Дамский выстрел - Сергей Бакшеев

— Вот этим ты меня и озадачила.

— Я поболтала с таксистом о гостиницах. Тот стал предлагать свои услуги. Уверял, что все отели забиты, но у него есть знакомства, устроит в лучшем виде. Я киваю, но случайным доброхотам в моем положении доверять нельзя. И вот, мы еще не въехали в город, я замечаю на дороге указатель. Отель «Усадьба». Я торможу его и прошу свернуть. Водила недоволен, но я настаиваю. Сворачиваем. Уютное здание в тихом месте мне сразу понравилось. Оказалось, что отель только открылся, и свободные номера на выбор. Я поселилась в двенадцатом.

— И сообщила мне.

— Да, сразу послала по электронной почте закодированное письмо Посреднику. Проинформировала, куда доставить оружие. Чувствовала себя без пистолета безруким инвалидом.

— Венерой Милосской, — подсказал Кирилл.

— Голой и безрукой, — согласилась я. Завидую умеющим шутить. Я потеряла это качество еще в утробе матери, которую никогда не знала. — Но пальчики у меня все-таки были. Я раскрыла твое послание… Оно мне не понравилось.

— Чем же?

— Там было фото Назарова, информация о том, где он остановился, и требование следить за ним до особого сигнала. Вот этого я не люблю. Ты связывал мне руки. — Я остановила жестом новую шутку, пытавшуюся сорваться с губ Кирилла, и объяснила: — Обычно я жду удобного момента и нажимаю на курок. А тут игра в кошки-мышки. И никаких сведений о клиенте, кроме внешнего вида. Ты знаешь, мне легче работать, когда уверена, что заказали сволочь.

— Сейчас ты понимаешь нашу осторожность.

— И ты меня пойми!

Коршунов поспешил плеснуть в мой бокал остатки вина. Мужчинам знаком только один способ успокоить нервы. И еще — заискивающая улыбка, если речь идет о женщине, с которой предстоит стянуть трусики.

— Я получил твое сообщение и тут же забронировал соседний номер в «Усадьбе».

— Ты не разочаровался в моем выборе?

— Если ты про последнюю ночь, то, конечно, нет.

— А у тебя был кто-то еще здесь?

— Светлая, ты меня не так поняла.

— А что же ты приплел если?

— Да я… — Глазки Кирилла непривычно забегали. — Я прилетел сюда ради тебя. Я же говорил о своих планах.

— Ладно. — Наигранную вспышку ревности я посчитала достаточной. Мужчина должен чувствовать себя виноватым. Даже если никакой вины за ним нет.

— Может, закажем обед в номер? — сменил тему Коршунов.

— Не наелся в самолете?

— Да что там было. А тут хороший ресторанчик.

— Предпочитаю сохранить аппетит до ужина. Ведь ты обещал нечто шикарное.

— Как скажешь, — нехотя согласился Кирилл. Он потер лоб, возвращаясь в рабочее состояние. — Кстати, в то самое время, пока ты устраивалась в отеле, Назаров посетил следователя Мартьянова.

— По делу «замурованной ведьмы»?

— Точно.

— И что он там нарыл?

Кирилл несколько раз коснулся сенсорного экрана и развернул файл.

— Вот копия уголовного дела на тот момент. Назаров изучал его больше часа. По словам следователя, вопросов он не задавал, сам ничего нового не сообщил.

Я с нездоровым любопытством просматривала старое дело, возбужденное по факту обнаружения останков неизвестной девушки. Фотографии, описание места преступления, данные экспертизы.

— Ее изнасиловали и сразу убили.

— Почему ты так решила?

— Положение рук, ног, тела. Она не была связана и в то же время не пыталась выбраться.

— А если она пробовала, но не смогла?

— Нет. Посмотри на блоки. Стенка сложена наспех. Здоровая женщина в экстремальной ситуации пробила бы ее.

— Возможно, ее сильно избили. У нее было мало сил.

— Когда человек слаб, он сжимается калачиком. А она лежит навзничь, раскинув ноги. И шея…

Кирилл не стал спорить. На одном из снимков я увидела овальное изображение орла с расправленными крыльями.

— Что это? — Я увеличила фотографию и сразу вспомнила о несбыточной мечте своей юности: — Джинсы «Монтана»! Такая нашлепка была на заднем кармане джинсов «Монтана»!

— Верно. Джинсы нашли рядом с телом.

— Вот видишь, ее раздели! Девушку изнасиловали и задушили. А потом наспех замуровали тело.

— Теперь я верю, что у нас получится. Следователь тоже пришел к такому выводу.

— Так это что, была проверка? Не мог сразу сказать!

— Хотелось послушать ход твоих рассуждений. Не женская ли это солидарность? Ведь женщины не всегда жертвы, бывает, что…

— Всегда! — Я резко прервала его. — От хорошей жизни женщина не возьмется за оружие. И солидарность — отнюдь не плохое качество.

