Дамский выстрел - Сергей Бакшеев

— Вот, посмотри. Это он и она… — Опережая его очевидный вопрос, я добавила: — Только этот кадр. Больше ничего.

— Но здесь же… — Растерянный фотограф не мог скрыть удивления. Он недоуменно смотрел на конопатого мальчугана, сидящего на пони. — Здесь только ребенок, вас нет.

— Ничего. Я нашла то, что искала. Распечатайте этот снимок и скопируйте его на флешку.

— Хорошо, но вы говорили…

— Кирилл, заплати, пожалуйста.

Фотограф вспомнил, что клиент всегда прав, и услужливо засуетился около компьютера.

— Значит, этот оставляем, остальные закрываем. — Он свернул соседнее изображение, на котором рядом с конопатым мальчишкой стояла скромно улыбающаяся девушка в открытом купальнике с платком на бедрах. — «Капитанская дочка».

— Что вы сказали? — вырвалось у меня.

— Это местная девушка. Я называю таких «капитанская дочка».

— Вы ее знаете?

— Нет, но… Вы заметили, что в Калининграде очень много красивых девушек. Стройные, длинноногие. Грудь, волосы, осанка.

Ища поддержки, фотограф перевел взгляд на Коршунова. Кирилл скромно потупился, что было ему совсем несвойственно. Ага, мой муженек успел заметить! А я-то по наивности думала, что являюсь для него единственной и неотразимой.

Почувствовав мужскую солидарность, фотограф продолжил:

— Объяснение у этого феномена очень простое. В нашей области всегда было много военных. А в советские годы выйти замуж за офицера считалось престижным. На танцы в военные училища девушки приходили толпами, и у ребят был выбор. В часть они приезжали с молодой красавицей женой. Дальше дело генов. Здоровый папа плюс красивая мама, и в результате — красавица дочь. — С гордостью за свой город фотограф щелкнул ногтем по экрану, где сохранилось изображение красотки: — Эта наверняка из наших. Мне кажется, я ее помню… Ну да! Она сфотографировалась с мальчиком и попросила снять его одного. А сама, хитровка, своей камерой у меня из-за спины щелкала.

Я смотрела на девушку. Смутная идея рождалась в моей голове. Кирилл сообразил быстрее.

— Девушка тоже делала снимки?

— Видите тонкий ремешок у нее на запястье? Это она фотоаппарат в ладошке прячет. Обычно я возражаю, когда тайком снимают моего Люсьена, но здесь не стал. Она же сделала заказ, так что я не в убытке.

— А как ее найти? — спросил Кирилл. Я уже поняла, куда он клонит. На фотографиях безымянной девушки нужная нам женщина рядом с Назаровым вполне могла оказаться в более удачном ракурсе.

— Не знаю. Надо спросить молодежь. Влад, ты случайно не знаком с этой барышней? — Сын фотографа уже несколько минут стоял рядом, готовясь скачать нужный нам кадр.

— Откуда? Это сейчас я в ее возрасте. А тогда был где-то посередине между нею и конопатым. Вот если бы она тусовалась с кем-то из моих знакомых… Я многих на пляже знаю.

— Давайте проверим, — предложила я. — Возможно, она попала в кадр вместе с твоими приятелями.

Я вернулась к прежнему занятию — рассматривала массовку карликов на увеличенных снимках. Фотограф гудел что-то неодобрительное. По хрусту купюр я догадалась, что Кирилл нашел верное лекарство от недовольства. В денежной подпитке, как при наркотиках, наступает быстрое привыкание, и организму требуются все большие дозы. Спасая бюджет Конторы, я действовала оперативно.

— Вот она! — Влад первый разглядел знакомую девичью фигурку. Мои глаза в это время пялились на качка, заходившего в море. На кой он мне?! Что ни говорите, а маленькое различие под трусами влияет на мировосприятие. Влад оживился. — Она держит зеленое полотенце!

— Ну и что?

— Такие выдают постояльцам «Гранд паласа». Видите, виднеются зеленые грибочки и лежаки. Это частный пляж отеля. Туда посторонних не пускают.

Я помнила этот отель. Пятизвездочный «Гранд палас» располагался прямо на променаде. Элегантное здание с панорамным рестораном и открытым бассейном дышало роскошью и уютом.

— Вы сказали, что она местная. Зачем же ей платить бешеные деньги за отдых в отеле?

— У богатых свои причуды, — пожал плечами фотограф.

Я сместила изображение в центр. Девушка на закрытой части пляжа находилась в компании мальчика и семейной пары. Увеличение позволяло рассмотреть лица. Девушка явно была лишней в этом окружении. По возрасту она не могла быть ни матерью мальчика, ни дочерью семейной пары.

