По следам гениального грабителя - Евгений Сухов

По прошествии года через свои оперативные источники Афанасий Жилинский узнал, что заказчиком покушения стал его компаньон по металлургическому заводу. В какой-то момент тому показалось, что он получает значительно меньше, чем должен был, и решил кардинальным образом упрочить свое финансовое положение, а именно — устранить главного держателя акций. Однако вскоре компаньон умер при весьма загадочных обстоятельствах в своем шикарном загородном доме, где втайне от жены встречался с любовницей. Собственно, она его и обнаружила: открыв дверь своим ключом, жена увидела заводчика лежащим в переполненной ванне и взиравшим в потолок через толщу прозрачной воды умиротворенным взглядом.

Банкир торопливо распахнул перед Валидовым дверь, и тот, милостиво кивнув, вошел в просторный кабинет. Афанасий Жилинский много бы отдал, чтобы узнать, о чем именно они станут говорить за закрытыми дверьми.

Через затемненные стекла в просторный холл пробился свет проблесковых маячков. «А это что еще за птица пожаловала?» — невольно подивился Жилинский.

Через открытый балкон он увидел, как к банку в сопровождении двух полицейских машин подкатил «Вольво». Интересно, кто бы там мог быть? Полицейский, выскочивший из головной машины, перекрыл выезд из стоянки, давая «Вольво» возможность подкатить к самому крыльцу. Задняя дверца широко отворилась, и из нее на асфальт шагнул мужчина лет сорока пяти в черном костюме, лицо которого показалось ему знакомым. Выбравшись из машины, не спешил заходить в банк, с интересом осмотрелся. Затем вытащил пачку сигарет и прикурил от зажигалки, заботливо поднесенной охранником. Движения значимые, почти величественные, какими обладает лишь дирижер, стоящий в оркестровой яме. И тут Жилинского осенило: это заместитель главы администрации президента Виктор Карнишин. Весьма незаметная личность, не любившая блистать на публике и мелькать в новостных сводках. Он практически не давал интервью, избегал слепящих софитов, но именно этот человек в табели о рангах входил в пятерку влиятельнейших людей России. Карнишин являлся одним из доверенных людей президента и, как всерьез полагали аналитики, имел на него немалое влияние. Во всяком случае, президент не однажды правил уже утвержденные доклады после аналитических записок Карнишина. Интересно, какая нужда заставила его прийти в разоренный банк? Решил посочувствовать его незавидной судьбе или все-таки узнать о состоянии собственных вкладов?

Казалось, что даже журналисты опешили от столь нежданного появления — держались настороженно и поодаль, как если бы ожидали, что тот может выкинуть нечто неподобающее. Однако сенсации не случилось: закурив сигарету, Виктор Карнишин поблагодарил охранника, стряхнул небрежным движением пальцев просыпавшийся на рукав пиджака табак и, распрямив спину, и без того невероятно прямую, направился в банк, где к нему навстречу вышли два заместителя управляющего.

Кажется, начинается…

Репортеры, не веря в свалившуюся на них удачу, запоздало защелкали затворами фотоаппаратов, усердно снимая заместителя главы администрации. Интересно, это последний значимый визит или стоит подождать очередного сюрприза?

Афанасий Жилинский посмотрел на часы — время неумолимо шло, оставив за плечами добрую половину дня. Следовало проанализировать видеоматериалы. А там посмотреть, что к чему.

Выйдя скорым шагом из банка, Сафа Ахметович под прицелом видеокамер гордо распрямил спину и направился к поджидавшему автомобилю. Неожиданно остановился подле молодой и весьма привлекательной журналистки и что-то негромко произнес, отчего юная особа зашлась от смеха. Со стороны могло показаться, что олигарх приглашал девушку на романтическое свидание. А может, так оно и было в действительности — отчего тогда так вспыхнули ее щеки?

Один из охранников распахнул перед ним дверцу машины, и Валидов юркнул в просторный салон. Машина стремительно набрала скорость и вскоре исчезла, как если бы ее и не было.

После разговора с управляющим банка Рощинковым у Валидова осталось тяжелое впечатление. Стараясь не смотреть олигарху в лицо, тот сообщил ему, что вкладчики обеднели почти на четыре миллиарда, три из которых составляют его долю. Во всей этой истории было что-то не так. Рощинков чего-то недоговаривал, Сафа Ахметович чувствовал недосказанность кожей. Во всем этом деле следовало разобраться самым тщательным образом. Ведь не кто иной, как Курганов, предложил ему стать компаньоном, продав значительную часть алмазов. Он же рекомендовал банк «Заречье», по его заверениям, являвшийся одним из надежнейших в России. Совместно с Кургановым предстояло организовать крупнейшее алмазное предприятие, в котором Валидов в предварительных беседах сумел выторговать себе значительную долю. И вот теперь не было ни алмазов, ни доли в бизнесе.

