Рубиновое пламя - Илона Эндрюс

Кабера прибыла одна в две минуты двенадцатого. Она сообщила мне, что ожидает гостя, — сказал мистер Грегуар.

— Она сообщила кого?

— Нет. Она села за свой обычный столик. — Он указал на стол в восьми футах от них, где один из стульев был опрокинут. — Симона принесла ей ее обычное вино. Она предпочитала выпить бокал La Scolca Gavi перед едой.

— Она сделала заказ?

— Не сразу. Это был ее обычай — тянуть. Ей нравилось потягивать вино и заниматься своей работой. Обычно она подавала сигнал персоналу, когда была готова сделать заказ.

Я уже обедала здесь раньше, с Линусом. Ресторан «Передышка» подписался на европейскую школу гостеприимства. В отличие от американских официантов, которых поощряли постоянно подходить к клиентам, персонал «Передышки» предоставлял посетителей самим себе. Они не игнорировали клиентов, просто не вторгались в их личное пространство. Клиенты же легким жестом или взглядом почти мгновенно подзывали официанта, когда им было нужно. Прервать трапезу, предложив добавки или принести чек, было бы верхом грубости.

— Мадам Кабера сидела около шести минут. Первый снаряд, попав ей в грудь, поднял ее со стула и пригвоздил к стене. Второй снаряд угодил ей в лицо. Смерть была мгновенной. У нее даже не было возможности закричать.

Мы искали Превосходного или Значительного телекинетика. Шип, выпущенный из оружия, попал бы в Лусиану под углом вниз и продолжил бы движение в этом направлении, пронзив стул и, вероятно, опрокинув его. Мы бы нашли ее на полу. Но телекинетики почти никогда не бросали предметы по прямой на значительное расстояние. Они бросали их по цепной кривой. Снаряд пикировал вниз и снова взмывал вверх, нарисовав неглубокую букву U.

Коннор однажды объяснил это, когда обучал нас реагировать на телекинетические угрозы. Он был очень техничен в этом вопросе, но в основном все сводилось к трем вещам. Во-первых, человек, увидевший приближающуюся к нему ракету, естественно, вскочит на ноги или отступит назад. Изгиб гарантировал, что снаряд все равно достанет его на подъеме, и именно поэтому Лусиана теперь висела на стене. Во-вторых, предмет, брошенный мощным телекинетиком, обладал большой кинетической силой. Даже если он не убьет цель, этот взмах подбросит цель в воздух, отбросит ее с того места, где та находится, что приведет к дополнительному урону. И, в-третьих, изгиб казался более естественным, чем прямая линия. Телекинетики, использующие его, бьют с большей точностью. От этой привычки было трудно избавиться, и озадаченный телекинетик почти всегда делал вираж. Если вы случайно заметили, что что-то к вам приближается, единственный способ избежать этого — упасть под него как можно ниже. Лусиана никогда об этом не слышала.

— Кто еще был во внутреннем дворике? — спросил Алессандро.

— Превосходная Кертис и ее дочь.

Дом Кертисов специализировался на садоводстве, в частности на выращивании хлопка, подсолнечника и кукурузы. Им только этого не хватало. Они бы спокойно встали и ушли, и разговаривать с ними было бы бесполезно.

— У вас есть видеозапись? — спросил Алессандро.

— «Передышка» не снимает гостей.

Это было совершенно непохоже на Линуса. Хм.

— Вы можете точно сказать мне, что сказала вам Превосходная Кабера?

Мистер Грегуар открыл рот и сказал голосом Лусианы Каберы:

— Стефан, мы снова встретились.

Он снова переключился на свой собственный голос.

— Всегда рад Вам, мадам. Ваш обычный столик?

— Да, пожалуйста. Я ожидаю гостя. — И снова безупречный женский голос.

— Очень хорошо, мадам.

Алессандро тихо рассмеялся.

Аудио-мнемоник. Линусу не нужна была система видеонаблюдения. Мистер Грегуар был идеальным записывающим устройством.

Зазвонил мой телефон. Команда по зачистке была здесь.

— Мистер Грегуар, наши люди внизу, пожалуйста, впустите их.

Он кивнул и удалился с официанткой на буксире. Симона практически споткнулась о собственные ноги, чтобы убежать.

Алессандро кивнул на башню.

— Что это за здание?

Я взглянула на свой телефон и нажала карту.

— ХОК. Хьюстонский общественный колледж. Думаешь, крыша?

— Да. Я бы там обосновался.

Я покопалась в телефоне и показала ему изображение двухфутового шипа с кольцом на тупом конце. Он выглядел идентично тем двум, что торчали из Лусианы.

— Шип марлина, — сказал Алессандро. — Используется моряками для плетения канатов.

Большинство телекинетиков бросают арбалетные болты или гигантские шампуры в форме гвоздя. Я знаю только одну семью, которая бросает шипы марлина.

Алессандро поднял брови.

— Дом Рогана?

Я кивнула.

— Телекинетик, что напал на нас в Дыре, также использовал шипы марлина.

— Ты думаешь, это Ксавьер? — Опасный огонек вспыхнул в глазах Алессандро.

— Я серьезно сомневаюсь, что Коннор взобрался на здание ХОК и вбил два гигантских шипа в спикера Ассамблеи Техаса. Если бы он хотел убить ее, он бы сделал это тихо.

Контроль моего зятя был просто зашкаливающим. Если бы он хотел убить Лусиану, он уже точно не сделал бы это таким образом. Он мог бы перерезать ей горло лезвием бритвы с расстояния в сотни ярдов, или задушить ее собственным ожерельем или одеждой, или воткнуть крошечную иглу ей в глаз, воздействуя на ее мозг. Здесь же было громко и агрессивно. Это, скорее всего, Ксавьер. У меня не было доказательств, но я знала, что это был он. Это было в его манере.

У Алессандро зазвонил телефон. Он уставился на него, как на змею.

— Пожалуйста, извини, я должен ответить. — Он ушел, говоря по-итальянски, слишком тихо, чтобы я могла расслышать.

С ним что-то происходило, и это что-то было нехорошим.

Я снова посмотрела на шип.

Пока Аркан не добрался до него, магические таланты Ксавьера были скромными. Когда Аркан много лет назад украл образец сыворотки Осириса, занеся себя в постоянный список подозреваемых Линуса Дункана, он сохранил часть ее. Как только кто-то принимал сыворотку, ее действие сохранялось на протяжении поколений, и если кто-либо из потомков этого человека попытается принять ее снова, она убьет их. Аркан был одержим идеей найти способ избежать этой неминуемой смерти, и он использовал Ксавьера в качестве подопытного кролика. Большинство подопытных Аркана умирали в агонии, но Ксавьер выиграл в лотерею «жизнь или смерть», став невероятно могущественным Превосходным.

Ксавьер вырос в тени моего зятя. Для него Коннор, его дальний родственник, был примером всего, чего Ксавьер хотел достичь. Коннор был невероятно могущественным, богатым и уважаемым, героем войны, на которого равнялась вся семья. Для кого-то вроде Ксавьера с его скромным телекинетическим талантом и тягой к прекрасному, Коннор был на вершине всего, чего он когда-либо надеялся достичь. Теперь, благодаря Аркану, он думал, что достиг этой высоты, выставляя напоказ свою силу. Шипы были особым посланием Коннору, типа «да пошел ты»:

Ты не думал, что я достаточно силен, чтобы использовать это. Посмотри на меня сейчас.