Наблюдая за мужчинами. Скрытые правила поведения - Андрей Ястребов

Пьеса о том, как человек уже час ждет автобуса, а автобус никак не приходит, никогда не будет такой же мучительной и раздражающей, как ожидание автобуса, которого ты ждешь уже час, а его все нет и нет. В плане драматического исполнения вымысел никогда не сравнится с реальностью. Реальность – непревзойденный мастер. Здесь и сейчас – это здесь и сейчас. Настоящим не запасешься впрок».

Второй из главных советов: не доверяй свое воображение искусственным возбудителям. Не балуйся алкоголем и наркотиками. Из этих увлечений, как правило, случаются самые банальные истории, которые даже лучше баснями назвать, пакостными баснями. Гостевание в подсознании – следствие боязни унижения и испуга перед жизнью. Искусственный рай испепелит фантазию, выжмет тебя, как лимон, обессилит. Ты утратишь навыки радости и не сможешь драться, отстаивая свое право на жизнь. Да что долго об этом говорить. Возьми книжку Андрея Ястребова про упражнения в безумстве. Поймешь мало, но испугаешься последствий дурных импровизаций по расширению сознания.

Для овладения культурой мысли и души нужно немногое: культура, мысль и душа. Учись формулировать себя, оттачивая собственную незаурядность или извлекая дивиденды из своей банальности. Еще не известно, какая из составляющих этого союза будет тебе полезна в ближайшие полвека и дальше. В этом смысле мало что может сравниться по глубине знания жизни и справедливости с напутствием Марка Твена юноше: «Мафусаил жил 969 лет. Вы, дорогие мальчики и девочки, в следующие десять лет увидите больше, чем видел Мафусаил за всю свою жизнь».

Вообще, добрых советчиков быть не может. Чужая рекомендация, к нам примененная, чахнет в сравнении с беспрецедентностью испытанного нами – вот одно из самых опасных заблуждений. Каждому из нас отведен свой путь, вытоптанный ногами предшественников. Возьми напрокат испытанные универсалии и обогати некоторые из них техникой импровизационного исполнения.

Есть слова, которые отсутствуют в твоем словаре. Одно и самое важное из них – сотрудничество.

Так вот, срочно включай это слово в свою азбуку жизненных определений. Сотрудничай с родителями. Ведь и ты когда-нибудь станешь взрослым, и тебе тоже понадобится сомнительная убежденность, что автором твоих детей был ты, а не союз землетрясения с вулканом.

Как тебе надоели родительские попреки и пыльные советы! Наконец-то до тебя дошла мудрость Тибора Фишера: «Информация бывает полезной и бесполезной. «Там в заборе есть дырка, и можно сбежать» – это полезная информация. «За углом продают апельсины в два раза дешевле» – это полезная информация. Но «Вот вам несколько полезных советов, как покупать апельсины и сбегать из чужих дворов» – это информация бесполезная».

Пойми, что задача родителей (как бы неприглядно это ни звучало, как бы ни наивны были их рекомендации) – пробудить в тебе «реальный страх» перед опасностью. Разовьем мысль Зигмунда Фрейда. Кто, если не они, предостережет тебя, научит тебя не делать ничего, что соседствует с угрозой, потому что дело воспитания – не позволить, чтобы ты «научился всему на собственном опыте». Есть в жизни такие школы, которые следует проходить экстерном.

Поговори с родителями, отвратись от бравады эгоизма, растопи холод непонимания. Сделай первый шаг. Что бы ты ни пытался сделать, каким бы мудрым ты себе ни казался, помни: есть слова, которые способен произнести только человек, единственно заинтересованный в твоем счастье. Прислушайся к нехитрым советам тех, кто чуть дольше тебя пребывает на этом свете, они подскажут что-нибудь трезвое и успокоительное. Потом, когда еще повзрослеешь, ты убедишься в их некоторой правоте, но и этого будет достаточно, потому что все сказанное ими продиктовано честным сердцем. Родители, даже не ведая того, так же искренни, как слово Н. В. Гоголя: «Верьте словам моим, и больше ничего. Если человек в полном разуме, в зрелых летах своих, а не в поре опрометчивой юности, человек, сколько-нибудь чуждый неумеренностей и излишеств, омрачающих очи, говорит, не будучи в силах объяснить бессильным словом, говорит только из глубины растроганной глубоко души, – верьте мне…»

