Стокгольмский синдром - Divergent

когда она мягко пыталась намекнуть ему на то, что было бы вовсе даже и не плохо использовать подобные блага цивилизации, он, — простите ему его гендерную нелояльность; данные события происходили более двадцати лет назад, — топал ногами и кричал, брызжа слюной, что все это — только для “гомиков”…

В его родной семье на водные процедуры отводился ровно один день в неделю. И это было из ряда вон выдающееся событие, о котором долго потом вспоминали… А подаренный на день рождения Олесей недешевый антиперспирант благополучно прожил рядом с ними много лет и уже после развода был отправлен на заслуженный отдых в связи с очевидным достижением пенсионного возраста…

Однажды, когда Олеся и Георг еще только начали встречаться, он как-то позвонил ей утром и похвастался, что только что искупался. Дело происходило в конце мая. На улице в тот год уже стояла жара, но в это время года в их регионе еще не купаются, — вода бывает еще слишком холодной. Ну, разве что отчаянные смельчаки, которым море по колено… И Олеся была просто счастлива осознать, что ее избранник принадлежит как раз к таким…

Ее юное влюбленное сердце наполнилось гордостью за храброго закаленного возлюбленного, и она с трепетом в голосе спросила:

— Где? В Волге?

Сказать, что Георг был ошарашен, это, наверное, не сказать ничего…

— Да нет, дома, в ванной! — с удивлением ответил пылкий возлюбленный. — Мы всегда купаемся по субботам!

И он тут же принялся объяснять Олесе, что относится к так называемому “мокрому” типу, и поэтому теперь он обязательно заболеет, так как вышел после купания на улицу. Но он очень хотел позвонить ей и похвастаться тем, что он искупался, — к тому же, он так соскучился, так соскучился, что просто не мог не позвонить ей, — и пусть даже он теперь умрет от воспаления легких, он ни о чем жалеть не будет…

Напомню, события происходили более двух десятков лет назад, так что о сотовых телефонах тогда еще, естественно, и не слыхивали…

Олесина раздувшаяся гордость лопнула с диким треском, как проколотый слишком туго надутый воздушный шарик…

До свадьбы Олеся с Георгом встречались два года. И она совершенно искренне полагала, что безумно любит его. И все эти два года она, молоденькая неотесанная рафинированная девочка, жутко страдала от его… как бы это поделикатнее сказать… поразительной нечистоплотности. Они проводили вместе практически все свободное время, не в силах расстаться, — но при этом Олеся постоянно страдала и просто не могла находиться рядом с ним, — запах его носков вышибал у нее слезы из глаз… И это не говоря уже обо всем остальном, что тоже отнюдь не радовало…

Они встречались до свадьбы два года, и все два года Олеся реально страдала и не знала, как изменить ситуацию. Порой, когда становилось совсем уж невыносимо, она чуть ли не плакала, пытаясь деликатно намекнуть своему милому на это. Но он просто категорически не желал ее слушать. На робкие Олесины просьбы хотя бы иногда принимать душ он отвечал одной — единственной безапелляционной фразой: “Я чистый!” И все. Никак повлиять на него было невозможно.

Олеся безумно стеснялась говорить любимому о том, что от него очень плохо пахнет, хотя порой она реально задыхалась рядом с ним. Ее робких намеков он то ли не понимал, то ли просто делал вид, что не понимает. При этом он категорически отказывался не только мыться, но и менять одежду, — например, носки. Иногда Олеся, не в силах выдерживать подобную газовую атаку, все-таки в очередной раз просила его об этом:

— Гера, пожалуйста, надень завтра другие носки!.. Я уже говорила тебе еще во вторник, а сегодня уже четверг, и ты меня, конечно, извини, но я просто задыхаюсь…

— Я поменяю их в субботу, — отвечал милый. — Мы всегда в субботу по утрам купаемся, и я меняю всю одежду!

— Но можно же поменять носки, не дожидаясь субботы? — чуть не плакала Олеся. — Ну, реально, дышать нечем…

— Я поменяю их в субботу, — ни капли не смущаясь сложившейся ситуации, как робот, повторял Гера.

А знаете, в чем заключался основной юмор этой ситуации?.. В силу, очевидно, каких-то специфических особенностей конструкции, Олеся практически не ощущала запахов. Такая вот природная особенность, — трудно сказать, хорошо это было или плохо. Но даже при выборе парфюмерии ей всю жизнь приходилось действовать практически наугад, потому что она реально почти ничего не ощущала. Олесин нос всегда был способен уловить только действительно страшную вонь, которую просто нереально было не почувствовать. Но в те счастливые моменты, когда она сидела рядом с милым, у нее дыхание перехватывало и в горле першило… Наверное, какие-то еще комментарии тут излишни?..

Возможно, у них просто была патологическая несовместимость друг с другом, и именно поэтому Олеся так болезненно реагировала на то, что ей представлялось полным отсутствием личной гигиены. Такое, к сожалению, бывает, и люди, несовместимые на чисто физиологическом уровне, разумеется, едва ли смогут быть вместе. Но тут стоит еще раз упомянуть, что события происходили очень давно, когда о подобных возможных трудностях было еще вообще не известно. Олеся была влюблена в Георга, Георг почему-то желал жениться на Олесе, — и никому не приходило в голову, что этого может оказаться недостаточно для последующей счастливой семейной жизни, потому что эти два человека просто-напросто вообще не подходили друг другу в чисто физическом плане. Это невозможно преодолеть, с этим немыслимо смириться.

А глупая Олеся продолжала надеяться лишь на то, что после свадьбы Георг научится мыться и менять белье, и тогда ей станет приятно находиться рядом с ним…

При этом не шибко чистоплотный Олесин возлюбленный очень любил пространные рассуждения, например, на тему того, что он терпеть не может ездить в общественном транспорте, потому что все люди такие вонючие, и он, натура тонкая, так остро чувствует чужие отвратительные запахи, что просто не может находиться рядом со всем этим “быдлом”… А Олеся старательно и, по возможности, незаметно, — чтобы, не дай бог, не обидеть любимого!.. — отворачивалась в сторону и время от времени вытирала потекшую косметику… Глаза резало от вони просто неимоверно, — а еще Олеся всерьез боялась попросту грохнуться в обморок от недостатка кислорода, потому что, сидя рядом с любимым на протяжении нескольких часов, она практически не дышала, — а это, поверьте, не так-то просто!..

Но она мужественно терпела. Ведь у них же любовь!.. И ради этой своей великой любви Олеся готова была на любые жертвы. Вот только как бы уговорить милого всего лишь принять душ перед тем,