Небо падших - Юрий Поляков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Успокоила?
– Кажется, да…
– Ну что там? Обломками никого не задело?
– Нет, в поле упали. Одного велосипедиста взрывной волной сдуло. Подал в суд за поломку велосипеда…
– Переживем! Что еще?
– Ничего.
– А Перов не застрелился, пока. я спал?
– Нет, просто очень сильно напился…
– А что там твой атташонок?
– Почему это мой? – искренне возмутилась Катька.
– Ладно. Как там мой атташонок?
– Папуле звонил… Плакал в трубку. Все на тебя валил…
– Сволочь! – Я повернулся к стене и сделал вид, будто возвращаюсь к прерванному сну.
Катерина легла рядом и прижалась ко мне своим еще влажным после душа телом. Я отстранился:
– Ты и меня хочешь успокоить?
– Прости, Зайчуган, я очень устала. Такой трудный день…
– Еще бы!
– Спокойной ночи!
Я долго не мог заснуть. Теперь, когда опасность полного краха миновала, можно было спокойно обдумать подробности завтрашней развязки нашего с Катькой романа. Нет, надавать ей по щекам и заставить спать на прикроватном коврике – это не месть! Пилотажники и так смотрят на меня будто на спекулянтика, примазывающегося к их героическому ремеслу. А теперь еще будут всем рассказывать, как по-гусарски оттоптали личную секретаршу Шарманова. Нет, такое не прощается!
Все обдумав и воодушевившись, я повернулся к Катерине – она мирно спала, свернувшись калачиком и чуть похрапывая от усталости. Я пошарил по ее нежному теплому тельцу и наткнулся на мягкую щетинку. Катька, не просыпаясь, поощрительно шевельнула бедрами. В голове почему-то крутился сакральный пароль пьяниц времен застоя – «Третьим будешь?».
– Буду! – вздохнул я.– Буду!! …Утром мы завтракали в уютном ресторанном зальчике, специально выделенном для руководства летной группы. Стены были украшены фотографиями знаменитостей, останавливавшихся в отеле. Я узнал длинноносую Маргарет Тэтчер и жизнерадостного губошлепа Бельмондо.
Ели вяло. Меня еще поташнивало от вчерашних излишеств. Но шеф полетов Перов, тот просто страдал нечеловеческой мукой и настолько опух с похмелья, что даже внешность его описывать бессмысленно. Лучше бы он и в самом деле вчера застрелился. Баз-лаков и Вильегорский тоже выглядели дохловато, но, несмотря на это, периодически посматривали победно друг на друга, а изредка исподтишка бросали на меня взоры, в которых странным образом сочетались кобелиное торжество и мужское сочувствие моей рогонос-ной участи. И лишь Катерина была, как всегда, свежа и целомудренно невозмутима, словно вообще прибыла сюда, на грешную землю, с далекой планеты, где половая жизнь сводится исключительно к игре на фортепьяно в четыре руки, а в бутылках из-под водки продают только родниковую воду.
Обслуживал нас официант с выправкой оперного певца. Я подозвал его и приказал принести шампанского. Он, обалдев, переспросил несколько раз, ибо для англичанина выпить за завтраком шампанское, а не апельсиновый сок, это что-то совершенно противоестественное. Разъяснив ему, что я совсем даже не шучу, и отправив выполнять заказ, Катерина удивленно спросила:
– А разве у нас праздник?
– Да, проводы.
Когда перед каждым стоял наполненный бокал, я постучал ножом по графину, призывая к вниманию, и встал.
– Дорогие коллеги! Господа! – начал я.– Товарищи! Прискорбное событие, случившееся вчера, потрясло всех нас до глубины души. Вся Россия без преувеличения содрогнулась от Камчатки до Карпат…
– Карпаты теперь не наши! – подсказал Базлаков.
– И Камчатку скоро отдадим… – всхлипнул Перов.
– Оставим мелочи геополитики, когда речь идет о жизни и смерти! – возразил я. – Но особенно тяжким это испытание было для наших чудом спасшихся героев. Смерть держала их в своих цепких лапах и дышала в лицо мраком вечности…
Перов снова всхлипнул.
– Но с вами была удача. Небо не отдало вас земле! Я долго думал, чем можно отблагодарить вас за мужество, ибо Отечество вряд ли наградит вас за это. Я не мог уснуть и долго думал, как доказать вам, что жизнь, несмотря на все превратности, прекрасна…
Катерина, Базлаков и Вильегорский посмотрели на меня с опасливым недоумением и уткнулись в тарелки. Перов, ничего не понимая, мучительно ждал окончания тоста, с тоской наблюдая глумливую суету шампанских пузырьков в бокале.
