В тылу врага - Прасковья Герасимовна Дидык

задавайте вопросов и запомните это на будущее, — сказала Мариана, смягчая улыбкой резкость ответа. — Встретимся у рощицы в семь тридцать.

— Извините. Понял.

— Вот так вы мне больше нравитесь, — пошутила Мариана и протянула ему руку, которая утонула в большой сильной руке «Тополя».

«Да, этот не дядя Петя. На такого можно положиться. В случае беды какой, смекалки и силы ему не занимать», — отметила про себя Мариана.

К вечеру разведчица пришла на встречу значительно раньше условленного времени. Вернее, она не уходила вовсе. Расставшись с «Тополем», она отошла на небольшое расстояние, а затем незаметно возвратилась и спряталась. Хотя парень казался ей человеком честным, все же Мариана, наученная горьким опытом, хотела твердо во всем убедиться. Она припоминала то, что ей было известно о «Тополе».

…Иван Гриценко, слесарь, в партию вступил перед боем, попал к немцам в плен, бежал из концлагеря и через три месяца перешел линию фронта. Получил специальное задание и вернулся назад. Гитлеровцы поймали его, хотели отправить в Германию, но он сумел откупиться, дав охранявшему его полицаю золотые часы. Потом устроился на железной дороге. Пока ничего не предпринимал. Ждал приказа. Все это время его держали под контролем. И он ничем не скомпрометировал себя.

— Человек надежный, — сказал Мариане майор перед отправкой на задание.

«Но почему же майор не предупредил, что «Тополь» поступил в полицию? Может, он продался фашистам?» — Мариана мучилась сомнениями. Надо проверить еще и еще раз. Дело слишком ответственное, чтобы рисковать.

«Тополь», в свою очередь, видимо решил проверить разведчицу. Рассчитывая, что ее нет поблизости (парень и не представлял себе, что Мариана в это время изучала каждый кустик, каждую ямку в приречной рощице), он притаился за кустом, на краю дороги.

Так они стерегли друг друга около двух часов. Мариана первая заметила «Тополя». Она взглянула на часы. Было без двадцати восемь. Встреча назначена на семь тридцать.

«Опоздаю немного», — решила девушка.

Гриценко приподнялся, огляделся вокруг и три раза, согласно договоренности, негромко свистнул. Тихо было вокруг, только вверху чуть слышно шелестят листья. «Тополь» повторил сигнал…

…Начинало смеркаться. Они беседовали долго, пока на рощу не опустилась ночь. Потом направились в хутор. Мариана шагала рядом со своим новым другом, советским человеком, одетым в полицейскую форму. Но где-то в глубине души не переставал шевелиться червячок сомнения — верный ли Гриценко человек?

Вот и хутор. У небольшого домика «Тополь» постучал два раза в окно и шагнул к двери, держа Мариану под локоть. Она вся сжалась. Было холодно и тревожно. А вдруг дверь откроет немец? Минуты, пока открывалась дверь, показались ей вечностью.

— Привел тебе помощницу, как обещал, — проговорил «Тополь», входя в хату. Он познакомил Мариану с хозяйкой, пожелал им доброй ночи и сразу ушел.

— Как хорошо, что Ваня привел вас ко мне. Тяжело сейчас жить одной, — обратилась к гостье Дуня. — А ночами просто страшно. Приходится просить кого-нибудь из соседок каждый раз. А вы надолго в наши края? Откуда приехали, как добрались? Сирота? Ай-ай-ай, бедняжка. Ну вот и будем коротать жизнь вдвоем. Так легче пережить эту напасть на нашу голову, — говорила хозяйка без умолку, собирая на стол.

— На них словно что-то нашло. Бегают целыми днями за молодыми по деревням, кобели проклятые. Благо наш хутор в стороне от проезжих дорог, редко заглядывают с этой душегубкой…

После ужина Дуня постелила Мариане на печи.

На утро она рассказала девушке, что надо делать по хозяйству, где брать воду…

— Смотри, увидишь немцев — прячься, — предупредила она еще раз и отправилась в поле.

Мариана старалась как можно лучше выполнить все поручения хозяйки. Надо было закрепиться здесь — это пристанище как нельзя лучше подходило для ее целей. Она принялась за работу. Подмела хату, убрала. Потом, убедившись, что соседки тоже ушли на работу, заперла двери на засов и достала карту.

«Колодизивка». Так, так. До Василькова двадцать пять километров, а вот Степановка. Тут проходит тракт, а вот примерно в этом месте закопана рация. Значит, отсюда километров с десяток напрямик. За день нужно успеть туда и обратно. Пешком не получится. Придется сказать Дуне, что останусь ночевать у знакомой. Вернусь на второй день.

Перенос рации в более надежное место было сейчас главным для разведчицы. При виде развалившегося курятника у нее возникла мысль:

«Притащу вместе с глиной рацию, а чтобы хозяйке не показалось это странным, помажу курятник».

На второй день Мариана с утра начала действовать по намеченному плану. Она направилась в сторону Степановки — деревни, где жила бабуся, которая так ласково отнеслась к ней в тот день. Тут-то и пригодилась ее первая знакомая.

Бабуся встретила девушку радостно, накормила, уложила ее спать. На второй день Мариана попросила у бабуси тачку и отправилась за глиной.

Как обрадовалась разведчица, найдя все на месте. Здесь она еще раз убедилась, что дядя Петя — не предатель. Ведь окажись он предателем — ему ничего не стоило бы по ее следам направить полицейских или гестаповцев.

Набрав глины, Мариана спрятала в мешок свой драгоценный груз и направилась к хутору, толкая перед собой тачку. Теперь она старалась всячески обходить села, проезжие дороги, шла больше полями.

Но вот мост через балку — самое опасное место. Обойти его нельзя. Мариана постояла, оглядела дорогу в обе стороны. Она рассчитывала перебраться через мост прежде, чем появится какая-нибудь машина. Но, как назло, откуда ни возьмись — мотоцикл. Мотоциклист подъехал к балке у моста, остановился, соскочил и начал копаться в моторе. Потом спустился к воде. Мариана стояла со своей тачкой ни жива, ни мертва.

«Что делать? Вдруг немец захочет проверить груз? Но и стоять в нерешительности не годится. Это может вызвать подозрение. А свернуть некуда. Риск благородное дело. Другого выхода все равно нет». И пока немец возился у воды, Мариана перебежала через мост. Задыхаясь от усталости и волнения, она огородами добралась домой.

Она занесла в хату свою дорогую ношу, припала лицом к сумке и разрыдалась, дав волю слезам. Напряженные за последние дни до предела нервы сдали.

Наплакавшись, Мариана спрятала рацию и взялась месить глину.

На второй день, проводив Дуню, она устроила рацию на чердаке, наладила ее и в назначенное время услышала позывные «Большой земли». Сердце разведчицы затрепетало от радости. Далекий радист с «Большой земли» показался ей самым родным человеком на свете. По ее щекам текли слезы. Не вытирая их, она торопливо работала ключом, передавая первую радиограмму. Сообщила и о случившемся с резидентом.

Радист с «Большой земли» предложил перейти на «прием». И