Юго-западный ветер - Луис Гарсиа-Роза

Она записала на клочке бумаге свой номер и имя — Мария-Клара, и в скобках добавила «мать Эдуардо (Дуда)». Идальго, воспользовавшись тем, что за одним из детей пришла мама, поспешил распрощаться и удалиться. Стелла собирала маленькую сцену и упаковывала кукол и реквизит в две большие сумки.

— Держи, спрячь куда-нибудь.

— Что это?

— Разве ты не хотела упорядочить наших клиентов? Вот и добавь в список маму Дуды. Она серьезно озабочена тем, будет ли ее мальчик здоровым и богатым.

— Будь осторожнее! Это может закончиться тем, что мы не сможем давать спектакли!

— Мы ничего не потеряем, милая. Наоборот, будем в выигрыше. В большом выигрыше. Нам же нужно место, где можно принимать клиентов? Заниматься этим дома — не самая лучшая идея. Так что пришло время пожинать плоды.

— Я просто хочу, чтоб ты был осторожнее. Не забывай, я на государственной службе. И вовсе не хочу потерять место.

— Как ты и сказала, это служба, а не работа. А нам пора приняться за работу. Немного поработать мозгами.

Был уже конец дня. Идальго и Стелла вышли из ресторана. Она тащила сумки; он же выглядел так, будто вот-вот сейчас появится шофер и поспешит распахнуть перед ним дверцу лимузина.

Он завернул за угол, так и не заметив входящего в «Макдоналдс» Габриэла.

Габриэл не разговаривал с Ольгой после той встречи в полицейском участке. Чтобы случайно не столкнуться с ней, он даже стал приходить и уходить с работы в разное время. Если она заходила в его закуток или заглядывала к нему через перегородку, он ограничивался коротким приветствием «Привет» или «Как дела?». В участок он тоже не звонил. С тем детективом, которого представил ему Эспиноза, общаться он не хотел. Вряд ли тот хороший профессионал. Да и жизненного опыта у него наверняка маловато. Кроме того, Габриэл глубоко, возможно даже окончательно, разочаровался в Ольге — из-за того, что она привела с собой Ирэн. Неужели она не понимала серьезность ситуации? Неужто не могла осознать всю чудовищность ожидающей его трагедии? Или же это его ошибка — он сам не понял, что Ольга не из тех, кто может отличить серьезное от повседневного.

За три дня, что прошли после встречи в участке, Габриэл глубоко погрузился в себя. Или, по крайней мере, попытался это сделать. Он воспитывался у августинцев, и еще в начальной школе братья учили их, что в кризисные моменты, когда давление внешних обстоятельств становится нестерпимым, надо искать решение внутри себя. Истины вне нас нет, твердили они. Почему же он не может заглянуть внутрь себя и понять смысл предсказания аргентинца? А комиссар? Ему что, изменила его способность отличать хороших людей от плохих? Это Ирэн так на него повлияла! Все было ясно с того момента, как только он на нее посмотрел. Комиссар, судя по всему, неплохой человек, но он все-таки мужчина, и, как понял Габриэл, одинокий. Эта Ирэн мигом его зацепила. Женщины это умеют. Она очень привлекательна и соблазнительна. Ее взгляд вонзился в его душу, словно гвозди — в руки распятого Христа. Хотя нет, он, наверное, что-то путает. При чем тут вообще Христос? Это же было в участке, а не в церкви. Вот потому он и просил полицейского встретиться где-нибудь в другом месте, а не в участке. Места портят людей. Никто не избежит мыслей о Боге, стоя посреди церкви. И никто не избежит мыслей о зле, находясь в полицейском участке. Никто, включая самого комиссара. Наивно было бы думать, что Эспиноза, человек, который там заправляет, попробует докопаться до сути дела. Он предпочтет дальнейшему расследованию всякие соблазнительные игры с Ирэн. Надежда на то, что Габриэлу может помочь кто-нибудь из окружающих, была иллюзией.

Проблемы его начались с предсказания аргентинца. Так что того следует обязательно разыскать. Это единственный шанс как-то изменить течение событий, если, конечно, вообще что-либо можно изменить. Габриэл хорошо помнил, что в предсказании не оговаривались условия, при которых оно должно сбыться. Подобно всем истинным пророчествам, оно носило императивный характер. И как раз это ему и хотелось уточнить у аргентинца: было ли это видением, отдельные части которого можно интерпретировать по-разному, или же речь идет действительно о неизбежном божественном предначертании. А еще ему очень хотелось выяснить, правда ли, что Эспиноза твердо решил не заниматься его делом, или же то, что он сказал при их последней встрече, было просто сиюминутным настроением.