– …Я долго думал, не спал и пришел к выводу: ничто так не взбадривает настоящего мужчину, как хорошая женщина. И я решил вас наградить! Я поручил это непростое дело моей личной секретарше – очаровательной Екатерине Валерьевне! И если кто-то из вас, сладеньких, остался не удовлетворен, жаждет продолжения, прошу подавать заявки! Катя – девушка очень исполнительная и все быстренько исправит… Хорошенького должно быть помногу! Но спешите, потому что завтра она возвращается в Москву…
Оба катапультанта застыли с раскрытыми ртами. И только Перов, по причине похмельного тупоумия не уловивший ничего из сказанного, обрадовался паузе и осторожно повел ко рту спасительное шампанское. Но не тут-то было! Катерина, вскочив, как ужаленная, выхватила у него из трясущихся рук бокал и злобно швырнула в меня. Увидев, однако, что хрусталь прошел мимо цели и, едва не задев опешившего официанта, разлетелся о стенку, она зарыдала с досады и опрометью выбежала из зала.
Еще несколько минут все сидели молча.
– Ну, Павлик, – захохотал вдруг Базлаков. – Ну, ты даешь… Есть, конечно, крутые мужики, но ты… За Шарманова! Ты, Пашка, настоящий мужик! Ура!
Официант подал помертвевшему от горя Перову новый наполненный бокал – и все дружно выпили, кроме Вильегорского.
– Ты чего? – удивился Базлаков.
– Мне пить нельзя. Я лечусь…
– От чего?
– От хламидиоза. В отпуске поймал. Самое смешное – от медсестры…
– Какой еще такой хламидиоз? Триппер, что ли?
– Наподобие, – объяснил я, – но гораздо благороднее! Хорошо еще, что тебе, Витя, медсестра попалась. У врачихи мог бы запросто и Синклера Льюиса взять почитать. С венерическими заболеваниями сейчас вообще страшное дело – просто какая-то сифилизация всей страны… Так что ты еще легко отделался!
– Погоди, – нахмурился Базлаков. – А что ж ты вчера спирт стаканами трескал?
– Забыл, – потупился Вильегорский. – После катапультирования все как отшибло. А сейчас вдруг вспомнил…
– Блин. Как же я теперь к жене сунусь? – рассердился Базлаков. – Как он хоть лечится, хламидиоз этот трепаный?
– Таблетками разными… Зелененькими, красненькими… У меня с собой даже рецепт есть, – виновато сообщил вирусоноситель.
– Ладно, мужики, не расстраивайтесь… – примирительно молвил я. – Сквитались. Ты ему хвост подставил, а он с тобой хламидиозом поделился. Дуйте в аптеку – и на мою долю купите!
– И ты тоже? – изумились они.
– Ну вы и эгоисты! – рассмеялся я. С хламидиозом меня уже как-то знакомила одна тележурналисточка – и он не произвел на меня очень уж неприятного впечатления. Надо признаться, ко мне вообще легко пристает разная мелкая постельная зараза – и мой уролог, работавший раньше в 4-м управлении, в шутку называет меня «коллекционером».
Примчавшийся в гостиницу радостный атташонок обнаружил меня в баре, куда я спустился, оттащив в номер тело Перова, наопохмелявшегося шампанским до состояния, близкого к параличу.
– А где мужики? – огляделся он.
– Маленький гигиенический шопинг.
– Вот неугомонные!
Атташонок весело сообщил, что никакой специальной комиссии из Москвы не будет: разобраться во всем на месте поручено ему. И вообще происшествие воспринято со скорбным спокойствием. В стране каждый день что-то падает, сталкивается, обрушивается или взрывается. Пообвыклись. Зато столичное начальство просто взбесилось, узнав, что Вильегорского собираются показывать по мировой телевизионной сети с пачкой «Винстона». Не ровен час мерзавчатый пресс-секретарь подсунет информацию президенту, да еще под плохое настроение, – и тогда начнется!
– Сказали: головы оторвут и ему, и мне, и вам, если такой позор допустим! Приказали – отговорить.
– Может и не послушаться… Большие деньги все-таки, – усомнился я.
– Для настоящего летчика небо дороже денег – не мне вам объяснять! – твердо объявил атташонок. – Будем работать с кадрами… А где Катерина?..
– Сейчас позову. Она как раз о вас все утро спрашивала. – У меня мелькнула похмельная мыслишка и его втянуть в наше хламидийное братство.
– Нет-нет, мне надо бежать, – сразу заторопился посольский крысенок. – Англичане уже свою комиссию организовали. В два часа первое заседание. Вас, между прочим, тоже приглашают.
– Обязательно приду, если…
– Нет уж, без всяких «если»! Знаете, как трудно было убедить Москву в том, что вы ни в чем не виноваты! И потом, на вас два велосипедиста в суд подали… За велосипед…
– Почему два?
– Они тандемом ехали.
В номере я застал Катерину, уже собранную в дорогу: она укладывала в чемодан последние вещи.
