Алая Принцесса (СИ) - Юлия Четвергова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Зачем ты пришла? — Отвел взгляд. — Я мог убить тебя, у меня много врагов. — И будто опомнившись, добавил. — Хоть бы раз задействовала мозг в своих действиях.
Немигающим взором разглядывая что — то за окном, он протянул руку к моей щеке и, едва касаясь, провел по ней пальцами, от чего сразу стало щекотно. Я потеряла дар речи. Что это с ним? Вся ситуация начала раздражать. Никакой последовательности и никакого смысла.
— Нет, это ты почаще включай необходимую функцию «Осторожно! Эсстеретта»! — Рявкнула я и без тени раскаяния сыпанула ему в лицо порошка.
— Проклятье… — Прохрипел он, оседая в мои объятия.
Слишком тяжелый, чтобы дотащить его до кровати, на краю сознания мелькнула подленькая мыслишка оставить его на полу, воткнуть рядом кинжал в пол и поставить розу, как знак расставания. Но эта идея не смотрелась так уж и смешно, как мне хотелось, лишь становилось более грустно, напоминая о том, что он меня бросает. Вздохнув, прочитала заклинание левитации, переложила Данте на кровать и заботливо укрыла. Подобрала кинжал с пола и направилась к нему.
Он такой красивый, когда спит. Умиротворенный. Я подошла к нему и провела рукой по его волосам. Мягкие, хотя с виду так не скажешь. Склонившись над ним, я легко коснулась губами его лба. Прощай… Нет, до встречи. Повернув кинжал лезвием, аккуратно срезала прядь угольно-черных волос так, чтобы было незаметно (Конечно же, я не собиралась его убивать! Знаю я, о чем вы подумали — нож и невменяемая девка). Любой враг бы умилился спящим Данте, ну просто ангелочек, нимба не хватает, зато, когда откроет глаза, минное поле покажется детской игрой в классики… Бросив последний взгляд на друга, я, более не медля, выпрыгнула в окно. Нельзя здесь больше задерживаться, действие порошка — всего час времени.
Благополучно добравшись до комнаты, я скользнула внутрь. Сердце билось как сумасшедшее. Адреналин схлынул и меня начало трясти. Я так испугалась. Нет, не лезвия кинжала. Лед в глазах Данте — вот, что испугало меня. Я знаю его третий год, но… Так ли это? Что я вообще знаю о его прошлом? Ничего. А эта его фраза про то, что у него много врагов. Так много тайн вокруг одной личности. Ну, ничего, я ещё найду ответы на свои вопросы. А если не найду, то ты сам мне на них ответишь. Что-что, а ждать я всегда умела.
Отлепившись от стены, я взяла кулон, открыла его и поместила туда волос, прошептала заклинание. Кулон начал меняться, приобретая форму черной розы — цвет зависел от цвета помещенного предмета, — внутри неё была алая капля, а на лепестках у самого края появилась изумрудная пыльца. Удивительно, мама никогда не говорила, что он ещё и форму причудливую приобретает. Налюбовавшись, я надела цепочку на шею. Так красиво. Я ни за что не расстанусь с этим украшением. Ты ещё вернешься, предатель, вот тогда и поговорим.
Глава 7
Три года спустя.
Дантениэль.
Я стоял на полигоне Академии, чтобы сразиться с противниками в последний раз. Желающих было много, ведь я был лучшим учеником. А получить мастер класс, удавалось не каждому. Начинали сражение по возрастающей, то есть с легких противников, поэтому я, не задумываясь над стратегией, парировал удары, а затем наносил один решающий. Смотря на длинную змейку очереди, я тяжело вздохнул и почему-то вспомнил день моего отъезда сюда.
Она не пришла попрощаться, когда я уезжал. Заслужил, сам попросил отстать от меня.
Тем утром я проснулся с ужасной головной болью и сквозь туман в голове собирал осколки памяти. Они как мухи роились, не давая себя поймать и сложить пазл в картинку. Еле вспомнил, что она приходила. Глупая, ведь чуть не убил её. А та тоже хороша, забраться в комнату к парню ночью. И как после этого считать её нормальной? Но я все-таки решил попрощаться. Хотя, мечтать не вредно. Я не успел ничего сделать, как эта зараза осыпала меня сонным порошком. Одно радует — ничем не огрела, а то знаю я её ручонки шаловливые. Такая покалечит, а потом будет с чистыми и добрыми глазами приходить в лечебницу, соболезновать и недоумевать, как так получилось, ведь она не специально! А ты до конца будешь верить и верить в безгрешность этого существа… Я потом всю поездку чихал не переставая. Нос краснющий, глаза злые, зубы сжаты до хруста, между ног трет седло, что только подрывало на безрассудные «подвиги». Даже, вечно сующий свой нос куда не надо, Вальтер лишь молча поглядывал на меня смеющимся взглядом.
Тогда, ещё не достигнув Академии, я знал, что вернусь. Вернусь, потому что не могу жить без неё. Конечно и с ней я, возможно, долго не проживу, благодаря её щедрым душевным порывам, но оставлять Эссу одну на растерзание облезлых шакалов…простите, благородных волков, я не собирался. В мой затуманенный разум робко, но настырно стучала одна мысль. «Тук-тук» — спросила она. «Ну, входи, раз пришла» — отозвался благородный воин. Вот не зря мне говорили, что незваных гостей нужно пинком с порога вышвыривать. Уже сто раз пожалел, что не предложил Госпоже Мысли цианида, что заботливо подкинула в мой рюкзак принцесска. И когда только успела? Но больше всего меня мучил вопрос — кому это? Мне, или это проявление заботы такое? Оригинальный способ…Так о чем бишь я? Ааа, мысль, гости…Шестнадцатилетний парень взял и влюбился в эту бестию. Это осознание настолько шокировало меня, что я минут тридцать стучал себя по лбу, надеясь, что дурь выветрится из головы, ну или на крайняк вылетит щебечущей птичкой, переселяясь в голову другому идиоту. Но, как говорится — внезапная мысля, внезапна! Вальтер и ещё несколько учеников кидали на меня пугливые взгляды, но трогать не решились.
ПугАло одно. Девичьи формы так и не появились на четырнадцатилетней принцессе, и она всё также была похожа на мальчишку. Это повергало в ужас психику молодого мальчика. «Как? Каким образом? Откуда? А может я извращенец?» — приблизительно такие мысли остались на чай. Отрицать было бесполезно. Я влюбился в девчонку, похожую на мальчишку. Странноватые у меня вкусы. Сам себе удивляюсь порой.
Были подозрения о приворотном зелье, но зная Эссу, она скорей всего меня бы «нечаянно» отправила в путешествие по Райским Кущам (А может и Адской пустыне). Поэтому скинуть одно наглое чувство, которое дико ржало в ответ на мои жалкие
