Филумена Мартурано - Эдуардо де Филиппо

Живите хорошо, прощайте. Прощайте и вы, адвокат, извините меня.

Из глубины сцены выходит Лючия.

Ты все понял, Думми… (С показной веселостью). Я еще раз повторяю при людях: никто не должен знать о нашем разговоре! Никто! Держи при себе. (Снимает с груди медальон, открывает его, вынимает оттуда сложенный в несколько раз старый банкнот в сто лир. Отрывает от него кусочек, на котором написано число, и оставляет себе. К Доменико). Я написала на нем небольшой счет. Он мне нужен. (Бросает ему в лицо другую половину). Возьми! (Затем почти весело, но с глубоким презрением). Детей не покупают! (Идет в глубь сцены, в левую дверь). Всего хорошего, прощайте!

Действие третье

Та же декорация, что и в двух предыдущих действиях. Везде цветы. Несколько красивых корзин с цветами, в которых виднеются белые поздравительные билеты. Цветы нежных тонов, не красные и не белые. В доме чувствуется праздничное настроение. Занавес, разделяющий столовую и «кабинет», плотно задернут. Прошло десять месяцев с того момента, как мы расстались с героями пьесы.

Почти вечер.

Входит Розалия из двери справа в праздничном платье. Одновременно с ней входит Доменико из «кабинета». Он совершенно изменился. Нет ни жестов, ни интонаций, характерных для его властолюбивой натуры. Он стал мягким, почти покорным. Волосы еще более побелели. Увидев Розалию, которая идет налево, останавливает ее.

ДОМЕНИКО. Куда вы ходили?

РОЗАЛИЯ. Было вручение от донны Филумены.

ДОМЕНИКО. Вручение?

РОЗАЛИЯ (добродушно, вкрадчиво). Я и говорю — вручение. Уж не ревнуете ли вы? Я была в переулке Сан Либорио…

ДОМЕНИКО. Зачем?

РОЗАЛИЯ (шутливо). Э… да вы и впрямь ревнуете!

ДОМЕНИКО. Какая тут ревность. Я просто сразу заметил, что вас нет дома.

РОЗАЛИЯ. Я пошутила. (Смотрит боязливо на дверь Филумены). Хорошо, я скажу… Но только ни слова донне Филумене, она никому не велела говорить.

ДОМЕНИКО. Тогда не говорите.

РОЗАЛИЯ. Нет — нет… Мне кажется, я сделаю хорошо, если расскажу вам. За это ее надо еще больше уважать. Я отнесла тысячу лир и полсотни свечей для мадонны, покровительницы роз. Она послала меня к той старушке, которая живет рядом, отнесет цветы к мадонне и зажжет лампаду. Ровно в шесть часов вечера она зажжет все свечи. Знаете, почему в шесть? В шесть вы будете венчаться. А у мадонны загорятся свечи.

ДОМЕНИКО. Понятно.

РОЗАЛИЯ. Святая она, вы берете святую. Даже помолодела. Стала как девушка — какая красавица. Я говорила: «Думаете, дон Доменико забыл о вас?» Он ланнулировал ваш брак из-за упрямства… Но я знала, что вы женитесь на ней.

ДОМЕНИКО. Аннулировал.

РОЗАЛИЯ. А я и говорю: ланнулировал.

ДОМЕНИКО (немного раздасадован болтовней Розалии). Хорошо, донна Розалия, идите к Филумене.

РОЗАЛИЯ (Однако продолжает говорить). Если бы не она… я бы кончила плохо. Она взяла меня к себе сюда, здесь я жила, здесь и умру.

ДОМЕНИКО. Как вам будет угодно!

РОЗАЛИЯ. Нет. У меня все готово. (Имеет в виду свою близкую смерть). Белая длинная рубашка с кружевной отделкой, штаны, чулки белые и чепчик. Все хранится в ящике. Только мне и донне Филумене известно, где он стоит. Она и оденет меня. У меня ведь никого нет. Если бы вернулись мои дети… С вашего извинения. (Выходит в левую дверь).

ДОМЕНИКО. Позволения.

РОЗАЛИЯ. А я что сказала?

ДОМЕНИКО (оставшись один, ходит какое-то время по комнате, осматривает цветы, читает некоторые из пригласительных билетов, машинально заканчивает свои мысли вслух). Хорошо!

Из глубины сцены, справа, раздаются неясные возгласы Умберто, Риккардо и Микеле.

ГОЛОСА ЗА СЦЕНОЙ. Голос Микеле: «В шесть. Да! Венчание в шесть». Голос Риккардо: «Когда один предлагает встретиться…» Голос Умберто: «Но я пришел вовремя». Входят трое молодых людей.

МИКЕЛЕ. Мы договорились встретиться в пять. Я опоздал на сорок пять минут.

РИККАРДО. Тебе кажется, этого мало.

