Стокгольмский синдром - Divergent

Правда, любимый клятвенно заверял ее, что, когда они поженятся, он уступит ее просьбам и будет мыться каждый день.

Глупенькая Олеся не в силах была понять, почему же он не может начать делать это вот уже прямо сейчас, тем более, что его нечистоплотность причиняет ей такие нешуточные страдания. Но Георг на протяжении почти двух лет, что они встречались, все время находил какие-то мутные отговорки. А однажды, уже практически накануне свадьбы, ему это, очевидно, надоело, и он честно признался:

— Если я сейчас приду домой и пойду купаться, моя мать подумает, что мы с тобой спим!

Олеся так и выпала в осадок…

Вот ведь ужас какой, — не правда ли?.. Мамочка может заподозрить, что ее тридцатилетний мальчик — ай-яй-яй!!! — такой нехороший, развращенный и испорченный, что спит со своей девочкой, на которой через месяц планирует жениться! Ей, конечно, такой глупости и пошлости даже и в голову не приходило, — даром, что заявление в ЗАГС уже полгода как подано, приглашения разосланы, и вообще подготовка к свадьбе в полном разгаре!.. И вот на фоне всего этого только представить, что ее милый мальчик — уже, в принципе, и не мальчик… Кошмар какой неописуемый!.. Да, что уж тут греха таить, — ни одна порядочная родительница просто не переживет такого позора!..

Кстати, интимных отношений у молодых людей на тот момент действительно пока еще не было. Они ждали свадьбу. Точнее, свадьбу ждал суперпорядочный Георг, который слишком уважал свою любимую, чтобы унизить и оскорбить ее подобной пошлостью… Но, тем не менее, Олеся совершенно не понимала, что во всем этом такого ужасного?.. И она даже готова была окончательно и бесповоротно испортить свою репутацию в глазах мамочки своего возлюбленного, лишь бы приучить его к гигиеническим процедурам!..

По глупости своей, Олеся не понимала, что такого страшного может быть в интимных отношениях, и почему для Георга так важно наглядно продемонстрировать их отсутствие. Она просто тогда еще не знала, какой это стыд и позор, и не ведала, что порядочные мальчики из интеллигентных семей такой гадостью и мерзостью не занимаются!.. А их мамы, — без малейшего преувеличения, — могут запросто слечь с сердечным приступом, если только заподозрят у своих благочестивых сыновей, в воспитание которых они так много вложили, подобные мысли… Ведь на тот миг Олеся еще, по простоте душевной, полагала, что милый ее просто очень любит и бережет…

После свадьбы Георг действительно начал мыться. Но какой ценой!.. Каждый раз он отправлялся в ванную с какими-то оговорками… А временами закатывал натуральные истерики по этому поводу.

— Я вообще не понимаю, что за глупость ты придумала, — купаться каждый день!!! — то плакал, то топал ногами, то бился головой о стену новоиспеченный муженек. — Это все твоя проклятая семейка во всем виновата!!! Никто из моих знакомых не моется каждый день!!! Это все твоя ненормальная мамаша придумала, и ты с ней вместе тронулась на этой почве!!!

Олеся один раз недоуменно выслушала подобную тираду, второй раз снова так и не поняла, что происходит, глупо хлопая глазами, поскольку просто не знала, как вообще нужно адекватно реагировать на нечто подобное… Но после еще нескольких подобных заявлений в различных интерпретациях на тему ее быдловской семьи и сумасшедшей мамаши ей пришлось пригрозить милому, что еще одно слово в таком духе, — и ей в следующий раз придется напрочь оторвать ему как раз те части тела, которые он не желал мыть. А что такого?.. Олеся ведь, к несчастью, интеллигенткой не была, и ее быдловское воспитание давно научило ее затыкать рот не столько словами, сколько кулаком, — на рабочей окраине без этого никак…

Подействовало, — несмотря на то, что Олеся была на десять лет моложе и на двадцать килограммов легче. На самом деле милый боялся ее до слез, хоть она и старалась изо всех сил сдерживать свои низменные порывы… Зачастую ей достаточно было просто намекнуть… И с тех пор милый каждый вечер вприпрыжку обгонял ее на пути в ванную и всячески нахваливал гигиенические процедуры…

Кстати, все друзья и знакомые Георга, — которые тоже не считали нужным мыться, по его словам, — были исключительно образованными интеллигентными людьми из хороших порядочных семей, — так же, как и он сам. И тех пор Олесе всегда было страшно за нашу интеллигенцию…

К сожалению, на то, чтобы приучить Геру менять носки, Олесе потребовалось еще несколько лет… И это даже не смотря на то, что она, воспитанная в самых лучших традициях домостроя, беспрекословно готова была их стирать… Просто она не сразу заметила, что Георг прячет их от нее…

Приходя домой, он двумя пальцами “соскабливал” их со своих ступней, — чтобы не запачкаться; они же грязные!.. А кто, спрашивается, в этом был виноват, — уж, явно, не жена, которая с удовольствием привела бы их в порядок, если бы только нашла… Но Георг “ставил” их за обувную полку. Хотя, вообще-то, они могли ходить без его помощи и жить своей насыщенной грибками и микробами жизнью… А глупая молодая жена растерянно водила носом, не понимая, откуда доносится этот жуткий запах… И даже после того, как она обнаружила-таки его заначку, он еще очень долго изобретал другие и зачастую совершенно немыслимые места для “схрона”. Просто спокойно бросить их в стиральную машинку, как просила жена, и взять с полки новые было бы слишком… “по быдловски”, наверное…

Олеся долго пыталась и по-хорошему, и по-плохому. Но конец всему этому положил только развод.

Расставались они с ним долго. Целый год. Олеся выгоняла мужа, через некоторое время он возвращался, они в очередной раз пытались начать все сначала, — как принято, хотя бы ради сына, — потом она его снова практически вышвыривала, не в силах терпеть его заморочки… Но окончательно поставить точку в этом вопросе никак не могла, — до поры, до времени. И, в какой-то степени, одной из причин того, что Олеся все-таки не захотела сохранять семью, было как раз то, что, вернувшись к матери, Георг снова перестал мыться. И на все недоуменные Олесины вопросы на эту тему неизменно отвечал: “Я чистый!”

Нет, разумеется, окончательно расстались они не только из-за этого. Но и этот факт сыграл свою далеко не последнюю роль. Потому что, — ну, сколько же можно биться лбом о бетонную стену?..

А слово “интеллигент” с той поры стало для Олеси почти ругательным. И она твердо решила для себя, что уж лучше навсегда остаться просто девчонкой с рабочей окраины, чем снова примкнуть к подобным “голубым кровям”!..

Вот это,