Есть еще одно важное обстоятельство, которое тебе, сейчас холодному, черствому, лишенному всякого чувства благодарности, будет непонятно. Это материнская любовь. Сколько обидного ты выскажешь матери, когда она попытается заботливо охранить тебя от дурного выбора. Любая девчонка, бросившая на тебя призывный взгляд, перечеркнет все бескорыстные материнские труды по воспитанию тебя, такого уникального и замечательного. И только лет через двадцать или через полвека, убежден Р. Гари, придет запоздалое понимание: «Я почувствовал это только к сорока годам. Плохо и рано быть так сильно любимым в юности. Вместе с материнской любовью на заре вашей юности вам дается обещание, которое жизнь никогда не выполняет. Поэтому до конца своих дней вы вынуждены есть всухомятку. Позже всякий раз, когда женщина сжимает вас в объятиях, вы понимаете, что это не то. Вы постоянно будете возвращаться на могилу своей матери, воя как покинутый пес. Никогда больше, никогда, никогда! Восхитительные руки обнимают вас, и нежнейшие губы шепчут о любви, но вы-то знаете. С первым лучом зари вы познали истинную любовь, оставившую в вас глубокий след. Повсюду с вами яд сравнения, и вы томитесь всю жизнь в ожидании того, что уже получили». Потеплей сердцем, поторопись. Потом через много лет никакими рыданиями ты не сможешь оплатить душевный долг.

Следует прислушаться к совету Л. Н. Толстого – преодолеть в себе диктат инфантилизма и научиться принимать серьезные и самостоятельные решения: «Одна из главных причин ошибок (…) состоит в том, что мы не скоро привыкаем к мысли, что мы большие. Вся наша жизнь до 25 иногда и больше лет противоречит этой мысли; совершенно наоборот того, что бывает в крестьянском классе, где 15 лет малый женится и становится полным хозяином. Меня часто поражала эта самостоятельность и уверенность крестьянского парня…»

Тебе грустно, ты одинок. Тебе кажется, что ты потерялся и если кто и проявляет к тебе неподдельный интерес, то это контролер в автобусе. Тебя все огорчает и намекает, что в жизни смысла нет. Ты хочешь стать учителем, потому что кто-то сказал тебе, что истинный учитель должен совершить самоубийство, тем самым показав пример своим ученикам: как честнее всего распоряжаться жизнью.

С целым мешком надежд и улыбок отправился ты в жизнь в легком экстазе ожиданий и в полной уверенности, что ждет тебя только счастье. Где бы ты ни появился, к тебе станут приставать с предложениями поучаствовать в шоу, жениться на чьей-то дочери-красавице, потом будет интересная работа и т. д. Словом, игры ожиданий ведутся по правилам, по правилам, расписанным возрастом. Постепенно химерические образы утоньшаются, горизонт удаляется, судьба принимается тупо рыть яму. Через несколько жизненных сюжетов в глазах застывает мольба: «Только не надо вновь разбивать мне сердце, и не просите, чтобы я уронил свои чистые грезы прямо сейчас…» Расстроенный и обескураженный, ты вновь и вновь вступаешь в жизнь без самопонимания.

Опровергни собою мысль, что жить – значит быть непреклонно печальным. Это уже не печаль – это судороги непроговоренного. Пора перестать жить по романтическим конспектам первой неудавшейся любви, думать о меланхолической прохладе могильного камня. Жизнь несводима к альтернативе – любовь или смерть. «Человек, – как говорит японская мудрость, – не цикада, чтобы не думать о завтрашнем дне».

Судьба мудра, молчалива и жестока. Она ни с кем не хочет обсуждать своих планов. Задача каждого из нас разобраться в себе, а не наводить порядок в мироздании. Сделать это с неспешным достоинством, без отчаяния и катастроф. Как сказал один хороший писатель, «мир никогда не допустит, чтобы кто-нибудь из нас оказался прав. Ты всегда будешь виноват. Неважно, кто виноват на самом деле. Может быть, мир признает твою правоту на полчаса. Максимум. Извлеки из этого все, что сумеешь. Потому что это ненадолго. Ты опять будешь виноват, и теперь уже навсегда».

Только не думай о смерти. В твоем возрасте думы самые печальные и истеричные. Смерть никого не обходила стороной: каждый безудержный упрямец когда-никогда умрет. Не надо об этом, не надо постыдного страха. Ты просто придумал, что жизнь закончилась. Отшатнись от каторжного бессилия, отыщи себя, поймай, допроси – найди себя в списке живых. Однажды тебе покажется, что жизнь покидает тебя. Знаешь, что произошло?! Слесарь возненавидел рашпиль, шахтер – забой, пилот – самолет, писатель – слово. Что тут сказать… Бывает и хуже. Кстати, с тобой случилось похуже, только не надо признаваться себе в этом.

Из всего этого может получиться что-то вроде съемок фильма. Финальная сцена: волоча отстрелянное одиночеством сердце, герой выйдет наконец на свободу. Разумеется, звучит Вивальди. Стоп – снято! Что-то как-то гаденько выходит, эту сцену лучше переснять. Итак, с легким сердцем герой выходит на свободу, его встречает длинноногая красотка. Поцелуй. Мягкое затемнение. Опять звучит Вивальди. Реклама стирального порошка и памперсов.