывая внезапно пришедшую мысль. О том, сколько же ему еще изображать из себя живое бревно, покорно принимающее всю ту гадость, что его пичкают под видом лекарств? Бояться лишний раз пошевелиться, выгадывать редкие моменты свободы, терпеть слабительное и ртуть в "лекарствах"?..

"Да пошло оно все!!!".

Мальчишеская фигурка размытой бесшумной тенью скользнула к выходу из светлицы, осторожно приоткрыла дверь и исчезла. Каменная плитка холодила нежную кожу ног, в воздухе появились новые ароматы и отчетливые сквозняки, а сумрачные коридоры и переходы оказались вдруг чем-то знакомым и привычным - сколько раз он бегал тут, не даваясь в руки нянькам и уклоняясь от встречи со стражниками?.. А вот тут даже два раза падал, расшибая коленку и локоть в кровь, пока не привык огибать торчащий из стенки выступ. Вон за ту дверь его никогда не пускали... Вернее, не пускал огромный навесной замок на ней, и два здоровяка с саблями при ней. Тот переход ведет в конюшни, а если свернуть здесь, то можно придти в псарни. Ступни мерзли все сильнее и сильнее, когда впереди показалась внешняя галерея кремля - а за ней, далеко-далеко впереди, светло-серая полоска утреннего неба. На тихие шлепки голых ног вскинулся придремавший было стражник, моментально стискивая в кулаке сабельную рукоять и самый краешек оружейного пояса. Сморгнул, удивленно округлил глаза, разглядев в мятущемся пламени факела низенькую тоненькую фигурку царевича, затем растерянно кашлянул и открыл было рот...

- Тсс!

И медленно его закрыл, повинуясь прижатому к детским пухлым губам пальчику, дополненному затем отрицательным покачиванием головы. Мальчик довольно кивнул, затем подошел к широким резным перилам, за которыми начинался внутренний двор Александровского кремля, и медленно-медленно вздохнул. Чуть-чуть потряс головой, словно прогоняя подступившую дурноту, или там головокружение, положил обе руки на дубовую плаху-балясину перед собой, и надолго замер живым изваянием. Шевельнулся он всего один раз - когда рядом с ним на каменные плитки упала шапка, а мужской голос тихо прогудел:

- Не стоит ножки свои студить, царевич. И вот еще.

На узкие детские плечи лег толстый и грубый кафтан, укрывший царевича от тоненькой шеи и до ног. Так они и встретили первую полоску рассвета: стражник без шапки и в исподней рубахе, внимательно поглядывающий перед собой и по сторонам, и юный наследник престола Московского, буквально утопающий во взрослой одежке...

Глава 3

Уже близился посад Москвы, когда навстречу полусотне постельничьих сторожей и охраняемому им крытому возку вымахнул одинокий всадник. Подлетел, твердой рукой осадив гнедого жеребца-трехлетку, почтительно поприветствовал предводителя маленького, но вполне грозного воинства, перекинулся парой-тройкой веселых фраз с десятком знакомцев, после чего пристроился на обочину, поближе к середине растянувшейся колонны. Не один. Увидеть друзей-приятелей он мог и попозже, а вот переговорить с младшим братом требовалось как можно быстрее, пока не набежали... Гхе, всякие. Прямо на конях они приобнялись, после чего москвич недовольно попенял:

- Я уж думал, завтра будете. Поздорову, Егорка!

- И тебе здравствовать, Спиридон. Как семья, все ли живы-здоровы?

Родственник вопрос понял правильно, в трех словах успокоив младшенького - большой московский пожар обошел стороной дружное семейство Колычевых. Совсем без убытков, понятное дело, не обошлось, но это все так, мелочи жизни. Оглянувшись по сторонам, старший брат понизил голос и подъехал поближе:

- Ты за свою долю хлеба не с кем не сговаривался? Или уже?

Родич непроизвольно вспомнил амбар, в котором три брата хранили годовой запас ржи и пшеницы, и коротко дернул головой:

- Нет.

- От и славно, от и хорошо!..

Облегченно вздохнув и расслабившись, Спиридон пояснил свою мысль:

- В городе опосля пожара глад начался. Пуд зерна уже втрое от старой цены стоит, да и тот долго у торговцев не залеживается. Свое да братца Васьки я вдвое продал - сглупил, чего уж там!.. Так хоть на твоем зерне отыграюсь. Еще сенцо хорошо пристроил, тут уж своего не упустил, хе-хе!

Увидев, как нахмурился и налился недовольством брат, глава семьи снисходительно пояснил свои действия:

- Не боись, Егорка! Я уж весточку до Тулы послал, чтобы сродственники нам припасов накупили. По старой цене, само собой! Так что все свое вернем, и в большом прибытке будем.

- Вот сразу бы так и говорил, а то...

Собеседников обогнал всадник в черных одеждах, тут же заинтересовав собой старшего брата.

- Ого, а лекаришка-то не совсем безнадежен! Неужто весь путь от Александровской слободы в седле проделал?

- Ну, так-то ему по чину полагается место рядом с царевичем. Только он всего единый день в возке и высидел - на следующее утро прямо с побудки коня себе просить стал. Вот так и доехал, потихоньку да полегоньку.

- Что-то он у вас квелый больно, хворает что ли?

- Есть немного.

Спиридон задумчиво огладил русую бородку, и опять подал жеребца поближе к брату, вымолвив едва ли не шепотом:

- Про царицу слыхал?

- Уж пять дней тому.

- Что говорят?

Теперь уже Егор незаметно оглянулся по сторонам:

- Всякое поговаривают, брате. Одни говорят - сама богу душу отдала, другие... Гм, не верят.

- Да уж.

Братья синхронно сняли шапки и перекрестили грудь.

- Так что?.. Ну, не томи!

Спиридон некоторое время ехал молча.

- Сам знаешь, царица и до того хворала. А как случился пожар, так государь ее вместе с чадами и челядью в село Коломенское сразу и отправил. Подале от московских страстей. Вот там, в един день и преставилась.