Танец гнева. Как управлять негативной энергией - Харриет Лернер

в нашу жизнь, контролирует нас, а с тобой обращается так, будто ты ее муж и маленький ребенок – в одном флаконе». Истинная проблема звучит так: «Тебе следовало бы вести себя увереннее со своей мамой, установить четкие границы. Иногда я не понимаю, кого ты любишь больше – ее или меня». Когда мы дойдем до треугольников (в главе 7), то увидим, что зачастую бывает трудно понять не только, на что мы сердимся, но и на кого.

Попытки его изменить

Как и большинство из нас, Барбара направила всю «энергию своего гнева» на то, чтобы изменить другого человека. Она пыталась заставить мужа изменить свое мнение и чувства по поводу семинара, а также реакцию, вызванную ее желанием на нем присутствовать. Ей нужно было его одобрение, нужно было, чтобы он хотел, чтобы она туда пошла. Разумеется, большинство из нас втайне верят в то, что правда на их стороне и мир стал бы намного лучше, если бы все думали и поступали как они.

Однако один из показателей эмоциональной зрелости – это умение признавать право на существование множества реальностей, понимать мысли и чувства людей и действовать по обстоятельствам.

Как часто мы ведем себя так, будто бы «близость» означает «тождество». Супружеские пары и члены семьи чаще всего уверены в том, что все должны придерживаться одной позиции и жить в одной реальности. Труднее всего принять, не только умом, но и сердцем тот факт, что мы имеем право на мысли и чувства точно так же, как и другие.

Наша задача – четко выражать эти мысли и чувства, принимая осознанные решения в соответствии с нашими ценностями и убеждениями. Однако не нам решать, как должен мыслить и что должен испытывать другой человек, заставляя его принимать нашу точку зрения. Попытки сделать это могут привести к тому, что отношения переполнятся личной болью и негативными эмоциями без какой-либо надежды на перемены. В самом желании изменить кого-то нет ничего противоестественного – вот только, как правило, это не срабатывает.

Как бы хорошо мы ни научились управлять своим гневом, мы не можем гарантировать, что вторая сторона поступит так, как мы хотим, или будет смотреть на вещи так, как мы. Никто не обещал, что справедливость восторжествует. Однако уйти от неэффективной модели ссор и споров мы можем лишь тогда, когда попрощаемся с иллюзией возможности переделать другого человека или контролировать его. Лишь в этом случае мы сможем призвать на помощь по-настоящему свою силу – силу изменять себя, действовать по-новому, отстаивая собственные интересы.

В следующих главах мы научимся применять на практике уроки, извлеченные из телефонного разговора с Барбарой. Что же это за уроки, что на первый взгляд кажутся нам простыми и легкими? Первый – «пускать все на самотек» – не поможет, потому что порой проявление гнева не способствует переменам, а наоборот, утверждает привычный порядок вещей и модель поведения в отношениях. Второй: единственный человек, которого мы в состоянии изменить и контролировать, – это мы сами. Третий: меняться самим так страшно и сложно, что зачастую бывает проще придерживаться привычных схем – молчаливой покорности и неэффективных ссор и обвинений. Наконец, «отказ от себя» – это корень большинства наших самых серьезных проблем.

3. Гнев к партнеру

Спустя полгода после рождения моего старшего сына мы всей семьей отправились в Беркли (штат Калифорния). Там, бродя по букинистическому магазину, я совершенно случайно наткнулась на книгу именитого эксперта по воспитанию детей. В ней я прочла, что мой ребенок не делает многого, что уже должен бы, согласно возрасту – и сердце мое упало. «О боже! – думала я. – Как медленно развивается мой ребенок!» Тут я вспомнила все осложнения, что сопровождали мою беременность, – и застыла. Неужели с моим ребенком что-то не так? В тот же день, вернувшись домой, я в слезах рассказала обо всем мужу. Тот ответил с нехарактерным для него равнодушием:

– Забей. У каждого ребенка свой ритм и темп. И с нашим все в порядке.

Этот ответ (в котором я услышала попытку заглушить мое беспокойство) только еще больше меня расстроил – и в ответ я попыталась доказать ему свою правоту. Я подробно пересказала слова автора книги, напомнив обо всех проблемах, что возникали у меня в течение беременности. Он заявил, что я преувеличиваю и беспокоюсь напрасно. Никакой проблемы не было. Я обвинила его в том, что он, напротив, преуменьшает и несправедливо отрицает. Ведь не может же так оказаться, чтобы совсем не было проблем!

Он холодно напомнил мне, что моя мама – «паникер» по натуре, а я, совершенно очевидно, унаследовала от нее эту черту. Я эмоционально заявила, что это в его семье запрещено волноваться и вообще замечать проблемы. Казалось, этот спор бесконечен. В последующие полгода – по мере того как мой сын совершенно очевидно не делал того, о чем говорилось в книге, – мы то и дело возвращались к этому «разговору», раз за разом повторяя одни и те же доводы. Психолог, по моей инициативе проверившая его в девять месяцев, заключила, что он и в самом деле чуть отстает в нескольких аспектах, но пока слишком рано делать какие-либо выводы. Она посоветовала нам немного подождать, а потом, если проблема не исчезнет, обратиться к детскому неврологу.

Мы со Стивом все сильнее отдалялись друг от друга, а наши ссоры участились. Словно роботы, мы неизменно занимали каждый свою позицию, двигаясь в заданном порядке, как заведенные игрушки. Чем больше я выражала опасения и тревогу, тем более отстраненно он реагировал, в моих глазах преуменьшая проблему. Чем больше он недооценивал, тем сильнее я укреплялась в своей правоте и преувеличивала. Напряжение все нарастало, пока не стало попросту невыносимым, и мы не начали откровенно переваливать вину друг на друга за то, что каждый «начал первым». Мы увязли в трясине. Пошли прахом годы психологической подготовки и интеллектуальных тренировок. Становилось очевидно: каждый своими действиями только провоцирует другого, вынуждая занять все более яростную позицию. При этом ни я, ни Стив не могли как-то повлиять на ситуацию и изменить схему поведения.

– Ваш ребенок здоров, – невозмутимо заявил ведущий детский невролог Канзас-Сити, когда нашему сыну почти исполнился год. – У него просто нетипичная модель развития. Некоторые дети сразу начинают ходить.

И действительно, наш сын пошел (как по расписанию), минуя все предыдущие стадии – ползания, перекатывания и так далее – и все наши ссоры и споры в момент прекратились. Мы поняли, что, сами того не осознавая, черпали силу из