Дамский выстрел - Сергей Бакшеев

— Мне нужны имена и фотографии пропавших девушек.

— За тот период, когда старший лейтенант Назаров отдыхал в санатории?

— Да.

— Ладно, я позвоню одному человеку, который должен нам помогать.

— Звони прямо сейчас.

— Неугомонная.

— То же самое можно сказать про тебя. В постели.

Кирилл расплылся в улыбке. Как же мало надо, чтобы польстить мужику. Вот уже глазищи заблестели, и рука загребущая полезла.

— Давай! Звони! — Я стряхнула его ладонь со своей попы. Обещание — это то, что будет когда-нибудь потом, а не сию минуту.

Он набрал номер, поздоровался с каким-то Егором Ивановичем и стал диктовать мою просьбу, придав ей антураж сверхважного задания. Я скромно отошла в сторону, чтобы не смущать мужа.

Теперь я замечала на пляже десятки девушек с пирсингом и татуировками на самых неожиданных местах. Невольно подумалось: а если и мне? Конечно, особая примета Светлому Демону ни к чему, но я ведь теперь добропорядочная леди Светлана Коршунова, да и приметы могут располагаться там, куда не каждому добраться. И моему суженому явно нравятся пикантные штучки. Сам разговаривает по телефону, а зрачки так и бегают…

Мы оба начисто потеряли бдительность. В чем убедились в следующую секунду.

15

Первый день, Светлогорск, 16-50

Неизвестный как вихрь налетел со спины и цапнул меня за плечо. Непростительная оплошность! Рука дернулась к поясу, где я обычно прятала пистолет. Но сейчас я в просвечивающемся платье, сквозь которое виден фасон трусиков, а в сумочке никчемная гордость косметических компаний.

Срабатывает рефлекс. Захват запястья и бросок через бедро. На песке субтильный молодой парень в линялой футболке и подвернутых джинсах. Его вытянутое лицо кого-то напоминает.

— Я Влад, сын фотографа, — лепечет поверженный противник. Я осматриваю его фигуру — безоружен. Коршунов контролирует окружающих, держа правую руку под курткой. Парень один. Стрельба отменяется. — Отец договаривался с вами?

Ситуация разъясняется. Парень явно похож на фотографа, только в углах глаз еще нет морщин, и бейсболку он носит козырьком назад.

— Привет, Влад. Как я тебя подколола? — свожу я все к шутке. — Да мы это, мы!

— Тогда поехали. — Он встает и хмуро отряхивается. — Я на велосипеде.

Кирилл убирает телефон и говорит мне:

— Фотографии нам подготовят.

— Какие фотографии? — реагирует парень и начинает прокладывать путь меж распластанных тел к выходу с пляжа.

— В старье копаемся, — шучу я, стараясь не отставать.

— Да уж, — соглашается парень и резко останавливается. — Вам придется взять такси.

— Конечно.

— Неподалеку работает мой знакомый, он знает наш дом. Лучше он вас подвезет.

— Как скажешь.

Парень опять зашагал широким шагом, взметая огромными кроссовками сухой песок. Я семенила за ним босиком. Кирилл сурово сопел рядом, весь его облик выражал недовольство. Ехать неизвестно куда, неизвестно с кем — это нарушение всех правил безопасности и конспирации, кричали его глаза. Пришлось несколько раз на ходу провести ладонью сверху вниз по его руке. Каменная суровость на лице офицера спецслужбы оплавилась в добродушную маску.

— Ну, вот. Это Павел. Он вас подвезет вместо таксиста, — сообщил Влад, остановившись на торговой улице около лотка с поделками из янтаря. — Я помчался, компьютер пока настрою.

Павел поздоровался и предложил что-нибудь купить из сувениров. Я поняла, что роль бестолковых туристов надо играть до конца, и выбрала черепашку, напоминавшую мне родного Пифика, только с плавниками. Сухопутных черепах на морском курорте не предлагали. Довольный продавец переговорил с соседней торговкой и повел нас к автомобилю. Минут через пятнадцать доисторический «Фольксваген» подвез нас к дачному домику.

— Если понадобится машина обратно, вы звякните, я подъеду. Влад знает мой телефон, — посоветовал Павел, принимая деньги.

Мы прошли крошечный дворик и постучали в деревянную дверь.

— Заходите! — послышалось из глубины дома.

Мы двинулись на голос. Влад сидел в тесной комнате за столом, заставленным всевозможным компьютерным оборудованием, часть которого находилась в полуразобранном состоянии.

— Вам повезло. Я отыскал винчестер со старыми фотками. — Парень кивнул на дисковод, от которого тянулся провод к открытой плате. — По-моему, здесь весь сезон сохранился. Дату помните?

— Третье июля.

