Свинцовый вердикт (сокращ.) - Майкл Коннелли

Я встал, вытащил из кармана визитную карточку, протянул ее Эллиоту:

— Здесь указаны все мои телефоны. Звоните в любое время.

Эллиот принял карточку, вглянул на нее. Дверь его кабинета открылась еще до того, как я приблизился к ней. Миссис Альбрехт радушно улыбнулась мне.

— Уверена, что мы еще встретимся, — сказала она.

Киско стоял, прислонившись к «линкольну», и курил.

— Быстро ты управился, — сказал он.

Я уселся в машину — на случай, если на парковке установлены видеокамеры и Эллиот наблюдает за мной.

Киско проделал то же самое.

— Похоже, тебя можно поздравить?

— Я сделал все, что мог. Скорее всего, новостей нам долго ждать не придется.

Киско вывел машину со стоянки и направил ее к воротам студии. Мне трудно было переключиться с мыслей о гонораре в четверть миллиона долларов на другие дела Винсента, однако работа есть работа. И я вытащил из сумки папки с другими делами.

На обложке каждой был аккуратно отпечатан адрес клиента: одна из них — женщина, обвиненная в непристойном поведении, — жила в Голливуде.

— Значит, так, — сказал я. — Поедешь по Мелроуз до Ла-Бри. Там остановишься. И давай-ка я пересяду на переднее сиденье. Не хочется, чтобы ты чувствовал себя просто водилой.

— Послушай, Мик, — произнес Киско, — мне нужно кое-что сказать тебе. Мы с Лорной… ну, мы собираемся пожениться.

Вообще говоря, я понимал, что они понемногу продвигаются в этом направлении. Мы с Лорной были друзьями пятнадцать лет и только потом стали мужем и женой — на один год. Брак наш оказался для меня разочарованием, такой же глупостью, как и все, что я делал в жизни. Мы быстро поняли, что ошиблись, и все-таки сумели остаться друзьями. И не было в мире человека, которому я доверял бы больше, чем Лорне.

— Ты ничего не имеешь против, Мик?

Я взглянул на него в зеркальце заднего вида:

— Я ведь не вхожу в это уравнение, Киско.

— Это понятно, просто мне нужно знать, что ты не против.

— Нет, не против. Но я должен сказать тебе кое-что, Киско. Лорна — одна из четырех самых важных в моей жизни людей. Ты, может быть, и весишь на семьдесят пять фунтов больше, чем я, но, если ты сделаешь ей больно, я найду способ сделать больно тебе. Ты ничего не имеешь против?

— Нет, Мик, не имею. — Он перевел взгляд на дорогу.

Некоторое время мы молчали. Киско то и дело поглядывал на меня в зеркальце.

— Что такое? — наконец спросил я.

— Ну, про твою дочь я знаю. Это один человек. Второй — Лорна. Вот я и пытаюсь сообразить, кто же двое других.

Прежде чем я успел ответить, у меня в ладони зазвучала электронная версия увертюры к «Вильгельму Теллю». На экранчике телефона появились слова «ЧАСТНЫЙ ВЫЗОВ». Я открыл его:

— Хэллер.

— С вами хочет поговорить мистер Эллиот, — сообщила миссис Альбрехт.

Спустя недолгое время я услышал:

— Мистер Хэллер?

— Да, слушаю. Чем могу быть полезен?

Живот у меня свело от волнения. Эллиот принял решение.

— В моем деле есть одна особенность, мистер Хэллер. Вы ее заметили?

— О чем вы говорите?

— Дело ведет один адвокат. Всего один, мистер Хэллер. Я должен победить не только в уголовном суде, но и в суде общественного мнения.

— Понимаю, — сказал я, хоть ничего и не понял.

— За последние десять лет я познакомился со множеством победителей. Я знаю, что́ приходится людям по душе, потому что знаю, как и о чем они думают. И знаю, публика считает, что чем ты виновнее, тем больше тебе требуется адвокатов. Нанимая мистера Винсента, я сказал ему: «Никаких блестящих адвокатских команд. Только вы».

— Пони…

— Я принял решение, мистер Хэллер. Вы произвели на меня хорошее впечатление. Я хочу, чтобы вы представляли меня в суде.

Я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно:

— Рад слышать об этом. Зовите меня Микки.

— А вы меня Уолтером. Однако я хочу поставить условие. Процесс должен начаться в назначенный срок.

Я помолчал. Вообще-то я нуждался в отсрочке. Однако в этом клиенте я нуждался еще сильнее.

— Мы будем готовы к следующему четвергу.

— В таком случае добро пожаловать на борт нашего корабля. Наши следующие действия?

— Ну, я мог бы вернуться к вам, мы бы поговорили.

— Сожалею, но до семи я буду занят на деловых совещаниях, потом у меня просмотр фильма, который мы собираемся выдвинуть на «Оскар».

