Психология электронного трейдинга. Сила для торговли - Брендон Сито

Инвестиции и спекуляции

Инвестор, прежде чем сделать вложение, тщательно изучает рынок того инструмента, в который он будет инвестировать – будь то акции, сырье, валюта или производные ценные бумаги. На основе проведенного анализа инвестор принимает решение. Спекулянты же могут вообще ничего не знать о том финансовом активе, в который они будут инвестировать. К примеру, на фондовом рынке, инвестор при покупке акции может иметь цель приобрести долю в предприятии-эмитенте, а спекулянт покупает те же акции просто как товар для перепродажи. Нет ничего необычного в том, что спекулянты не имеют никакой информации о компании, в которую будут «инвестировать», но даже не знают ее полного названия – только тикер на бирже. Отличие не всегда ясно.

В 1934 году Бенжамин Грэхем, возможно, самый талантливый инвестиционный консультант 20-го века, рассматривал отличия между инвестициями и спекуляциями в своей книге «Умный инвестор» (The intelligent investor) с позиции философии «ценности вложения». Это концепция помогает защитить инвесторов от возможных серьезных ошибок и помогает разрабатывать долгосрочные стратегии на основе принципов выбора акции и политики формирования портфеля. Грэхем определял инвестиции и спекуляции так: «Инвестиционной операцией считается та, которая совершается в результате тщательного анализа, обеспечения безопасности сделки и соответствующего дохода. Операции, не подходящие под это определение, считаются спекулятивными». Следовательно, спекуляция подразумевает принятие на себя определенного риска или совершение действия без всякого анализа. Так как «спекуляции всегда выглядят соблазнительно», Грэхем выразил мнение, что «большинству спекулянтов заработок не грозит». Сравнивая спекуляции с азартными играми, Грэхем говорит о том, что инвестор должен быть бдительным, чтобы случайно не превратиться в игрока.

Далее, спекуляции имеют мало общего со стоимостью компании или сырья, но спекулянты тем не менее пытаются предсказать настоящее и будущее настроение на рынке без веского основания или стандартов определения стоимости. При спекуляции «более важно что продавать и покупать, нежели чем когда это делать, к тому же, это практически аксиома, что больше спекулянтов должно проигрывать, чем выигрывать». (Грэхем и Додд, 1996, стр. 3).

Легендарный инвестор Уоррен Баффет выразил свое мнение о спекуляции в процессе инвестирования в Ежегодном отчете Berkshire Hathaway за 2000 год. Он определял спекуляции не с позиции того, что принесет актив, а с позиции того, что за него заплатит следующий покупатель. Грань между спекуляциями и инвестициями очень тонка, и Баффет утверждал, что она еще больше размывается, когда большинство участников рынка опьяняются успехами. Как и Золушка, эти люди знают, что чем дольше они останутся на балу, тем больше вероятность того, что все закончится тыквой вместо кареты и мышами вместо лошадей, но все равно они не хотят пропустить ни минуты. Таково было сравнение, подобранное Баффетом для инвесторов, которые спекулировали акциями компаний с огромной капитализацией. Такие люди планируют «уйти» за считанные секунды до наступления полуночи, но проблема в том, что «в той комнате, где они танцуют, часы без стрелок».

Проблема спекуляции тщательно освещалась в осеннем выпуске в журнале “Journal of Portfolio Management”, в котором известный писатель и аналитик по бумагам с фиксированной доходностью Мартин Фридсон (Martin Fridson) привел более 20 определений спекуляций из различных источников. Из этой подборки можно было выделить четыре источника появления спекуляций. Спекуляции могут быть вызваны или могут возникнуть из: 1. Изменения цен. 2. Быстрых прибылей. 3. Высокого риска или 4.

комбинации всего вышеперечисленного. Прогнозирование поведения рынка может быть полезно в том плане, что лучше будешь подготовлен к тому, что принесет будущее.

Основываясь на работах нобелевских лауреатов в экономике, доктора Гарри Марковица (Harry Markowitz) и Уильяма Шарпа (William Sharpe), Фридсон (1993, стр. 35) рассматривает спекуляции в контексте «современной теории формирования инвестиционного портфеля» и делает следующий вывод: «Общее между спекуляциями, согласно их существующему определению, и операциями, которые кажутся таковыми, не соответствует никаким установленным критериям, и состоит в том, что спекуляции – это ставки против прогнозов».

