Трофей генерала драконов - Мария Лунёва

— А ты меня не гони! — Талья упёрла руки в бока. — Вместе и укатим, как возможность подвернётся.

— Куда мне катить? — приподняв бровь, я вопросительно взглянула на неё. — Я с лестницы еле спускаюсь.

— Ой, — она махнула на меня рукой и полезла в сундук за чистыми полотенцами. — Ну, допустим, с этой разваливающейся башни и я еле сползаю, но зато мы далеко от твоего братца, чтобы его драконы на поле боя на гуляш покромсали, и от сестриц, да отдадут их боги в жены к похотливым старикам с отменным здоровьем.

— Ты сегодня прямо сама доброта, — хмыкнула я. — Что стряслось?

Спросила без всякой задней мысли. Ну мало ли день не задался: повздорила с кем, или на завтрак ничего не досталось.

Но Талья повела себя странно. Молча открыв резную дверь, ведущую на огромный балкон, вышла наружу.

В комнату тут же ворвался поток свежего морозного ветра.

Осень в этом году выдалась на редкость промозглой.

Прошла, наверное, минута, а ответа я так и не дождалась.

— Талья? — встревожившись не на шутку, привстала на локтях. — Говори как есть! Если что сотворила, я тебя все равно не догоню. Скрыться от меня успеешь!

— Ваш брат так и не вернулся вчера вечером с отрядом. Ползут упорные слухи, что на границе наших земель стоят орды драконов.

Услышав её негромкий голос с балкона, замерла. Секундная паника сменилась ледяным спокойствием.

 Значит, все же дошли. Война дотянула свои костлявые руки и до севера.

Может оно и к лучшему.

Это бестолковое противостояние отняло столько жизней. Столько семей разрушило, судеб поломало, что подумать страшно.

В моей голове стремительно сменялись мысли. Я соображала, чем для нас может обернуться приход незваных гостей.

— Ты ведь сохранила драгоценности, что я отдала тебе на хранение? — громко спросила, чтобы она услышала меня.

И снова тишина.

Нахмурившись, я резко откинула одеяло и села. Нога ныла, да и поясница как деревянная.

Ощутив сквозняк, гуляющий по полу, потянулась за шалью и укуталась.

— Талья, почему не отвечаешь?

— А что мне говорить? — она так и не зашла в комнату. — Нужно было на что-то покупать тебе обезболивающее. Полынь полынью, да только ей одной дела не поправишь.

— Но… — я слегка опешила от такого признания. — Но ты же говорила — деньги давал брат!

— Обманула, он и слушать о тебе не желал, как и твои сестры. Поэтому я распродала всё, что было. Замок обнищал, закрома пусты, боюсь ещё немного и наш молодой лерд начнёт сам приторговывать нарядами своих сестёр, да и собственными кафтанами. Если он там еще живой.

Нет, конечно, я знала, как относятся ко мне близняшки. Они становились невыносимее с каждым годом. Порой я не понимала, как мы могли родиться все от одной матери. Предпочитала думать, глядя на них, что меня нашли на огороде за кухней в капусте. Но Критес... Хотя... зачем я себя обманываю, не дал бы он ни монеты.

— Талья, — мой голос дрогнул, — зачем ты это сделала? Зачем обманула? Я же могла и терпеть. На что ты жить теперь будешь? Я же для тебя хотела хоть что-то сберечь!

— Выкрутимся, — негромко отозвалась она. — А соврала... Не знаю зачем, наверное, чтобы тебе легче стало. Я же вижу, как ты страдаешь от их эгоизма, — я открыла было рот, чтобы возразить, но она опередила. — Да-да, и не пытайся там отнекиваться. Семья для тебя не пустой звук. И тебе хочется верить, что и для Критеса тоже. Про этих двух жаб болотных я промолчу. Но переживать рано, пока нас кормят и здесь. Наряды твоей матушки я сохранила, хотя Юола и Сафира спрашивали о них. Гадюки ненасытные.

— И что? — тяжело вздохнув, я размяла поясницу.

На балконе что-то загремело. Мелькнула тень. И снова глухой удар...

— Понаставила здесь горшков. Дались тебе эти цветы, лучше бы чего полезного посадили, — услышав привычное ворчание молочной сестрицы, немного успокоилась. — В общем, я сказала им, что платья продали первыми. Но они под тобой, там под кроватью в сундуке.

— Да лучше бы ты их продала, чем кольца с браслетами, — проворчала я.

— Не лучше. Вынь я хоть одно платье — раскрылся бы обман. Отобрали бы и это.

Правда в ее словах была.

С каждым днём дела в замке становились только хуже. Пиры, балы... Об этом уже давно забыли и не вспоминали. Слуги ушли. Остались лишь единицы: кому просто некуда деваться.  Те, у кого ни дома, ни семьи. На столе по утрам порой обнаруживался лишь хлеб.

— Значит, воины брата не пришли, — тихо пробормотала я, предчувствуя беду.

— Нет, — Талья заглянула в комнату, — я надеюсь, его закопают на поле боя. Или изжарят так, чтобы один пепел остался. И не говори мне, что он этого не заслужил.

Покачав головой, я поднялась и достала свою трость. Опираясь на неё, вышла на балкон.

Такие новости лучше воспринимаются на свежем воздухе.

Вдохнув полной грудью, подставила лицо солёному ветру.

Как хорошо...

Как только я смогла вставать с постели и стало понятно — жить всё-таки буду, отец отселил меня и няню с Тальей в северное крыло.

С глаз долой и нет проблемы.

Северная башня долгие годы пустовала и нуждалась в ремонте. Но стоило нам открыть дверь в покои, мы тотчас воспрянули духом.

Грязь, паутина, парочка мышиных гнезд — такая мелочь. Несколько дней уборки и этого как не бывало.

Но какой вид открывался нам с балкона.

Моя комната располагалась над самым обрывом. С огромного балкона-террасы можно было наблюдать за неистовством волн, стремительным полетом птиц.

А дальше, там