Вообще-то судебный процесс, как мне казалось, важнее деловых совещаний.

— Хорошо, дайте мне номер вашего факса, я попрошу мою помощницу послать вам контракт. Платить мне вы будете так же, как собирались платить Джерри Винсенту.

Наступило молчание, я ждал. Если Эллиот собирался скостить мой гонорар, сейчас было самое время сказать мне об этом. Однако он лишь повторил номер факса, который продиктовала ему миссис Альбрехт.

— Что у вас назначено на завтра, Уолтер?

— На завтра?

— Да, на завтра. Нам все-таки необходимо поговорить, пройтись по деталям.

Я услышал приглушенные переговоры — он совещался с миссис Альбрехт.

— Я буду свободен в четыре, приезжайте сюда, в бунгало.

— Хорошо. Приеду. И еще, Уолтер, мне нужно взглянуть на место преступления. Смогу я попасть до нашей встречи в ваш дом в Малибу?

Эллиот снова прикрыл трубку ладонью, и я снова услышал приглушенные голоса. Затем он вернулся на линию:

— Как насчет одиннадцати утра? Я пошлю туда кого-нибудь, чтобы вас впустили в дом.

— Годится. До завтра, Уолтер.

Я закрыл телефон и сказал Киско:

— Он наш.

Глава пятая

Бош пришел рано утром. Пришел со своего рода мирным предложением — стаканчиком кофе. Вообще-то кофе я больше не пью, поскольку стараюсь избегать всего, что способно обратиться в неотвязную привычку, однако стаканчик от него принял, надеясь, что хотя бы запах кофе сможет меня взбодрить — времени было семь сорок пять, а я уже провел в офисе Джерри Винсента больше двух часов.

Я провел Боша в архивное хранилище. Выглядел он усталым — даже более усталым, чем я, и костюм на нем был явно тот же, что и вчера.

— Ночка выдалась длинная? — спросил я.

— О да.

Я предложил ему сесть, сел сам.

— Стало быть, так, — сказал я, положив на стол большой, желтой бумаги блокнот, традиционную принадлежность любого практикующего юриста, — я поговорил с главным судьей Высшего суда Лос-Анджелеса Холдер, и мы разработали конкретный план, который позволит дать вам все, в чем вы нуждаетесь, не показывая документов.

Бош покачал головой:

— Жаль, что вы не сказали мне об этом в Паркер-центре. Тогда я не стал бы попусту тратить время.

— Я думал, мое предложение вам понравится.

— Оно бессмысленно. Сколько убийств вам довелось расследовать, Хэллер? И сколько из них вы раскрыли?

— Ладно-ладно, вы специалист по этой части. Но ведь и я адвокат по уголовным делам и потому понять, что представляло для Джерри угрозу, вполне способен.

— Послушайте, я детектив. Не обижайтесь, но вы ставите меня в положение, в котором я вынужден опираться на помощь дилетанта. А я привык доверять только тем уликам и доказательствам, которые отыскиваю сам.

— Знаете, детектив, то, что вы получаете от меня эту информацию, уже большая удача для вас. Судья Холдер никакого желания помочь вам не выказывала.

— Вы хотите сказать, что вам пришлось сражаться за мои интересы? — Он задал этот вопрос недоверчивым, саркастическим тоном: таким, точно сама возможность помощи полицейскому детективу со стороны адвоката казалась ему немыслимой.

— Вот именно, — с вызовом ответил я. — Мне пришлось сражаться за ваши интересы. Джерри Винсент был моим другом. И я буду только рад, если вы поймаете человека, который его убил. Слушайте, нужен вам этот список или не нужен?

Я повертел перед его носом блокнотом, словно дразня собаку игрушкой. Бош протянул к нему руку, я отдернул блокнот, но тут же и отдал его. И снова мы оба ощутили неловкость — такую же, как при вчерашнем нашем рукопожатии.

— Здесь одиннадцать имен и краткое описание каждой угрозы.

Бош опустил взгляд на первую страницу блокнота.

— Что еще у вас есть?

— Вы это о чем?

— Разумеется, я проверю этих людей, выясню, где они и чем сейчас занимаются. Но ведь это все — дела давно закрытые. Скорее всего, если бы эти угрозы были реальными, их давно бы уже осуществили. А мне нужно что-то свеженькое. Что-то связанное с текущими делами Винсента.

— Ну, тут я вам ничем помочь не могу.

— Еще как можете. Вы же наверняка просмотрели их. И наткнулись на какую-нибудь неувязку, на что-то, испугавшее вас. Поэтому вы мне и позвонили. Я мог бы спасти вас от…

Он не закончил, однако смысл сказанного им был ясен и так. Он пытался припугнуть меня, склонить к сотрудничеству, выходящему за рамки того, на что дала согласие судья Холдер.