МИКЕЛЕ. Ну хорошо, на свидание ведь всегда опаздывают на полчаса. Мы должны были встретиться в пять… в пять… плюс полчаса — половина шестого, ну а если округлить, так и получится — без четверти шесть…

РИККАРДО (с иронией). Днем меньше, месяцем больше.

МИКЕЛЕ. У меня четверо детей — я больше часов не покупаю. Только принесу — тут же сломают! Умберто (заметив Доменико, с уважением здоровается). Добрый вечер, дон Доменико.

РИККАРДО (также с уважением). Дон Доменико…

МИКЕЛЕ. Дон Доменико…

Все трое выстраиваются перед Доменико. Молчат.

ДОМЕНИКО Добрый вечер. (Длинная пауза). Ммм… Что же замолчали? Вы о чем-то говорили… Умберто (немного смутившись). Да — да…

РИККАРДО. Ну да… Говорили и потом… так.

МИКЕЛЕ. Мы уже наговорились.

ДОМЕНИКО. Едва увидели меня… (к Микеле). Опоздал?

МИКЕЛЕ. Да, дон Доменико.

ДОМЕНИКО (к Риккардо). А ты пришел точно?

РИККАРДО. Да, синьор дон Доме.

ДОМЕНИКО (к Умберто). А ты?

УМБЕРТО. Минута в минуту, синьор дон Доме.

ДОМЕНИКО (повторяет, словно разговаривая сам с собой). Минута в минуту, синьор дон Доменико. (Пауза). Ну, садитесь… Поближе садитесь.

Трое садятся.

Венчание в шесть. Есть еще время. Священник придет тоже в шесть. И… сегодня мы будем все свои. Филумена не хочет никого приглашать. Я хотел сказать… я говорил уже в прошлый раз… Мне кажется, что это дон Доменико… Одним словом, не нравится это мне.

УМБЕРТО (робко). Да.

РИККАРДО (робко). Да.

МИКЕЛЕ (робко). Да.

УМБЕРТО. Но вы не сказали, как к вам обращаться.

ДОМЕНИКО. Я не говорил этого, ожидая, что вы сами догадаетесь. Сегодня вечером я женюсь на вашей матери, уже договорился с адвокатом — он утрясет все формальности. У тебя глаза голубые. Завтра вы будете носить мою фамилию — Сориано…

Трое молодых людей поочередно вопросительно переглянулись, словно подыскивая ответ. Каждый ожидает, что другой заговорит раньше его.

УМБЕРТО (набравшись храбрости). Видите ли… я попытаюсь ответить… Все мы в эту минуту испытываем одинаковое чувство. Мы — уже не дети, мы — взрослые люди… и не можем вот так сразу называть вас по — другому, как вы справедливо и великодушно предлагаете. Есть некоторые вещи… Их надо прочувствовать внутренне.

ДОМЕНИКО (тревожно — вопросительно). А ты внутренне не ощущаешь это… ну, скажем, потребность… эту необходимость назвать человека… меня, например, — папой?

УМБЕРТО. Пока, в этот момент — нет!

ДОМЕНИКО (немного разочарованно, обернувшись к Риккардо). А ты?

РИККАРДО. Нет, я тоже.

ДОМЕНИКО (к Микеле). Ну, а ты?

МИКЕЛЕ. Нет, дон Доменико!

ДОМЕНИКО. Ну что ж, со временем привыкнете. Я доволен, очень рад, что я сейчас с вами. Что бы там ни было, а вы хорошие ребята. Все работаете, у одного одна профессия, у второго другая… Но у всех у вас одинаковое… одинаковое желание работать. Ты служащий и, если я не ошибся, выполняешь свое дело серьезно и с гордостью. Статьи пишешь…

УМБЕРТО. Небольшие рассказы.

ДОМЕНИКО. Ну вот… твоя мечта, значит, стать большим писателем…

УМБЕРТО. Нет, это слишком для меня.

ДОМЕНИКО. А почему? Ты же молод. Я знаю, для этого нужно иметь талант, надо родиться…

УМБЕРТО. Я сомневаюсь, что родился с талантом. Знаете, сколько раз я говорил себе: «Умбе, ты ошибся… У тебя другая дорога».

ДОМЕНИКО (с интересом). А какая другая могла бы быть?

УМБЕРТО. Кто знает… Есть столько интересных вещей, с детских лет начинаешь увлекаться…

РИККАРДО. Потом жизнь — сплошное стечение обстоятельств. Вот, к примеру, я. Как я оказался в магазине на Кьяйя? Любил белошвейку!

ДОМЕНИКО (схватывая на лету). Много девушек у тебя было?

РИККАРДО. Так не жалуюсь…

Доменико, заинтересованный, встает, ищет в Риккардо какую-нибудь черту, свойственную своей молодости.