— По-моему, он называл ее тетей. Мне еще резало слух. Какая же она тетя? Девчонке лет восемнадцать, — неуверенно вспоминал фотограф.

— Эти снимки мы тоже заберем, — категорично заявил Коршунов. — Можете сбросить их на мой смартфон?

Влад посмотрел на отца и кивнул. Еще одна купюра перекочевала в карман фотографа. Ремесленник от искусства уже понял правила игры и не стал задавать лишних вопросов. Однако вопросы имелись у меня. Я только открыла рот, чтобы поделиться предположениями, как меня остановил Коршунов.

— Нам пора. Засиделись.

По твердому взгляду я поняла, что нарушить границу секретности мне не позволят.

16

Первый день, Калининград, 17-00

«Что я имею? Длинноволосая блондинка по имени Ева. Обслуживала клиента в гостинице «Дона», — рассуждал вечный агент противоборствующих спецслужб Андрей Станкевич. — Эх, в былые времена по этим данным я бы вмиг девчонку вычислил. Визит в местный РОВД — и у тебя выход на сутенера. А может, сразу и координаты проститутки подскажут».

Но соваться с липовым удостоверением к бывшим коллегам рискованно. Есть другие способы. Для профессионала, каким, несомненно, считал себя Андрей Станкевич, вычислить проститутку, работавшую в конкретном отеле, рутинное дело. И хотя в последние годы сомнительная профессия превратилась в массовую, далеко не каждую шалаву пускали в приличный отель, да и сутенеры соблюдали договоренности о разделе территории. Была лишь одна загвоздка — время. Семь лет притворного стона под бесконечной чередой голых задниц не каждая выдержит. За этот срок с девчонкой могло случиться что угодно.

На подходе к «Доне» Станкевич купил яркую газету для автолюбителей. Как и ожидал, на последних страницах наряду с банальной информацией о круглосуточных саунах он нашел рекламные блоки с полуобнаженными красотками в зазывающих позах. Креативное творчество продавцов любовных утех развивалось. Пятидесятитрехлетний Станкевич почувствовал легкое возбуждение, просматривая картинки под заголовками: «Империя страсти», «Любой каприз за ваши деньги», «Отдых налево», «Вход в любую норку».

В холле отеля у стойки администратора Станкевич задержался. Он ловко изобразил смущение, подобающее добропорядочному семьянину в командировке.

— Простите меня. Я хотел бы провести приятный вечер, но боюсь ошибиться с выбором. Ну, вы понимаете…

Он выложил рекламный разворот на стойку. Только агент с психологической подготовкой мог заметить, как легкая брезгливость на лице некрасивой администраторши маскируется под дежурную улыбку. Она молча коснулась ноготком «Империи страсти». Станкевичу больше запало в душу игривое приглашение во все норки, но солидному отелю подобал имперский размах.

Поднявшись в номер, Станкевич насладился копченым угрем, обильно запивая его холодной водой. После окончания трапезы агент позволил себе глоток виски из мини-бара. Годы уже не те, перед щекотливой встречей опасно расслабляться. Придав себе барский вид, он позвонил по объявлению «Империи страсти». Предстояло изобразить богатого привередливого клиента.

Спустя полчаса в его номер постучали. Станкевич открыл дверь. Перед ним стоял вертлявый прилизанный гость из той породы, которые так рьяно цепляются за ускользающую молодость, что и в двадцать пять, и в сорок выглядят одинаково. Рубашка его блестела, как свежие сопли, а волосы источали густые волны парфюма, под напором которых запах останков копченой рыбы съежился до размеров мусорной корзины.

— Это тебя замучила ностальгия? — гость отодвинул Станкевича и прошел в номер. Его удовлетворила спокойная обстановка, и он снисходительно улыбнулся. — Зачем тебе раздолбанная кошелка, дядя? У меня в машине две сочные телки, выбирай любую.

— Я уже в том возрасте, когда мне требуется особый подход.

— Да знаю я все про твой возраст. Не волнуйся, любая из них поднимет твоего петушка из небытия. А то хочешь, бери обеих. Исключительные впечатления гарантированы.

— Меня больше греют воспоминания. Незабываемая ночь семь лет назад. Пышные светлые волосы, нежная кожа…

— Ты хоть взгляни на товар! — Сутенер швырнул на стол цветной буклет. — Там и Ева твоя есть.

Станкевич раскрыл эротическое портфолио. По степени откровенности глобальный «Playboy» терпел сокрушительное поражение в сравнении с провинциальной «Империей страсти». Каждая девушка была снята в двух позах, одна пикантнее другой. Под фотографиями стояли имена, явно вымышленные: Эльза, Лола, Кристина, Диана. Станкевич нашел Еву. Рыжеволосая бестия зазывала его вагиной пухлых губ.