Наполеон. Изгнание из Москвы - Рональд Фредерик Делдерфилд

каре, продолжает хладнокровно сражаться, пробивая себе дорогу к основным силам французов. Вокруг них, на всем пути продвижения этой компактной группы, росли груды мертвых тел русских стрелков и кирасиров, и после того, как пересчитали убитых, оказалось, что 200 метких стрелков уничтожили 300 солдат противника. Наполеон, всегда скорый во всем, что касалось поднятия боевого духа в войсках, не замедлил прислать свои личные поздравления и наградил большое количество солдат, списки которых предоставили офицеры, высшей наградой — орденом Почетного легиона (позже орден был дискредитирован его наследниками).

Небольшая схватка стала для армии стимулом к дальнейшим действиям. В этом сражении арьергард русских потерял 10 пушек, 1500 солдат военнопленными и свыше 6000 солдат убитыми или ранеными. Весьма немало для первого раза, если бы Барклай[16] решил прекратить отступление и начать сражаться. Ведь генерального сражения Наполеон и ожидал от него. Но его не произошло. После 28 июля русские войска опять отошли, а французы вступили в Витебск, третий по счету крупный город на царской территории, большая часть 30-тысячного населения которого разбежалась.

Здесь у них был еще один шанс остановиться и обосноваться для зимовки, зайдя далеко в глубь территории противника, и Наполеон, понуждаемый к этому несколькими маршалами, колебался еще две недели. Один раз казалось, будто он уже позволил себя уговорить. «Вероятно, из-за этого война затянется еще на три года», — сказал он, но в конце концов уверенность в своей способности заставить Александра просить мира взяла вверх. 13 августа Великая армия, основные силы которой при ближайшем рассмотрении составляли 144 тысячи человек, набив походные рюкзаки найденной провизией, двинулась на Смоленск — самый крупный город между Витебском и Москвой.

По крайней мере один человек в Великой армии маршировал на восток с чувством выполненного долга. Сержант Бургойнь, квартировавший в еврейской семье в Витебске, приобрел у них запасы хмеля и, вручив их одному из своих товарищей, бывшему пивовару, уговорил его приготовить пять бочонков этого превосходного напитка, которые были оставлены военной маркитантке. Такой опытный вояка, как Бургойнь, должен был лучше знать, что он делает. Когда гвардия вышла на Смоленск, остались только два бочонка, но мадам Дюбуа, маркитантка, задержалась в Витебске и продала пиво солдатам из арьергарда, в то время как те, кто приготовил этот превосходный напиток, изнывали от жажды.

Глава 3

«Все идет хорошо!..»[17]

1

Недалеко от Камня[18], приблизительно в 50 милях от Витебска, река Двина, текущая на юго-запад, делает поворот в северо-западном направлении и впадает в Рижский залив. Возле Орши, которая находится приблизительно в 60 милях южнее Витебска, другая великая русская река Днепр также делает поворот на юг и несет свои волны в Черное море. Великая армия как раз вошла на территорию, находившуюся между этими двумя могучими реками, и поэтому ее дальнейший путь длиной в 70 с лишним миль, от Витебска до следующей большой остановки — Смоленска, проходил по равнине в междуречье.

Это была малонаселенная полоса безжизненной земли, наполовину покрытой густыми зарослями бузины и берез. Деревни, ютившиеся вокруг этого бездорожья, состояли из убогих лачуг. Крестьянские семьи, обитавшие в этих жалких подобиях домов, были выкинуты наружу, чтобы обеспечить хоть какое-то прибежище толпе завоевателей, настойчиво маршировавшей на юг и восток в надежде заставить русскую армию дать генеральное сражение.

Уже упоминавшийся капитан Ройдир, офицер личной охраны великого князя Гессенского, оставил нам описание того гостеприимства, с которым он был встречен обитателями этих лачуг, когда вместе с Великой армией продвигался по дороге от Витебска до Смоленска. Позднее французы назовут ее «Московским валом», несмотря на то что дорога проходила в 400 километрах от старой столицы. Ройдир пишет, что избы были тесными, свет едва пробивался в них через узкие щели окон. Он даже представить себе не мог, каково тут было зимой, когда эти щели закрывали ставнями, а печки топились день и ночь. В разгар лета здесь так отвратительно воняло и приходилось жечь порох, чтобы не чувствовать этой вони.

Изба, где поселились Ройдир и его товарищи, была полна конских слепней, которые, «подобно вшам, лезли внутрь, и их нападение сопровождалось немалой активностью». Кроме слепней по земляному полу избы, покрытому сеном, ползали целые полчища тараканов. В довершение всего в этой избе, откуда выгнали ее обитателей, остался козел.

По этой угрюмой местности, мужественно перенося все тяготы похода, шел Ней со своим неукротимым Третьим корпусом. 10 августа он переправился через Днепр и атаковал русский арьергард у города Красного, где-то в 35 милях от Смоленска. Наполеон, вышедший из Витебска 13 августа, писал домой императрице Марии-Луизе: «Все идет хорошо…», но вряд ли был до конца в этом уверен. Французы несли огромные потери. Один генерал из Баварии подсчитал, что терял от истощения, дизентерии, дезертирства и других напастей ежедневно по 900 человек. Оставшийся в Витебске капитан Ройдир находил все новые подтверждения этому. После сражения у Смоленска, где были немалые потери с обеих сторон, один майор из Вюртемберга сказал ему, что четыре линейных полка и четыре батальона легкой пехоты, насчитывавшие в общей сложности 7200 человек, еще до взятия города уменьшились до полутора тысяч. После взятия Смоленска осталось всего 900 человек! Ройдир своими глазами видел сотни спешившихся кавалеристов, шедших на запад в надежде найти лошадей.

Видимым подтверждением того, что случилось с блестящей армией, переправившейся через Неман меньше чем за два месяца до этого, была явно возросшая деморализация, совершенно несвойственная армии Наполеона. Даже в Египте, в самые критические моменты, такие, как отступление к Акру или за три года до похода в Россию, когда Великая армия преодолела горные перевалы в Испании, не дрогнув перед снежной бурей, — даже тогда боевой дух армии оставался очень высоким, а дезертирство незначительным. В России же и при сносной погоде затянувшееся наступление оказало на армию более разрушительное действие, чем близкие к полному поражению битвы при Эйлау и Асперне — Эсслинге в 1807-м и 1809 годах.

Случай, произошедший с гарнизоном, размещенном в Витебске, показал, что нервозность достигла степени, совершенно несвойственной армии Наполеона. После того как 13 августа из города ушла гвардия, ограниченный контингент, оставшийся охранять Витебск, неоднократно в течение ночи хватался за оружие, чтобы отбить атаки нескольких дюжин случайно оказавшихся возле Витебска казаков. Что же произошло? Что стало причиной этой несолдатской слабости и бестолковой суеты? Провизии не хватало, ужасные дороги, противник так и не появлялся для решающего