Бражник мёртвая голова - Виктория Глигорова

негодяй тебе всё рассказал! И правильно! Будешь знать, с каким чудовищем ты хотела связать свою жизнь.

Я искренне сочувствовала Марии-Августе. К счастью, я не проходила того, через что пришлось пройти ей, но в нашем мире ни одна женщина не была застрахована от подобного опыта. Поэтому, я не могла злиться на призрака.

— Я не держу на тебя зла, Мария, несмотря на то, что обманывала меня. Мне только жаль, что твоя дружба была неискренней…

— Неправда, — перебила женщина, — ты мне понравилась. Ну и что с того, что я хотела тебя использовать? Вспомни, кто я, а кто ты. У тебя есть возможность реально мне помочь; я же могу только, подобно лярве, найти себе энергетическую жертву и развлекаться с ней, пока не доведу до сумасшествия.

— Помочь тебе — чем?

— Как это чем? Закрепи Мартина в физическом мире. Дальше я справлюсь сама. Пока он в потустороннем, я не могу дотянуться до него. Но здесь он не сможет избежать меня.

— Но ведь Мартин будет страдать?

— Да.

— А разве ты сама не страдаешь от привязанности к материи?

— Рэ-эйвен… — протянула Мария, неприятно скривившись, — я уже так давно испытываю мучения, что мне просто всё равно! Моя душа теперь не сгодится даже на службу самому мелкому бесу! Я проклята в обоих мирах, обречена на существование в качестве лярвы… Ну почему нельзя умереть во второй раз, чтобы не быть совсем!

Она беспомощно захныкала, но быстро затихла. Небрежно вытерев лицо, женщина взяла в руки своё вышивание. Я потянулась вперёд, чтобы рассмотреть рисунок. На ткани гладью была вышита птица с распахнутыми крыльями с терновым венцом на голове. В области груди располагалось красное сердце, пронзённое тремя мечами, напоминающее одноимённый аркан таро.

— Красиво, — я постаралась поддержать её, но Мария бросила на меня быстрый опасливый взгляд. — Ты много вышиваешь, почему? Тебе это нравится?

— Да, — ответила она, — я люблю рукоделие. И любила. В… той жизни… мне совсем было некогда им заниматься. Теперь у меня впереди вечность. Вот только спицы снова взять в руки пока не могу. Я из-за них, зараз, умерла.

От понимания, что она имела в виду, у меня вспотели руки и заболел низ живота. Я постаралась отогнать кошмарные образы от себя, а Мария, увидев мой испуг, внезапно рассмеялась и продолжила:

— Если тебе понадобится, никогда не берись за спицы или подобные железяки. Умрёшь от кровотечения или инфекции, а ещё лучше от всего сразу. Хотя… тебе может и не пригодиться, ты же ведьма, сама разберёшься. А я была обычной дурой.

За её сарказмом скрывался толстый слой многолетней боли. От того, как она выходила наружу, становилось больно и мне. Я присела на диван рядом к ней.

— Мария-Августа, я не буду проводить ритуал, о котором ты просишь.

— О-ой… как будто я сразу не поняла! — пробурчала она в ответ. — Ну и пожалуйста! Только тебе же тоже могло стать лучше! Неужели откажешься жить рядом с возлюбленным? — Мария похабно подмигнула мне.

— Он не хочет жить таким образом. Это его воля.

— Ах! вон как… — женщина театрально вздохнула и накрыла колени руками. В том, как она вздыхала и тянула слова, угадывались оттенки её прежнего образа. — Ну и ладно. Подумаешь! Я ж его и так достану, просто чуть больше сил понадобится. Останусь тут, буду развлекать нашего старика Брауна. Представляешь, они с докторишкой уже несколько раз пробовали меня изгнать, и всё никак, потому что Мартин ничего не рассказывал, как сумел привязать меня. Ха-ха-ха.

— Джером и Браун говорили, что не видят тебя.

Мария расхохоталась ещё громче.

— Особенно Джером! Он боялся меня, как чёрта! Расскажу тебе по секрету: несколько раз по ночам я приходила к нему и издевалась над ним, соблазняя и заставляя потом думать о себе. Помню, как на вопрос Брауна, что его так беспокоит, он ответил: «Ночные кошмары», ха-ха! Конечно, докторишка видел меня. Они боялись, что ты узнаешь обо всём, тем более им неприятно, что ты тоже ведьма, а им конкурентки не нужны, поэтому делали вид, что ничего не происходит, а ты бредишь и вообще сошла с ума.

— Как глупо с их стороны…

— Зато теперь очевидно, что правду невозможно спрятать. На самом деле… — Мария запнулась, — это всё Браун. Он убедил Мартина, что я ему не нужна. Если бы не старик, он бы не предал меня… но Мартин всегда выбирал своего развалюху. Да и невозможно считаться магом, но не иметь собственной воли и не уметь отвечать за свои поступки. Поэтому, пусть теперь отвечает за своё малодушие.

— Мария-Августа, — через время молчания снова заговорила я, — хочешь, я проведу другой ритуал и освобожу тебя?

— Но это невозможно! Стариканы не смогли меня вытянуть отсюда.

— Значит, они не знали деталей исходного ритуала или заблуждались. Зато я их знаю — ты сама рассказала.

— Так этим ритуалом меня поселили, — она недоверчиво прищурилась. — Выходит, он для заточения в материи.

— На всякое действие есть своё противодействие, а тем более в магии, — пояснила я свои мысли, — мой ритуал для тебя будет таким же по формуле, но противоположным по символизму. Ты согласна?

Мария-Августа смотрела на колени, пряча пальцы в складках своего персикового кружевного платья. Она не торопилась с ответом.

— А что будет с Мартином?

— Ничего. Я не буду его трогать.

— Это что получается… — задумчиво произнесла она, — Мартин мог всё это время освободить меня. Но он не делал этого сам, не позволял другим. Почему? Зачем?

У меня был готов для неё ответ.

— Потому что он не хотел тебя отпускать в другой мир.

— В смысле? — мне показалось, что женщина спросила с какой-то надеждой в голосе.

— Всё просто. Он не мог простить себя за то, что из-за него ты повредила себе жизнь. А чтобы жить в этом чувстве вины, он неосознанно держал тебя рядом, чтобы всегда помнить своего палача.

Похоже, ответ разочаровал Марию.

— Я согласна на ритуал. Освободи меня.

— Хорошо. Мария, последний вопрос. Пообещай, что ответишь.

— Ладно.

— Ты любишь Мартина сейчас?

— Я не могу теперь его любить. Я больше не умею, — равнодушно ответила она.

«Где-то я это уже слышала», — злобно подумалось мне, но я не стала её сбивать.

— А ты, Рэйвен, ты же любишь его.

— Я не знаю теперь…

— Неправда. Я вижу, что любишь.

— Он исчез, Мария. И сказал, что больше не придёт.

— А где твой бражник? Почему не с тобой?

Я дотронулась рукой до груди. Место, где кулон всегда касался кожи, теперь было непривычно пустым. Мария следила за моими пальцами.

— Я