Рубиновое пламя - Илона Эндрюс

У Пита не было никаких причин держать там пистолет. Он всегда был при нем. Он лежал на его тумбочке, когда сам спал. Должно быть, кто-то убил Пита, подобрал пистолет, а затем спрятал за колонной, прежде чем выйти за дверь.

Когда действовал протокол осады, турели Линуса игнорировали людей со специальным допуском, но все равно стреляли по ним, если у них было огнестрельное оружие. Злоумышленник точно знал, как работает система.

— Злоумышленник должен был иметь специальный допуск, — сказала я. — Как у Алессандро и меня.

— Линуса предали, — сказал Алессандро.

— Кто, как думаешь? — спросил Леон.

Я покачала головой.

— Мы можем разобраться с этим позже. Прямо сейчас мы должны вытащить его отсюда.

Линус не мог умереть. Он просто не мог.

— Дом — это крепость, — сказал Леон. — Вместо того, чтобы рисковать его транспортировкой, давайте просто вызовем сюда медика.

— Мне пришлось отключить протокол осады, чтобы попасть в хранилище и впустить тебя. Как только система отключена, только Линус может повторно активировать ее.

Леон уставился на меня.

— Уточни слово «отключить».

— Прямо сейчас ни одна дверь в этом доме не может быть заперта. Двери, которые уже заперты, останутся запертыми, если только кто-то не откроет их вручную, но входная дверь, ворота, хранилище, все, что мы открыли, не может быть заперто повторно. Турели отключены. Камеры наблюдения отключены. Мы глухи, слепы и беззащитны.

У Линуса не было людей-охранников, кроме Пита и Геры, которой в настоящее время не было в стране. Они были его последней линией обороны, которой он почти никогда не пользовался. Вместо этого он полагался на свою автоматическую защиту, и прямо сейчас все они обладали примерно такой же огневой мощью, как газонные гномы. Мы были легкой добычей.

— Какого черта он так сделал? — спросил Леон.

— Потому что, если его здесь нет, чтобы активировать систему, он либо мертв, либо недееспособен, — ответила я ему. — Он ожидал, что в дом войдут другие люди, такие как Смотрители, медики и сотрудники правоохранительных органов. Повторная активация системы была бы слишком опасной. Это может закончиться кровавой баней.

Алессандро выпрямился.

— Леон, держи оборону. Я собираюсь отнести Линуса в гараж, погрузить его в один из тех броников, которые он так любит, и отвезти его в Комплекс.

— Да, давайте сделаем это, пока какой-нибудь случайный прохожий не забрел грабить особняк, — сказал Леон.

Над нами что-то глухо стукнуло.

Пара полуавтоматических пистолетов прыгнула в пальцы Леона почти сами по себе. Он двинулся вправо, за верстак. Алессандро подхватил Линуса на руки. Флешка с грохотом упала на пол. Я подхватила ее. Она была скользкой от крови. Я убрала ее в карман и вытерла окровавленные пальцы о футболку.

Алессандро понес Линуса влево, вне поля зрения дверного проема, осторожно опустил его на пол и прижался к стене у двери хранилища. Я присела за верстак. Отсюда мне была видна лестница, но человек, спускающийся по лестнице, меня сразу не заметил бы.

Звук неторопливых шагов эхом разнесся по пустому дому. Ноты знакомой мелодии долетали вниз. По лестнице спускался мужчина, напевая хорошо поставленным баритоном «Триумфальный марш» из «Аиды».

Леон повернулся ко мне и одними губами произнес: какого хрена?

Пение становилось все громче. В поле зрения появилась пара длинных ног, за которыми последовал их владелец. Ему было под сорок, с волнистыми темными волосами, тронутыми сединой и подстриженными в стиле политика, аккуратно и безобидно. Черты его лица были красивы в том типичном для взрослого мужчины-в-добром-здравии смысле. На нем был серый летний костюм.

Он приземлился на последнюю ступеньку и остановился, заглядывая в хранилище.

— Мисс Бейлор, вы пришли как раз вовремя.

Его голос звучал совершенно естественно. Ни акцента, ни намека на происхождение. Его встречали бы как дома в любой крупной новостной программе.

— Я уже начал думать, что мне придется самому выносить старика. Труба зовет, я полагаю.

Алессандро нахмурился.

Мужчина сделал шаг в сторону хранилища.

— Достаточно, — сказал Алессандро.

Глаза мужчины расширились.

— Саша! Ты тоже здесь. Фантастика. Это упростит ситуацию.

Мужчина остановился и уставился прямо на нас. Языки пламени лизнули его подбородок. Его лицо загорелось.

Превосходный маг иллюзии. Единственным основным магом иллюзии в моей жизни был Августин Монтгомери, и он не стал бы заморачиваться ни с голосом, ни с огненном шоу.

Шокирующе ярко вспыхнуло оранжевое пламя и в воздухе запахло дымом. Кожа, волосы и одежда мужчины загорелись, словно были сделаны из бумаги, и превратились в пепел, а затем растаяли в ничто. Он встряхнул головой, отправляя остатки пепла в воздух. Сейчас ему было под тридцать, он был высоким и широкоплечим. Его длинные ноги обтягивала пара выцветших джинсов. Синяя рубашка «Хенли» облегала его мускулистое тело.

Его волосы были того желанного оттенка белого золота, на имитацию которого люди тратили тысячи долларов. У его кожи был золотистый загар, и его лицо не просто остановило бы движение, оно создало бы нагромождение, на устранение которого потребовались бы часы. Квадратная челюсть, полные губы, высокие скулы, волевой нос и большие притягательные глаза, теплые и манящие, глубокого ультрамаринового цвета под изгибом темно-русых бровей. Он был похож на небесное существо, сотканное из солнечного света и морских брызг.

Ух, ты!

Мужчина улыбнулся, и это было так, словно весеннее солнце взошло после долгой, мрачной зимы.

— Цесаревич Константин Леонидович Березин, императорской крови, к вашим услугам.

Березин. Как Дом Березиных. Российская императорская династия.

— Зачем ты здесь? — голос Алессандро был ледяным.

— Потому что вам нужна помощь. — Цесаревич попытался обойти Алессандро, но Алессандро двинулся вместе с ним, преграждая ему путь в хранилище.

— Саша, нам обязательно это делать?

— Могу я застрелить его? — спросил меня Леон. — В ногу. Я простреливаю ему ногу, мы хватаем Линуса и убегаем.

— Ты не можешь застрелить его, он родственник российского императора, — сказала я ему.

— Верно, — сказал Константин. — Когда его величество хочет мотивировать меня, он уверяет, что я его любимый племянник. Конечно, он говорит это всем нам.

— Чего ты хочешь? — потребовал Алессандро. Его магия обвилась вокруг него, заряженная и готовая.

Если я обольщу русского цесаревича в качестве заместителя Смотрителя, это вызовет международный инцидент? Будет ли иметь значение, что он вошел в дом без приглашения? Каков будет протокол?

— Это не вопрос того, чего хочу я. Это касается того, чего хочет империя. Я всего лишь скромный инструмент воли Родины. И прямо сейчас это завещание предписывает мне обсудить все с заместителем Смотрителя. Так что отойди в сторону, или я тебя отодвину.

Оранжевые искры вспыхнули вокруг Алессандро.

— Пожалуйста, начинай.

Константин не пошевелился.

— Я бы предпочел этого