— Успокойся. Наша работа заключается в том, чтобы вспоминать и анализировать. Мы должны под микроскопом изучить каждый шаг Назарова. Где он мог спрятать документы?

— В прокуратуре. Отличное место, там много сейфов.

— Представь себе, мы не исключали и этот вариант. Отработали возможные связи Назарова с сотрудниками прокуратуры, провели опрос, но… Рядом с прокуратурой несколько административных зданий с камерами видеонаблюдения. На одной из записей мы зафиксировали появление Назарова у входа. Папки в его руках не было.

— Под одеждой тоже не спрячешь. Помню, было жарко. Он все дни носил рубашку с коротким рукавом.

— Как будто специально демонстрировал — вот он я, открыт.

— А чем он объяснил интерес к делу «замурованной ведьмы»? — спросила я.

— Полковник СВР из Москвы не обязан объяснять следователю провинциальной прокуратуры свои действия. Надо — и все.

— Государственная тайна?

— Типа того.

— А твое мнение? Вы же думали над этим?

— Я уже говорил, будучи старшим лейтенантом, Олег Назаров отдыхал в санатории в Светлогорске. Предположительно в этот год была убита неопознанная девушка. Это единственная связь, которую мы раскопали. Но мы не можем сопоставить сроки. Он отдыхал три недели в мае, а когда была убита девушка — неизвестно.

— Вы узнали, кто она?

— Да не наше это дело. У нас стояла совершенно иная задача — найти досье!

— В газете упоминались особые улики. Имелись в виду джинсы «Монтана»?

— И еще кое-что. Смотри дальше.

Я листала электронные страницы.

— Вот! — остановил меня Кирилл.

На фотографии виднелось с несколько одинаковых изогнутых штырьков. Пара из них была увенчана круглыми горошинами. Судя по зафиксированной рядом линейке, их размер не превышал сантиметра. Я прочла описание. Штырьки из белого сплава с каплями янтаря, найдены рядом с телом. Вероятно, элементы истлевшей одежды.

— Девушки любят блузки с украшениями, — задумчиво пробормотала я. — Но штырьки — они ведь железные, будут колоть.

— Изготовлены из стали. Неизвестно, имеют ли они вообще отношение к убитой.

— Возможно, это улики, которые выведут на убийцу?

— Легко сказать. Столько лет прошло.

— Как Назаров отреагировал на материалы дела?

— Никак. Поблагодарил следователя и ушел. Больше ни разу не звонил, хотя телефончик взял.

Я задумчиво перелистывала электронные страницы уголовного дела.

— Неужели за семь лет так и не узнали, кто она?

— Нет. А как?

— Должны же быть способы.

— Это на Западе имеются стоматологические карты, а у нас, да еще в те годы… Если бы у погибшей был серьезный перелом при жизни, это дало бы хоть какой-то шанс.

— А еще лучше, если бы у нее не было рук или ног. Вот бы следователь порадовался, — съязвила я.

— Сама понимаешь, у каждого следака есть дела поважнее древних захоронений.

Я еще раз остановила взгляд на фотографии с миниатюрными штырьками. На что же они похожи? Я чувствовала, ответ близко, нужно только дотянуться. Наверняка вам знакомо это чувство. В голове что-то вертится, до боли знакомое, но никак не можешь ухватить и вспомнить.

10

Первый день, Калининград, 14-40

Андреас Станкевичус неплохо знал Калининград. В бытность сотрудником КГБ он приезжал сюда в командировки из Вильнюса, а бывшее советское прошлое позволяло ему хорошо ориентироваться как в хитросплетениях человеческих отношений, так и в подспудных слоях современной российской действительности. Ведь принципиальных изменений в России не произошло. Изменился масштаб. Мелкие прыщики на однородном теле общества взметнулись в горные пики, а малозаметные ямки разверзли пасть бездонных ущелий. Богатые стали богаче, преступники — наглее, чиновники — беспринципнее, артисты — развязнее, а порядочные менты сохранились только в кино, да и то не во всяком сериале.

В карманах Станкевичуса имелось два фальшивых удостоверения на прежнее привычное имя Андрея Станкевича. В одном он значился полковником российской полиции, в другом — подполковником ФСБ. И возрасту соответствует, немного за пятьдесят, и достаточно скромно по нынешним временам. Судя по теленовостям, в России каждую неделю задерживают то псевдогенерала, то лжесенатора. И каждый самозванец хотел что-то урвать или кого-то облапошить. Видимо, для настоящих обладателей таких удостоверений подобные занятия — дело обыденное. Поэтому они и охраняли свои кланы от проходимцев-конкурентов. Станкевич разоблачения не опасался. Его задача была скромнее — добыть информацию.