— Ну, тогда нет проблем. Сейчас найду файлы… Та-ак, а вот и они. Всего двести пятьдесят четыре фото. Это в древние времена пленку экономили, а сейчас по десять фоток на физиономию, чтобы клиенту угодить. — Он открыл первую фотографию. На экране появился грустный пони с сидящим на нем радостным толстым мальчиком. Рядом, втянув жировые складки, тужилась полная женщина в шляпке. Влад обернулся и спросил: — Вы одна фотографировались?

— Нет. — Я изобразила самую ласковую улыбку, на которую были способны мои непослушные губы. — Можно, сама поищу?

— Валяйте, — согласился Влад. — Мне как раз надо несколько фоток напечатать. Только я предупреждаю, скопировать без меня не удастся. Как найдете — позовите.

Он вышел. Я села на табуретку. Кирилл изучил обстановку и пристроился за моей спиной. Я открывала фотографии, вскользь смотрела на лица на переднем плане, и пристально изучала фигурки людей на пляже. Дело шло медленно. Приходилось каждый раз увеличивать изображение, смещать кадр внутри рамки в надежде увидеть Назарова. Я помнила, что он был в плавках. Но каких? Раздетые люди так похожи. Особенно на нечетком увеличенном изображении.

— Нас интересует женщина, — подсказал Кирилл, заметив, что я сосредоточила внимание на мужских фигурах.

— Она должна быть рядом с ним. Его-то я узнаю, а вот ее…

— У нее большая… — Кирилл осекся и тут же исправился: — Ты сказала, что помнишь ее купальник.

— Смутно. Закрытый, в черных тонах.

— Вот и ищи его.

Подсказка оказалась верной. Цвет и форма купальника позволяли отсечь ненужное и сосредоточиться на отдельных участках фотографий. Процесс ускорился. Фотографии сменяли друг друга. Я уже прекрасно изучила философскую морду Люсьена и смогла бы его узнать среди табуна пони, но женщина в черном купальнике не попадалась.

— Вы скоро? — оторвал нас от дела Влад.

— Пока не нашли, — ответила я, закрывая очередное фото.

— А сколько просмотрели? — Влад заглянул в экран, где красовался общий список файлов. — Всего две трети. А мне уже надо уходить. Конец дня, заказчики фотографии ждут.

— Мы можем остаться?

Влад с сомнением покачал головой. Видимо, он хорошо запомнил мой бросок на пляже.

— Давайте я отвезу фотографии вашему отцу, — нашелся Коршунов. — А вы останетесь со Светланой.

— Велосипед я не дам.

— А если вызвать Павла? Я заплачу за дорогу… В оба конца.

Последний аргумент сработал. Не иначе друзья помогали друг другу сшибать бабки с отдыхающих.

Коршунов уехал. Я вновь погрузилась в события семилетней давности. Тогда я пристроилась на пляже подальше от воды, этот участок не попадал в кадр. Пляжный фотограф снимал радостные улыбки на фоне уходящей к горизонту береговой линии. Вот там, среди мелких фигурок, увеличивая их до размыва пикселей, я искала неясный образ из прошлого. Пристальное созерцание сотен фотографий породило странный эффект. Мне казалось, я ощущаю сухость песка на ногах, прохладное дуновение моря, запах сосен и вкус пива. Грузные и стройные фигурки женщин, взмахи детских рук, обнаженные мужские торсы, приближение и перемещение кадра напоминало подготовку к выстрелу. Будто я лежу в укрытии, смотрю на мир сквозь оптический прицел и жду появления клиента. Я вижу всех, меня — никто. Глаз замыливается, но я умею ждать.

Есть! Нашла!

Первым я узнала Назарова. Он стоял по колено в воде. Рядом с ним женщина в черном купальнике с белой вставкой. Та самая, с большой грудью! Я увеличила изображение. Женщина поправляет рукой волосы и невольно закрывает лицо. Секундой до или после ее лицо должно быть открыто! Я щелкаю «мышкой», просматриваю соседние фотографии, двигаю изображение — ничего. Фотограф сместил объектив, и те, кто мне нужен, выпали из кадра.

Вот черт!

— Удивительно. Такая палитра эмоций! Я должен вас сфотографировать.

Я обернулась. Рядом улыбался фотограф и хмурился Коршунов. Фотограф суетливо расчехлил фотокамеру.

— Не двигайтесь! Два-три кадра. Только настрою свет. Ведь раньше я участвовал в выставках.

— Не надо. — Крепкая ладонь Коршунова легла на плечо фотографа. Во взгляде офицера ФСБ была такая холодная непреклонность, что фотограф стушевался и опустил камеру. Кирилл коротко спросил меня: — Нашла?

— Вот, посмотри. Это он и она… — Опережая его очевидный вопрос, я добавила: — Только этот кадр. Больше ничего.