Фридсон предлагает термин «субдиверсификация» для обозначения владения портфеля, состоящего из разных активов, но который нельзя назвать хорошо диверсифицированным и рыночно-взвешенным. Исходя из этого, можно вывести новое определение спекуляций, чтобы описать все изменения этого портфеля: «Субдиверсификация с намерением заработать больший доход». В качестве дальнейших разъяснений он подчеркивает, что эти определения могут быть опасными и отмечает следующие моменты, чтобы избежать недоразумений (1993, стр.36). «Первое, не возникает никаких обычных в таких случаях противоречий при подтверждении того, что изменение рыночного портфеля для целей заработка, является спекуляцией по определению, не учитывая тезис о том, что рынки ценных бумаг совершенно эффективны. В любой момент времени, однако, предварительная оценка стоимости ценных бумаг предполагает определенную долю гипотетичности. «Спекуляции», таким образом, получаются справедливым термином для определения попыток извлечь выгоду из ценовых отклонений. Опять же, это, скорее, описание, чем устойчивое определение. Второе, действительно рабочее определение спекуляций должно учитывать, что многие управляющие портфелем сосредотачиваются на подмножествах универсальных активов».

Фридсон доказал, что спекуляции – это допущение значительного делового риска при получении столь же большой прибыли, которая определяется как положительная ожидаемая прибыль сверх безрисковой альтернативы – рисковая премия. «Значительный риск» – это риск, достаточный, чтобы повлиять на решение и «Азарт» – это ставка на неизвестный исход.

Спекуляции и игра

Основная разница между спекуляциями и игрой, как утверждают Боди (Bodie), Кейн (Kane) и Маркус (Marcus), состоит в «значительной прибыли». В их книге «Инвестиции» (Investments) они доказывают, что игра – это допущение риска не ради наживы, а ради удовольствия. Спекуляции игрой не считаются, потому что, несмотря на то, что они тоже сопряжены с риском, этот риск является осознанным и допускается ради потенциальной прибыли. Чтобы игра превратилась в спекуляцию, нужна достаточная премия за риск, чтобы вознаградить склонного к риску инвестора. Склонность к риску и спекуляции имеют общие черты.

Аналогии и метафоры, иллюстрирующие схожесть рынка, казино и других азартных игр, отразились на финансовых рынках. За всю историю человечества мы долго исследовали и выявляли склонность к азартным играм. Гуру Уолл-стрит Питер Бернштейн (Peter Bernstein) выяснил, что самая древняя форма азартных игр появилась в 3500 году до н. э., когда играли в «астрагалус», вид игры в кости. В своей книге «Против богов» (Against the Gods) он говорит об азартных играх в контексте риска, исследуя историю чисел, теорию вероятности и развитие азартных игр и восприятия риска. Слово «риск» означает любой измеряемый шанс или вероятность убытка. Оно произошло от итальянского risicare, что означает «осмеливаться». Бернштейн (1998, стр. 11-2) говорит: «Человеческое бытие всегда окрашивается азартной игрой, потому что она сталкивает нас лицом к лицу с судьбой, без закрытых дверей. Мы сразу бросаемся в эту сокрушительную борьбу, потому что убеждены, что у нас нет ни одного могущественного союзника: госпожа Удача встанет между нами и судьбой (или ставками), чтобы принести победу на нашу сторону».

Зигмунд Фрейд (Sigmund Freud) считал, что азартные игры универсально привлекательны, потому что они заменяют мастурбацию, так как они связаны с повторяющимися и возбуждающими действиями руками, непреодолимым побуждением, решением остановиться, отравляющим удовольствием и чувством вины. Возможно, более вероятный пример нашей иррациональной одержимости риском может быть связан с нашим опытом игры в лотерею, где миллионы людей выстаиваются в очередь, чтобы купить лотерейный билет, дающий один из миллиона шанс на выигрыш. Шансы на то, чтобы угадать все 6 чисел из 49 возможных в обычной лотерее составляют один из четырнадцати миллионов. С каждого купленного билета обычно только от 40 до 60 процентов его цены идут в игровой фонд и возвращаются победителям. Следовательно, лотереи – это игры, в которых все игроки могут проиграть, предусматривающие, что общий сбор от них меньше, чем игровой фонд. Опять же, Ричард Тейлер (Richard Thaler) (1997, стр. 137) предполагает, что «легко рационально обосновать покупку лотерейного билета аргументом, что с каждым уплаченным долларом покупатель отдает 50 центов за мечту. Это хорошая сделка».

Всемирная паутина пестрит сотнями баннеров от провайдеров онлайн-пари и игр, обещающих множество возможностей выиграть деньги, только открыв веб-страницу. Примерно так же баннеры финансовых институтов и брокерских контор привлекают инвесторов к работе с торговыми платформами, предлагая низкие цены на брокерское обслуживание. Неудивительно, что различия между спекуляциями и интернет-трейдингом иногда почти невидимо. Так как каждую неделю появляются все новые провайдеры онлайн-игр и интернет-трейдинга, спрос на удовлетворение нашей одержимости риском с помощью этих услуг кажется бесконечным.