При мысли о том, что он ничего не может сделать, чтобы предотвратить убийство, Габриэла бросало в дрожь. Нет, нельзя рассчитывать на благородные побуждения других! Ему придется действовать самому. Во-первых, надо найти аргентинца. А во-вторых, достать оружие. Габриэлу было неприятно даже думать о том, что придется носить оружие. Еще более ему была противна мысль о том, что, возможно, он будет вынужден пустить его в ход. Но если он действительно собирается встретиться с аргентинцем, то должен позаботиться о своей безопасности.

Дона Алзира решила немного обождать и встретиться с падре Кризостомо на следующей неделе. Пока же она обстоятельно обдумывала разговор со священником и то, насколько всерьез его заботят проблемы Габриэла и ее собственные страдания.

Она воспользовалась отсутствием сына, чтобы проверить, не нуждается ли его одежда в починке. Разложила на кровати аккуратными стопками футболки, брюки, белье, носки и пиджаки. Пиджаки от костюмов висели во встроенном платяном шкафу. Самые важные решения в своей жизни дона Алзира приняла, занимаясь подобной работой. Можно было даже подумать, что иногда она бралась за починку одежды сына (которая раньше принадлежала мужу) как раз в те моменты, которые требовали от нее важных решений. И пока дона Алзира не принимала окончательного решения, не оканчивалось и ее рукоделье. Если же все пуговицы были пришиты и все дырки заштопаны, то она бралась за старые пуговицы, которые еще держались, и пришивала и их покрепче. И никогда не вешала вещи в гардероб, пока мучивший ее вопрос не был разрешен.

Сын сегодня опять ушел на одну из своих загадочных прогулок. Она не осмеливалась спросить, где он был в прошлую субботу и воскресенье. Он уходил днем, а к вечеру возвращался. Так что дело, которым он был занят, могло быть сделано только днем, а не утром и не вечером. Это, по ее мнению, исключало сразу несколько вариантов, в частности свидания с женщинами, которые, как она полагала, должны происходить только вечером или ночью. Возможно, он нашел какую-нибудь дополнительную работу на выходные, но тогда непонятно, почему он не рассказал ей об этом. Разве что решил сделать ей сюрприз? Не так давно он как-то упомянул, что хотел бы купить машину — подержанную, разумеется. Они смогли бы тогда выезжать куда-нибудь на день и даже устраивать себе короткий отпуск. Но Габриэл вел себя совсем не как человек, который задумал преподнести сюрприз. По крайней мере, ей это таким не представлялось. А все попытки разговорить его не приносили успеха. Наоборот, он становился все более замкнутым.

День клонился к вечеру. Штопка была окончена. Дона Алзира отнесла одежду в комнату Габриэла, но все еще не решила, что же ей делать. Единственной ее мыслью было, что она не может оставаться в стороне, когда рушится жизнь сына.

Если Габриэл не желает ничего рассказывать, а отец Кризостомо не желает помочь, то остается одно: самой проследить за Габриэлом и выяснить, что происходит.

Назавтра было воскресенье.

Суббота для Эспинозы, как обычно, началась с классической неразрешимой проблемы: нужно переделать массу домашних дел — но с чего начать? Разобрать книги у стены гостиной? Некоторое время назад он изобрел конструкцию бесполочных книжных стеллажей. Он выстраивал книги в ряд, как это бывает на обычной книжной полке, но роль «полок» у него исполняли другие книги, положенные горизонтально поверх ряда книг, что стояли вертикально. Выстроенный таким способом стеллаж ныне занимал самую большую стену гостиной и продолжал расти. Сейчас он уже был выше Эспинозы и грозился дойти до потолка. Комиссар воспринял это как знак того, что данная проблема его переросла. И нужно ли ее решать? Или следует просто бросить все на милость судьбы? И что тогда? Стоит ли дожидаться того времени, когда книги придется ставить так высоко, что их трудно будет удерживать в равновесии и что в итоге неминуемо кончится обвалом всей конструкции?

И это была лишь одна из множества неразрешимых проблем, преследовавших Эспинозу в субботнее утро. Помимо нее, имелись также бытовые приборы, которые уже дышали на ладан, как, например, стиральная машина. Если она будет продолжать трястись, как припадочная, и перемещаться каждый раз, когда Эспиноза ее включает, то это может закончиться тем, что она переползет в гостиную и доберется до маленького балкона, с которого он любовался видом на сквер. Еще был тостер, который обжаривал хлеб только с одной стороны, из-за чего на приготовление тостов уходило вдвое больше времени. Кроме того, надо было разобраться с утюгом и лампой на ночном столике. Что касается сантехнических и плотницких проблем, то их Эспиноза оставил на далекое будущее. Ему и так хватало мороки с тем, что требовало немедленного вмешательства. Пока же, дабы не принимать никаких решений на скорую руку, он спокойно взялся за газету. И тут позвонили в дверь.