Повернувшись к начальнику службы безопасности концерна, мужчине немногим за сорок, Валидов распорядился:

— Игнат, поставь всех на прослушку, включая Рощинкова и Курганова. Может, что-то и прояснится. Только поаккуратнее давай, чтобы никто ничего не пронюхал. А то знаешь, чем это для нас может закончиться… Не нравится мне все это.

— Я все понимаю, Сафа Ахметович, — с готовностью отозвался начальник службы безопасности.

— Такой отпуск испортили! Сволочи!

Глава 4

Все-таки три миллиарда долларов!

Герасим Оленин приехал в Подмосковье пять лет назад. Прослужив три года на Тихоокеанском флоте мотористом, он решил не возвращаться в родную Вологду, где, кроме матери, его никто не ждал, и осел в Анадыре, устроившись в артель золотодобытчиком. Большую часть своей жизни, двадцать один год из сорока четырех, он прожил на северо-востоке России, сменив за это время целую дюжину профессий. Лет десять Герасим терпеливо работал на драгах, а когда суставы свело от ревматизма, профессию решил поменять. Некоторое время перебивался грузчиком в продовольственном магазине, потом перешел на менее хлопотную — сторожем на местное кладбище, где провел без малого лет пять. Возможно, он и дальше нес бы свою тихую службу среди мертвецов, если бы однажды не обнаружил в себе некоторую особенность — стал вдруг разговаривать с погребенными. Но что самое удивительное — мертвяки и сами порой вызывали его на обстоятельный диалог и любили задавать неприятные вопросы, на которые трудно было отыскать ответ. В общем, с этими мертвецами были одни хлопоты. И когда ему осточертели споры с покойниками, он решил устроиться лесником в Сихотэ-Алине, полагая, что деревья будут более молчаливые, чем мертвецы. Среди животных, в которых он видел родственные души, Герасим Оленин прожил следующие несколько лет. Возможно, что он работал бы там до самой пенсии, если бы не длинное и обстоятельное письмо от матушки, ставшей дряхлой. Старуха умоляла приехать немедленно, чтобы перед смертью глянуть на него хотя бы одним глазком.

Герасим поначалу легко отмахнулся от этой просьбы, как поступал и с предыдущими, но на следующий день на его делянку заявился огромный тигр с глубоким поперечным шрамом на широком лбу, видно полученным в одном из поединков. Остановившись напротив двери, зверь, гипнотизируя егеря пронзительным взглядом, наблюдал за тем, как Герасим собирает хворост для розжига печи, контролируя каждое его движение. Со взмокшей спиной и пересохшими губами Герасим боковым зрением посматривал на тигра, опасаясь встретиться с ним взглядом, и даже на миг не решался прекратить начатую работу.

Это был тигр-людоед, растерзавший за последний месяц троих охотников. Неделю назад на него устроили облаву всей округой и после трехдневного марафона зверя удалось прижать к отвесной скале. И когда, казалось бы, не оставалось выхода, тигр, проигнорировав наставленные на него ружья, бросился через заслон, порвав на своем пути двух бывалых егерей.

Тогда показалось, что тигр навсегда ушел из этих мест в глухую тайгу, и вот неожиданно он объявился подле его избушки и взирал как на легкую и доступную добычу. Тигр как будто дожидался, что он, не выдержав направленного звериного взгляда, бросит наконец хворост и побежит к распахнутой избушке, чтобы настичь беглеца в два прыжка и ударом могучей лапы переломить шейные позвонки. В какой-то момент Герасим даже попрощался с жизнью, осознав, что хворост в руках будет последнее, что он увидит в этой жизни. И, призывая в помощь всех лесных богов и духов, яростно молился. Тигр вдруг широко зевнул и, потеряв к нему интерес, неторопливо потопал в гущу леса, оставляя на свежевыпавшем снегу отпечатки могучих лап.

Появление тигра-людоеда и свое неожиданное спасение Герасим воспринял как предостережение судьбы — матушка рассердилась не на шутку! И, рассчитавшись в тот же день, ближайшим поездом уехал в родную Вологду. С матерью он успел пробыть недолго — поплакавшись на груди у сына, она стремительно угасала, и уже через месяц он отнес ее на погост.